Нравственный образ истории - Георгий Михайлов

Через два месяца Собор избрал нового первосвятителя, на сей раз - «осифлянина», патриота и мужа святой жизни. Того самого, что более всех жертвовал на выкуп пленников - архиепископа Новгородского Макария. И очень скоро, став одесную Грозного Царя, Святитель Макарий (1542-1563 гг.) прославил Церковь и Державу Русскую.

Это время стремительно приближалось.

ГРОЗНАЯ ПЕРЕМЕНА

«Тамо падоша вси делающии беззаконие»

(Пс.35,13).

По возвращении Ивана Шуйского дума в составе своём почти не изменилась, за исключением И.Ф.Бельского, сосланного на Белозеро и там убиенного по приказу злобного временщика. Теперь князь Дмитрий Феодорович Бельский на месте старшего по возрасту боярина, в совете, ничего не значил. Он сидел молча и про себя оплакивал несчастного брата. А Шуйский держался, словно царь, причём не только в думе. Государю Иоанну IV он тоже не оказывал никакого почтения. Как вспоминал потом сам Иоанн Грозный: «Остались мы с братом Юрием круглыми сиротами; подданные наши хотение свое улучили, нашли Царство без правителя... И сколько зла они наделали! Сколько бояр и воевод, доброхотов отца нашего, умертвили!.. Нас с братом Георгием [Юрием] начали воспитывать как иностранцев и нищих. Какой нужде ни натерпелись мы... ни в чем не поступали с нами так, как следует поступать с детьми... бывало мы играем, а князь Иван Васильевич Шуйский сидит на лавке, локтем опершись на постель нашего отца, ногу на нее положив. Что сказать о казне родительской? Все расхитили лукавым умыслом... Потом на города и на села наскочили и без милости пограбили жителей... везде были только неправды и нестроения...» По словам летописца, угодники Ивана ШУйского «свирепствовали, аки львы». И одновременно с этим, «мы были, - говорит Н.М.Карамзин, - жертвой и посмешищем неверных: хан Крымский давал нам закон, царь Казанский нас обманывал и грабил». На дерзкие письма Саип-Гирея дума посылала ему дары с согласием не вмешиваться в дела Казани, а оттуда Сафа-Гирей нападал на Муром, Нижний Новгород, Кострому. «И кто бы тогда, - сокрушался летописец, - изрещи может беды сия... паче Батыя». Ведь Батый лишь молнией прошёл по Руси. «Казанцы же, - пишет А.Д.Нечволодов, - не выходили из её пределов и лили кровь как воду». «Что же делали правители Государства - бояре? - вопрошает Карамзин, - хвалились своим терпением перед ханом... Бояре хотели единственно мира и не имели его».

Победа на Оке в 1541 г., когда Саип-Гирей бежал, побросав турецкие пушки, несколько разрядила обстановку; но с возвращением к власти Ивана Васильевича Шуйского положение дел вновь ухудшилось. Единственно доброе, что он успел сделать во внешней политике - это заключить очередное перемирие с Литвою ещё на семь лет (1542-1549 гг.). После чего Иван Шуйский тяжело заболел и уже не мог править. Бразды он передавал Андрею Шуйскому - тому самому крамольнику, интригану, мучителю граждан города Пскова, который теперь, ухватившись за высшую власть, упивался ею со всей алчностью своей нечистой души. Однако долго ему править не пришлось. Грозная перемена близилась.

В августе 1543 года Иоанну IV исполнилось 13 лет. Ростом он был высок не по годам, да и умом от всего, что он видел и пережил, повзрослел до срока. От спесивых бояр великий князь натерпелся унижений, а от мудрых старцев монастырских и многочисленных книг, имевшихся в кремлёвской библиотеке, набрался разума. С раннего детства он увлечённо читал и жадно впитывал знания. Священное писание, Русские летописи, Римская история, творения Святых отцов, а также книги по прикладным наукам составляли круг его интересов. Многие из них он освоил ещё до совершеннолетия. Великолепной памятью, остротой восприятия, живостью ума Царя Иоанна IV восхищались все, кому приходилось общаться с ним. И это подтверждали иностранные послы, отнюдь не дружелюбные к России.

Юный Государь видел, что народ его страждет под игом бояр-«кормленников» (то есть помещиков, кормившихся крестьянским трудом), творивших в вотчинах своих «суд неправедный»; знал о злодействах приказных лихоимцев и пережитках недобитой ереси жидовствующих в заволжских и новгородских монастырях; видел несостоятельность думского правительства во внешней и внутренней политике. Всё это тревожило душу самодержца, и он искал ответа на мучительный (не только для юноши) вопрос: «Что такое Православный Государь?» Какова миссия и ответственность Помазанника Божия на грешной земле?

