Преодоление земного притяжения - Николай Агафонов

— Ну что, господин Биргер, или как вас там еще назвать, вы, как это говорят русские, чуть было меня не переиграли.

И он, нагнувшись, взял портфель.

— Почему же, «чуть было»? — улыбнулся Глеб и разжал правую руку, лежащую до этого под портфелем. Из нее выкатилась граната с сорванной чекой.

Март 2005 года,

г. Самара.

По щучьему велению

Посвящается моей маме Любови Николаевне

и ее братьям Вячеславу Николаевичу и

Николаю Николаевичу Чащиным

Соколова Анна Аркадьевна, еще молодая женщина, сидела на кухне и штопала, уже не раз штопанные, детские носки. Отложив носок, поглядела на настенные ходики, было уже половина первого ночи. Тяжко вздохнув, пошла к детям в комнату. Свет в комнате включать не стала, чтобы не разбудить младшего, семилетнего Диму, а просто оставила неприкрытой дверь на кухню. Дима, свернувшись калачиком, мирно посапывал во сне. Девятилетняя Варвара спала разметавшись по постели. Видно было, что сон ее беспокойный. Она стонала и несколько раз вскрикнула. Анна осторожно потрясла ее за плечо.

— Просыпайся, доченька, пора.

Варя, открыв глаза, какое-то время смотрела бессмысленным взглядом на мать.

— Давай вставай, вставай, моя милая, — как можно ласковей сказала Анна, поглаживая дочери руку. Варя вдруг бросилась к матери на шею и заплакала.

Анна, прижав дочь к груди, успокаивала ее.

— Не плачь, доченька, не надо. Опять тебе наверное сон нехороший приснился? Не бойся, родная, я с тобой.

Варя притихла и, не отпуская своих рук с маминой шеи, зашептала ей на ухо:

— Мамочка, мне опять приснилась Танина голова. Она со мною разговаривала. Мне стало страшно.

— Ничего, доченька, все пройдет. Все забудется, — успокаивала Анна дочь, понимая, что такое навряд ли когда забудется.

Это случилось, когда они в сорок первом эвакуировались поездом из Москвы в Самару. Ехали очень медленно, пропуская все поезда, спешащие на фронт. В их вагоне разместились сразу три семьи из одного дома. Дочери соседок, Варины сверстницы, играли все время вместе, потому дорога им не казалась скучной. Как-то поезд надолго остановился в поле. Проводница нагрела воды и предложила родителям помыть своих детей. Подружек поставили в круг и намывали всех сразу. Они веселились, повизгивая и подзадоривая одна другую. Потом их вытерли насухо, переодели в свежее белье и, расчесав волосы, вплели им в косы атласные ленты. Тут-то и налетели фашистские бомбардировщики. Началась жуткая паника. Все повыскакивали из вагонов и побежали в поле. Анна, схватив младшего Диму на руки, успела крикнуть старшим, чтобы бежали вслед за ней и держались все вместе, рядом. Земля сотрясалась от взрывов. Люди метались как обезумевшие. Отбежав от поезда, Анна приказала детям лечь на землю, а сама распростерлась над ними, пытаясь укрыть собою всех троих. Но старший Василий вырывался из-под нее и все время пытался наоборот прикрыть собою мать. Когда закончилась бомбардировка, ее подруга Светлана подбежала к ней вся в слезах.

— Аня, дети, вы не видели моей Танечки?

Анна с детьми отправились на поиски. Вдруг Варя, подойдя к развороченному взрывом вагону, закричала:

— Мама, мамочка, иди сюда. Посмотри, что это?

Когда она подбежала к дочери, та стояла в каком-то оцепенении и показывала пальцем на окровавленную голову. По голубым лентам, вплетенным в косички, можно было безошибочно признать Танюшкину голову. Подбежала Светлана и отчаянно заголосила, можно даже сказать, завыла раненым зверем и рухнула тут же без чувств на землю.

Анна вывела Варю на кухню и подвела ее к рукомойнику. «Давай, доченька, умывайся и смени Васю, ведь ему утром на работу».

Варя умылась, оделась и, поцеловав маму, вышла из дома. Анна незаметно перекрестила уходящую дочь. Идти было недалеко. Хлебный магазин находился через два квартала от их дома. Подходя к магазину, она еще издали увидела длинную очередь. Занимать ее надо было с вечера и стоять всю ночь, иначе хлебные карточки не отоваришь. Своего старшего брата Васю нашла без труда. Он играл в орлянку с тремя беспризорниками. Увидев Варю, он подбежал к ней и подвел ее к очереди, показав, где стоит. Потом передал ей хлебные карточки и пошел домой.

