Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эйдельман методично обходит комнату за комнатой — сквозь косые лучи золотого света, проникающие между портьерами, сквозь тени и затхлый воздух. Он собирает вещи, которые остались от его родителей. Он заглядывает в чулан и под лестницу, распахивает двери, которые не открывались годами, исследуя комнаты для гостей со старинными железными кроватями и фарфоровыми умывальниками. Скрипят несмазанные дверные петли. Над лестницей разносится стук и грохот, это Эйдельман собирает детали для своей машины и сквозь череду заброшенных комнат стаскивает их в просторную галерею, что протянулась вдоль восточной стены дома.
Из спальни матери Эйдельман забирает радио и переносной телевизор. На тумбочке в стакане пылится вставная челюсть, забытая здесь шесть лет назад, но Эйдельмана она не интересует. С карточного стола он берет старую швейную машинку «Зингер» — она простояла здесь не одно десятилетие, и в толстом слое пыли на ее месте остается призрачный след. Не без труда выдирая из окна кондиционер, Эйдельман вспоминает, как покупал его в то лето, когда мать заболела и постоянно жаловалась на духоту.
В галерее скапливается все больше вещей: пылесосы, стереопроигрыватель с колонками, лампы, три или четыре вентилятора. Из кухни Эйдельман забирает тостер, миксер, электрический нож и микроволновку. Он даже подумывает о том, чтобы освободить холодильник и тоже перетащить его в галерею, но вскоре отказывается от этой идеи — слишком много возни. Можно обойтись и без холодильника.
Настает черед взять и то немногое, что досталось ему от отца. Эти вещи хранились в доме многие годы, своим присутствием лишний раз напоминая о том, что их хозяина здесь нет. В детстве Эйдельман мог рассматривать их часами, эти частички, выпавшие из жизни отца, пытаясь разгадать по ним его характер и причину исчезновения. Когда ему было десять, Эйдельман распотрошил отцовскую электробритву, собрал выпавшие оттуда крохотные волоски в склянку из-под аспирина и долгие годы хранил ее как святыню. Теперь Эйдельман, не раздумывая, кладет бритву в карман. В глубине ящика письменного стола — там, где он спрятал их много лет назад — Эйдельман находит заржавевший швейцарский армейский нож и часы, стрелки которых навсегда застыли на одной минуте шестого. Вот и все, что осталось. Эйдельман долго сидит на краю своей детской кровати — такой же, как в комнатах для гостей — и вертит нож в руках, решая, может ли он ему пригодиться, и если да, то каким образом. В конце концов он пожимает плечами и, сунув нож в карман, спускается на первый этаж.
Из сарая за домом Эйдельман извлекает вещи, которые хоть и достались ему от отца, однако никак с ним не ассоциируются: три газонокосилки, две из которых не работают вот уже много лет, электрокультиватор, цепную пилу и электрические ножницы для стрижки живой изгороди.
Здесь же хранится и ящик с инструментами, который тоже когда-то принадлежал его отцу. В юности Эйдельман столько раз держал его в руках, что пальцы до сих пор помнят шершавые грани и острые углы. В полумраке восточной галереи Эйдельман любовно поглаживает ящик. С аккуратным щелчком открывается замок. Крышка легко откидывается на смазанных петлях, и его глазам предстают сверкающие ряды начищенных инструментов, аккуратно разложенных каждый в свое отделение.
Эйдельман окидывает комнату взглядом. Он уже придвинул всю мебель к восточной стене, под широкие окна, так что в центре галереи образовалось много свободного места, и теперь оно плотно заставлено разнообразными механизмами. Выглядит это так, словно Эйдельман ограбил магазин бытовой техники. Усмехнувшись, он берется за инструменты.
Эйдельман ощущает себя механиком.
Наступает ночь, окутывая город тьмой. Эйдельман отрывается от работы, чтобы включить свет и съесть сэндвич. Он жует, стоя в дверях кухни, и обозревает восточную галерею.
