Николай II - Эдвард Радзинский

Со второго этажа дома перешли на первый – в комнаты охраны. Здесь царил тот же беспорядок.

И только одна комната... Чтобы попасть в ту комнату со второго этажа из комнат Семьи, нужно было сначала спуститься по лестнице и выйти во двор, затем пройти по саду, войти в другую дверь и, пройдя через всю анфиладу комнат первого этажа, где жила охрана, попасть в маленькую прихожую.

В прихожей этой было окно в сад. В окне – деревья, радость летнего июльского дня.

Из этой прихожей дверь и вела в ту комнату. Это была маленькая комната, размером 30—35 квадратных метров, оклеенная обоями в клеточку, темная; ее единственное окно упиралось в косогор, и тень высокого забора лежала на полу. На окне была установлена тяжелая решетка.

В этой комнате был полнейший порядок все было вымыто, вычищено.

Комната соседствовала с кладовой и была отделена от нее перегородкой. В перегородке находилась наглухо заколоченная дверь в кладовую. И вот вся эта перегородка и заколоченная дверь были усеяны следами от пуль.

Стало ясно: здесь расстреливали!

Вдоль карнизов на полу – следы от замытой крови. На других стенах комнаты было также множество следов от пуль, следы шли веером по стенам: видно, люди, которых расстреливали, метались по комнате.

На полу – вмятины от штыковых ударов (здесь докалывали) и два пулевых отверстия (тут стреляли в лежащего)...

Большинство пуль в комнате были от системы «наган», но были пули от «кольта» и «маузера».

На одной стене, как бы завершая всю картину, была нацарапана по-немецки строка из Гейне: «В эту ночь Валтасар был убит своими холопами».

К тому времени уже раскопали сад у дома, обследовали пруд, разрыли братские могилы на кладбище, куда особый подрядчик возил трупы из ЧК, но никаких следов проживавших в доме 11 человек не смогли найти. Они исчезли.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: СОКОЛОВ

Началось следствие.

Но в новом Уральском правительстве были сильны идеи Февральской революции. И, затевая это расследование, правительство беспокоилось, не будет ли в нем «данных для реакционных начал... Не пища ли оно для монархических заговоров».

И первых два следователя – Наметкин и Сергеев, достаточно осторожны. Но Уральское правительство было сменено Колчаком. И тогда назначен был третий следователь – 36-летний Николай Соколов.

До революции он – следователь по особо важным делам. После Октябрьского переворота попытался раствориться в крестьянской среде, ушел в деревню. Когда в Сибири рухнула Советская власть, в крестьянском платье добрался до Урала. Назначенный Колчаком новым следователем по делу о Царской Семье, он повел следствие страстно и фанатично. Уже был расстрелян Колчак, вернулась Советская власть на Урал и в Сибирь, а Соколов продолжал свою работу. В эмиграции в Париже он брал показания у уцелевших свидетелей. Он умер от разрыва сердца во Франции, продолжая свое бесконечное расследование...

Из письма Аминева П.М. (Куйбышев):

«В 1918 году я жил в городе Ирбите. Ирбит был занят белыми, и жизнь пошла по дореволюционному руслу. У нас выходили „Ирбитские уездные ведомости“ и там появилось сообщение, взволновавшее наш город. Посылаю вам вырезку из этой газеты (1918 г., номер 18):

«К судьбе Николая П.

Корреспондент «Нью-Йорк тайме» Аккерман сообщил в свою газету следующие сведения, написанные личным слугою отрекшегося царя:

«Поздним вечером 16 июля в комнату царя вошел комиссар охраны и объявил:

– Гражданин Николай Александрович Романов, вы должны отправиться со мною на заседание Совета рабочих, казачьих и красноармейских депутатов Уральского округа...

Николай Александрович не возвращался почти два с половиной часа. Он был очень бледен и подбородок его дрожал.

– Дай мне, старина, воды.

Я принес, и он залпом выпил большой стакан.

– Что случилось? – спросил я.

– Они мне объявили, что через три часа прибудут меня расстрелять, – ответил мне царь.

После возвращения Николая с заседания к нему вошла Александра Федоровна с царевичем, оба плакали. Царица упала в обморок, и был призван доктор. Когда она оправилась, она упала на колени перед солдатами и молила о пощаде, но солдаты отозвались, что это не в их власти.

– Ради Христа, Алиса, успокойся, – сказал Николай несколько раз тихим голосом. Он перекрестил жену и сына, подозвал меня и сказал, поцеловав:

– Старина, не покидай Александры Федоровны и Алексея.

Царя увели, и никому не известно куда. Той же ночью он был расстрелян двадцатью красноармейцами».