Варя, позевывая, заняла свое место в очереди и от нечего делать стала строить планы о том, какой они концерт подготовят для раненых солдат в госпитале. С девчонками из ее класса они по заданию пионерской дружины ходили в госпиталь навещать раненых. Делали что могли. Убирались в палатах. Помогали умываться раненым. Писали за них письма домой. Читали им книжки. Варя вспомнила, как она недавно одному раненому солдату, которого звали дядя Саша, читала рассказ Тургенева «Му-му». Солдат этот очень заинтересовался сюжетом рассказа и слушал с напряженным вниманием. А когда она читала, как Герасим топил собачку, солдат не выдержал и заплакал. Об этом случае она рассказала дома. Вася стал смеяться над этим солдатом.

— И что это за солдат, раз нюни распустил. Разве такой сможет с фашистами воевать? Такого солдата можно только поставить кашу раздавать. А если, например, к фашистам в тыл идти, знаешь, какие разведчики храбрые люди. Я вот скоро на фронт сбегу и там обязательно к разведчикам попрошусь.

Детдомовские мальчишки, наигравшись, пошли вдоль очереди, толкая друг друга. Когда они проходили мимо Вари, тот, что постарше, толкнул младшего на нее. Мальчишка, чтобы не свалиться, схватился за Варю.

— Вот дурак, иди отсюда, — возмутилась она, отталкивая его от себя.

Тот, засмеявшись, показал ей язык и убежал.

Рано утром все же хлеб привезли. Когда подошла очередь Вари, она сунула руку в карман, чтобы достать оттуда карточки, но ничего там не обнаружила. Сердце у ней похолодело от страха.

— Что ты там копаешься? — сердито спросила продавец, — надо карточки готовить заранее, ты здесь не одна.

— У меня они куда-то делись, — чуть не плача, призналась Варя.

— Дома небось забыла, а здесь ищешь. Отойди, не мешай людям. Товарищи, подходите кто следующий.

Варя отошла от прилавка и пошла вдоль очереди, надеясь, что она обронила карточки, а сейчас может их найти. Пройдя два раза всю очередь, она ничего не нашла. Понурив голову и молча глотая горькие слезы, она пошла домой. Когда Варя пришла с пустыми руками, мать в тревоге спросила:

— Что, дочка, опять хлеб не привезли?

— Я карточки потеряла, — всхлипнула Варя.

— Да что же ты наделала? — всплеснула горестно мать руками. — Чем же я вас кормить-то буду? — уже сквозь слезы проговорила она и ушла в комнату.

Вася подбежал к сестре и замахнулся на нее рукой.

— Вот сейчас как тресну тебя, будешь в следующий раз знать, как терять карточки.

Тут же подскочил Димка и встал между братом и сестрой. Сжав свои кулачонки, он прокричал:

— Не тронь сестренку, а то сам получишь.

— От тебя что ли, мелюзга сопливая? — удивился Вася, но от Вари отошел.

— Слушай, Варька, — через некоторое время спросил он, — а к тебе детдомовские подходили?

— Да, — опять заплакала Варя, — они на меня одного мальчишку толкнули.

— Теперь мне все ясно, — мрачно сказал Вася, — не плачь, это они тебя обворовали. Ну, попадитесь мне только, шантрапа подзаборная, я вам покажу, — сказал он, сжимая кулаки.

Из комнаты вышла с раскрасневшимися глазами Анна.

— Иди, Вася, а то на работу опоздаешь, — сказала она, подавая ему небольшой кусок жмыха. — На вот, пожуй малость, придешь с работы, что-нибудь сообразим.

Вернувшись в свою комнату, Анна подошла к комоду и, выдвинув средний ящик, достала оттуда шерстяную вязаную кофту. Кофта была ажурной вязки, нежного дымчато-голубого цвета. Анна, разложив ее на комоде, разглаживала кофту руками и любовалась ей. Кофта, без сомнения, была ей к лицу, но она ее еще ни разу не надевала, берегла. Это был подарок мужа перед его уходом на фронт. Тяжело вздохнув, она свернула кофту, обернула ее в платок и сунула в авоську.

— Дети, — сказала она, выходя из комнаты, — я пойду на базар, раздобыть каких-нибудь продуктов, так что вы далеко не уходите, после обеда я вернусь.

Когда мать ушла, Дима заговорщицки сказал Варе:

— Давай пойдем на рыбалку. Пока мама ходит, мы с тобой рыбы наловим и всех накормим.

— Много мы с тобой в прошлый раз наловили? Три малька, даже кошке не хватит поесть.

— В этот раз пойдем на крупную рыбу, — заверил ее Дима. — У меня вся снасть есть. Вот крючок из гвоздя согнут. И грузило есть. Но самое главное блесна, без нее никак. Я пятачок два дня песком чистил, пока как золотой не заблестел. Вчера попросил дядю Петю, который ходит ножи точит, он мне пятак согнул пополам и дырочку в нем просверлил. Блесна как настоящая получилась.

— Ну что ж, пойдем, — согласилась Варя, — делать-то все равно нечего.