Комната завалена разобранными приборами. Телевизоры со снятыми задними панелями изрыгают лампы, кинескопы и клубки разноцветных проводов. Рядом валяются перевернутые, выпотрошенные корпуса колонок, из которых, словно кишки, свисают провода и динамики. Со своего наблюдательного пункта Эйдельману хорошо видны аккуратно разложенные на бумажном полотенце крошечные шестеренки и другие детали отцовских часов. А еще — транзисторы и приводные ремни, пустые ламповые патроны и свечи зажигания, нагревательные элементы и медные трубки. Все, что нужно.
К полуночи машина заполняет собой все пространство восточной галереи. Любой сторонний наблюдатель принял бы ее за груду хлама, и одному лишь Эйдельману видны ее очертания и известен ее тайный смысл.
Он трудится как заведенный, час за часом. Проворные пальцы так и мелькают, когда Эйдельман орудует инструментами, тут что-то прикручивая, там что-то прибивая. Водрузив лопасти от вентилятора на вершину шеста, он замирает на мгновение, чтобы обдумать следующий шаг, а затем вновь погружается в работу. Уже под утро Эйдельман подключает к машине колонки проигрывателя, надежно прикрутив их к полу.
В окно Эйдельман видит, как на востоке горизонт соединяет небо и землю серыми стежками рассвета. Скоро пять. Эйдельман работает с остервенением. Подошвами чувствуя растущее напряжение земли, он торопливо привинчивает над машиной патрон от лампы, провод от которого идет вниз, сквозь причудливое переплетение стали, стекла и алюминия, к двигателю газонокосилки, похороненному в лабиринте разнородных деталей.
04:56. Эйдельман вкручивает в патрон лампочку на сто ватт.
04:57. Эйдельман сосредоточенно расхаживает вокруг машины, обследуя соединения и проверяя, все ли на месте. Небо становится еще чуть-чуть светлее. В окнах соседних домов загорается свет. Эйдельману невольно представляются люди, которые там живут: как они стоят в дверях своих домов, все еще не веря, отказываясь поверить, не в силах смириться с судьбой.
04:58. Так и есть! Отсутствует необходимый контакт, и провода свободно висят в том месте, где он плохо закрепил винт… Эйдельман тянется в задний карман за отверткой, но ее там нет. Он вспоминает, что положил ее на стол, который придвинут к стене на другом конце комнаты. Эйдельман бросает взгляд на электронные часы: времени уже нет.
За окном полная тишина. Молчат даже сверчки. Эйдельман чувствует, как растет напряжение земли. Наверное, это предвестник грядущего землетрясения. А может, и нет.
Эйдельман вспоминает об отцовском армейском ноже.
04:59. Он вынимает нож из кармана, высвобождает из него проржавевшее лезвие-отвертку. Кровь стучит у него в висках, он вставляет лезвие в ложбинку болта, закрепляя висящий провод, и закручивает, закручивает, закручивает — пока лезвие с треском не ломается, зато болт встает на место — ровно и плотно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Свидание с Рамой (сборник) - Артур Кларк - Научная Фантастика
- «Если», 2016 № 02 - Журнал «Если» - Газеты и журналы / Научная Фантастика
- «Если», 2008 № 08 - Журнал «Если» - Научная Фантастика
- Выбор смерти - Пол Андерсон - Научная Фантастика
- Бойтесь ложных даров! - Дмитрий Вейдер - Научная Фантастика
- Чёрная пешка - Александр Лукьянов - Научная Фантастика
- Лучший экипаж Солнечной. Саботажник. У Билли есть хреновина - Олег Дивов - Научная Фантастика
- 13-47, Клин - Андрей Изюмов - Научная Фантастика
- Мечи Марса - Эдгар Берроуз - Научная Фантастика
- Правдивая небыль. Коллизии причуд - Вячеслав Корнич - Научная Фантастика