В «Слове 16-м» книги «Просветитель» у Иосифа Волоцкого говорилось: «Царства: армянское, ефиопское и римское великое царство погибли небрежения ради тогдашних православных царей и святителей, и тии убо царие и святители осуждении имут быти на страшнем судищи Христове... бози бо есте и сынове Вышняго, блюдитеся же, да не будете сынове гневу... царь убо естеством подобен всем человеком, властью же подобен есть Вышнему Богу».

«Вот, - указует И.Хрущёв на сей отрывок, - готовый образчик тех понятий, на которых воспитан Грозный». И слава Богу, добавим мы, что Великий Православный Царь воспитан именно на этих понятиях. «Конечно, - соглашается А.Д.Нечволодов, - Иоанн, умный и впечатлительный от природы ребёнок, оставленный после смерти матери без всякого призора и постоянно оскорбляемый в своих лучших чувствах, должен был уже с самого раннего детства Задумываться над своим положением». Принимая послов, он видел, какие почести ему оказывали те же бояре, что в иное время унижали его, и с возрастом всё более сознавал временность такого положения. Он понимал уже, что одного его слова может быть достаточно, чтобы послать на казнь любого из своих обидчиков. Но не делал этого, ибо воспитывался в духе Православия, в духе правды, милосердия, любви к ближнему. Другое дело, что из тех самых «ближних» выходили заговорщики и злодеи один другого коварнее, и карать их он был обязан, как монарх, дабы разбойники не губили и не растлевали его народ. Только до времени у Иоанна IV не было на то мужественной решимости. Он рос ребёнком добрым, и потом, уже став Грозным Царём, всё равно оставался добрым и милосердным. Где только мог, он прощал своих изменников, увещевал лиходеев, и если казнил их, то порою лишь после третьего, а то и десятого преступления. Тем не менее, казнил, ибо крамолы в его время росли, как грибы. Подстрекаемые Западом, жидовствующими еретиками и просто корыстными властолюбцами, князья удельные вели ожесточённую брань против Русского самодержавия. Иоанн Грозный стал самым, пожалуй, ярким выразителем идеи Третьего Рима. Он, собственно, и завершил строительство империи Московской, сломил удельную систему управления страной, расширил границы Государства и, уничтожая врагов своих, дал народу землю и хлеб. При Иоанне Грозном население России увеличилось почти вдвое. В церковных делах он прославился под именем «игумена всея Руси» - за свою ревность к вере Православной. А будучи ребёнком, он, конечно же, долго не мог решиться на принятие крутых мер. Это ведь только злые дети безжалостны с младенчества. По данным современной психиатрии, детская злонамеренность выявляется уже с двух до пяти лет. Воспитанием удаётся погасить её лишь частично. И сие отлично знали люди, жившие в древности и в средние века. Гуманисты-возрожденцы умудрились приписать почти всем известным историческим личностям, строго каравшим врагов Христовых, изначальную (с детства проявленную) порочность. Все цари, короли, ревностно охранявшие Церковь, по измышлениям масонов, сызмальства «любили кровь», «любили мучить животных», искали «удовольствия в извращениях и садизме». И по той же трафаретной схеме изменник князь Андрей Курбский, бежавший в Литву, чернил потом детство Иоанна Грозного.

Не надо ничего опровергать. Достаточно внимательно вчитаться в писания самого Курбского, и лживость их станет вполне очевидной. Вот один из отрывков: «Егда же начал [Иоанн] приходить в возраст, аки лет в дванадесят [двенадцать], начал первее безсловесных [животных] крови проливати...» Потом, продолжает изменник, будто бы во главе толпы знатных подростков, лет в пятнадцать, принялся за людей: «Мужей и жен бити и грабити, скачуще и бегающе всюду неблагочинне... дела разбойническия самые творяще».

Курбский даже не утрудил себя сопоставлением своей лжи с реальными этапами «Иванова детства». Ибо известно, что дети, которые мучают животных, начинают заниматься этим гораздо раньше 12-летнего возраста. А относительно поступков пятнадцатилетнего Государя Иоанна можно сказать одно: в то время он уже вполне самостоятельно правил Державой - заседал в думе, разбирал дела, принимал послов и молился по несколько часов в день. Когда же ему было носиться по улицам с ватагою знатных недорослей? Да и не было такой ватаги. Детей боярских воспитывали строго, в Православной вере, и держали по домам. Это на Западе, куда бежал А.Курбский, или в XVIII веке, когда жил Н.М.Карамзин, дворянским недорослям предоставлялись некоторые свободы. Да и то, недорослям провинциальным, по большей части. Детей же высшей столичной аристократии и, тем паче, наследников престола, воспитывали в строгом благочестии.