Грон. Трилогия - Роман Злотников

К исходу лета он открыл в долине четыре начальные школы, а в крепости Горных Барсов собрал сотню способных ребятишек, решив посвятить им и часть своего времени. Угром за лето оборудовал солидные мастерские в задней части долины и закупил много сырого железа, а Грон разработал и построил огромное водяное колесо, приводимое в действие водопадом, берущим свое начало на ледниках. Но это была временная мера. Следующим летом он собирался заняться паровой машиной.

В День зимнего солнцеворота его вновь попытались убить. Это произошло поздно вечером. Грон сидел в кабинете при свете масляной лампы и старался выдавить из памяти конструкцию перегонного куба. Что-то припоминалось, но с трудом. Его насторожило тихое дуновение. По иронии судьбы он привык, что к нему заходят в любое время суток, стуча или не стуча в дверь, и если б убийца вошел, открыв дверь пинком, то Грон, занятый своими мыслями, вряд ли вообще бы поднял голову, но тут кто-то попытался открыть дверь бесшумно. Грон чуть изменил положение тела и потянулся к сюрикену. Громко хлопнула тетива арбалета, но Грон уже скатился с кресла и метнул сюрикен. Раздался стон, потом неуверенный топот и падение. Внизу послышался шум. Грон вскочил на ноги и вылетел в коридор. Убийца валялся на полу. Сюрикен вошел в глаз. Грон несколько мгновений смотрел на труп, потом выругался и, спустившись вниз, приказал вызвать Яга. Когда тот пришел, Грон откинул плащ, которым прикрыл мертвое тело, и произнес:

— Мне нужно знать о нем все, Яг. Когда, откуда, с кем и кто, где его еще видел. И позаботься о том, чтобы таких, как он, останавливали немного дальше от дверей моего кабинета.

Яг мрачно кивнул.

Зима прошла в заботах, а как только открылись перевалы, Грона вновь вызвали на Совет. В этом году срок был назначен гораздо раньше, и Грон вынужден был поторопиться, чтобы прибыть заранее. Эгиор встретил его сумрачно.

— Баргот затевает поход.

— Куда?

— В степь.

— А зачем? — полюбопытствовал Грон.

— Они собираются вплотную заняться тобой этим летом, но, пока ты герой битвы у Рогатой скалы, тебя невозможно свалить, — он помолчал. — Что-то происходит в долинах, Грон, что-то странное. Странные люди ходят по княжеским палатам, странные вещи толкуют про тебя, странные мысли носятся в княжеских головах.

Грон осторожно спросил:

— А что толкуют про меня?

Эгиор усмехнулся:

— Будто ты посланник тьмы и хочешь лишить воли князей. Будто пьешь кровь младенцев и потому имеешь такую силу. Будто собрал у себя сотню крестьянских детей, дабы обучать их темному знанию.

Грон стиснул зубы. Что ж, этого следовало ожидать.

Совет начался достаточно мирно. Никто в этот раз не пытался оспаривать право Грона на кресло властителя долины Эгрон, и даже Баргот благосклонно склонил голову, когда Грон вежливо раскланялся с ним при встрече. После полудня, когда князья заполнили палату, князь Баргот бросил рукавицу, требуя слова. Палата оживилась. Баргот вышел на середину и окинул палату горделивым взглядом.

— Братья-властители! Сотни лет живут долины под страхом набегов. — Он сделал паузу, обводя взглядом притихшую палату. — Деды дедов отстояли наши долины от Большой орды, но долго еще после этого мать оплакивала сына, а жена мужа, а многие наделы заросли колючкой, потому что некому было бросить в землю животворное зерно. — Он вновь сделал паузу. — Но прошло время, и мы окрепли. И я хочу спросить вас, братья, не пора ли отомстить?! Не пора ли навечно избавить народ долин от аркана степняка?!

Князь говорил умело, как опытный оратор, то напоминая о доле предков, то взывая позаботиться о судьбе детей, и, когда он кончил, князья шумно заговорили, выражая одобрение. Потом послышались выкрики:

— Долина Скар пошлет дружину.

— Долина Ирум…

— Долина Ортест…

Князь Баргот стоял перед креслом Старейшего, и в глазах его светилось торжество. Когда крики умолкли, он повернулся к Старейшему и произнес:

— Кому, как не Старейшему, возглавить поход народа долин против извечного врага.

Эгиор тяжело поднялся, бросил взгляд на молчавшего все это время Грона и глухо произнес:

— Да будет так.

Тут в тишине палаты громко разнесся голос князя Эсторна:

— А почему мы не слышали голос уважаемого князя Грона? Разве Великая Погибель Кочевников не собирается поучить княжеских дружинников, как надо бить степняков?

Все лица повернулись в его сторону. Грон поднялся, быстро проиграл в голове пару сценариев, как уйти от прямого ответа на вопрос и заодно зацепить Эсторна, но потом отказался от них и просто ответил:

— Нет.

В палате опять воцарилась мертвая тишина. Потом Баргот злобно спросил:

— Я не ослышался, князь Грон сказал «НЕТ»?

Грон кивнул и спокойно и громко произнес:

— Нет и нет. Ты не ослышался, и Дивизия не пойдет в поход.

Палата взорвалась возмущенными криками. Грон несколько минут слушал дикие выкрики, требования и предложения и внезапно громко хлопнул в ладоши. От неожиданности все замолчали, а Грон тихо произнес:

— Да, вы можете лишить меня места в Совете и объявить любого другого князем долины Эгрон, но не стоит начинать поход с моей долины. Я сниму бойцов со степи и выставлю на границе пять тысяч клинков, и, клянусь, немного дружин уйдет с того поля боя. — И вышел из палаты.

Вечером он сидел в личных покоях Эгиора и пил вино.

— И все же почему? — Эгиор с болью смотрел на Грона. — Я не верю, что тебе наплевать на народ долин. Сегодня, после твоего ухода, князья чуть не лишили тебя места в Совете, мне едва удалось заставить их отложить это до конца похода. — И вновь в его голосе послышались нотки горечи. — Почему же нет?

Грон медленно заговорил:

— Понимаешь, Эгиор, если забыть о том, что я не верю в успех, то, по большому счету, я уверен, что вы сделаете только хуже. Понимаешь, вот пять поколений назад в долины пришла Большая орда, и что? Выросли дети, внуки, правнуки, мертвые рассыпались в прах, а ненависть осталась. И кто может обещать, что через пять поколений степь не вернется, чтобы отомстить?

— Если будет кто-то, кто сможет отомстить, — глухо произнес Эгиор.

Грон усмехнулся:

— Будет, степь никогда не была и не будет пустой. Даже если представить себе, что ты прав и вы вырезали всех: женщин, младенцев… Придет другой народ. И все начнется по новой.

— И что же, по-твоему, делать?

— Развернуть их клинки на север, — сказал Грон. — Я не против доказать им, что ходить сюда за добычей — себе дороже. Можно и совершить поход, но в отместку, в наказание. Против рода, хана. А идти резать всех подряд… — Он изобразил на лице крайнее неприятие этой мысли и отхлебнул вина.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});