Так представляли себе происшедшее в дни, когда еще верили: «Семья эвакуирована в надежное место».

ПЕРВЫЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА

Вскоре к военному коменданту явился поручик Шереметьевский.

До прихода белых скрывался поручик в деревне Коптяки – в 18 верстах от Екатеринбурга на берегу Исетского озера. Недалеко от этой деревушки, окруженные вековым бором, были старые, заброшенные шахты.

Поручик рассказал:

«17 июля несколько крестьян из этой деревни были задержаны, когда они шли через лес, заставой вооруженных красноармейцев и возвращены обратно.

Задержаны они были около глухого лесного урочища по прозванию «Четыре брата». Им объяснили: лес оцеплен и там маневры – будут стрелять. Действительно, уходя домой, они услышали глухие разрывы ручных гранат.

После падения Екатеринбурга, когда большевистские отряды отошли из города по направлению на Пермь, коптяковские крестьяне тотчас отправились в район урочища «Четыре брата» поглядеть, что же там такое происходило.

«Четыре брата» – такое название дали урочищу четыре высокие сосны, когда-то стоявшие среди векового бора. Сосны давно упали, погибли, и остались от них два полуразрушенных пня. И старое прозвание – «Четыре брата». Недалеко от этих жалких пней, в четырех верстах от самой деревни, находились закрытые лесом старые шахты. Когда-то здесь добывали золото старатели. Но выбрали давно все золото, и залило дождем старые шахты. В одной из них образовался маленький прудик, она получила прозвание «Ганина яма». Саженях в пятидесяти от Ганиной ямы была еще одна шахта, уже без прозвища. Эта безымянная шахта была тоже залита водой. Вот сюда – в глухой лес, к брошенным шахтам – и пришли крестьяне.

В безымянной шахте, на поверхности наполнявшей ее воды плавали свежие ветки, обгорелые головешки. Край шахты был разворочен разрывами гранат. Крестьяне поняли: что-то внутри шахты взрывали. Вся поляна рядом с шахтой была истоптана копытами лошадей, и глубокие следы от телег остались на мокрой земле.

Здесь они и нашли следы двух кострищ – одного у той безымянной шахты, а другого – прямо на лесной дороге под березой. Странные это были кострища. В одном из них померещились коптяковцам сгоревшие человеческие кости. Но при прикосновении они тотчас рассыпались в прах. Порывшись в кострищах, крестьяне нашли обгоревший изумрудный крест, топазовые бусинки, военную пряжку детского размера, стекло от очков, пуговицы, крючки... Нашли также крупный бриллиант.

Следствие сличило найденное с вещами в Ипатьевском доме – те же пуговицы, крючки, пряжечки от туфель... Стало ясно: тут сжигали одежду. Значит, трупы бросили в шахту?

Решили откачать воду из этой безымянной шахты, а заодно из шахты рядом – Ганиной ямы. Приступили к откачке. В Ганиной яме ничего не нашли. Но в безымянной шахте отыскалось... Открыли дно этой шахты, промыли ил и нашли отрезанный холеный палец с длинным ногтем, вставную челюсть, которую вскоре опознали как принадлежавшую доктору Боткину, застежку от его же галстука, жемчужную серьгу из пары серег, которые носила императрица. В шахте нашли и крохотную собачку. Нашли и портретную рамочку от фотографии Аликс, которую Николай всегда носил с собой. И изуродованные ударами образа, которые надевали на себя в дорогу его дочери, и Ольгин образ Николая Чудотворца. В иле оказался и воинский значок из серебра, покрытый золотом. Это был знак полка, шефом которого была императрица. Значок, когда-то подаренный ей командиром этого полка и мистическим ее другом – генерал-адъютантом Орловым.

Как странно было произносить: «Полк Ее Величества... генерал-адъютант», стоя на краю грязной шахты, роясь в вонючем иле. Пожалуй, только большой кусок брезента с пятнами крови, выловленный из шахты, был уже из этой жизни.

Но никаких тел в шахтах не нашли. После чего всю эту глухую местность истоптали, изрыли вдоль и поперек – тел не было.

В это время объявился горный техник, который рассказал, как в середине июля встретил коменданта Ипатьевского дома в этом глухом краю. И о том, как расспрашивал его Юровский, сможет ли проехать по коптяковской дороге очень тяжелый грузовик».

Выяснились и подробности о грузовике. Вечером 16 июля из гаража Совета по распоряжению ЧК был забран грузовик Шофера грузовика сменили, и грузовик вывел из гаража невысокий, средних лет человек с крючковатым носом.