Военное духовенство в России в конце XIX – начале XX века - Лекха Вильевна Жукова

вначале рассчитывали, что денег хватит на четырех девочек[1028].

Справедливости ради надо отметить, что этот взнос понравился не всем. «Прошло два года, а взносов поступило до 800 руб., и в списке жертвователей значатся небогатые, бедные иереи, внесшие по 25 рублей. Тем досаднее было читать рапорт благочинного 14-й пехотного дивизии прот. Александра (Орлова) о двух священниках, проживающих в губернском городе, людях малосемейных – у одного из них в семье только дочь, – и которые отказались от взноса в пользу дела столь симпатичного, мотивируя свой отказ тем соображением, что постановления братского собрания обязательны единственно для лиц, присутствовавших на нем и изъявивших согласие на принятые в нем решения»[1029]. Сообщив собравшимся об этом досадном рапорте, протопресвитер внес из собственных средств недоплаченные иереями взносы.

Еще одна инициатива, высказанная на братском собрании, – об устройстве собственного училища для девочек. Впервые внес это предложение прот. Лавр (Конопацкий)[1030]. Средства к этому, по мнению о. Лавра (Конопацкого), могли бы образоваться из доходов свечного завода, обязательных взносов со всех военных и морских церквей и вычетов из годичного содержания всего военного духовенства. Для начала о. Лавр (Конопацкий) прислал 125 рублей. Обсуждая его предложение, на собрании предложили устроить училище в г. Кременце. Однако участок с домом, как уже упоминалось, был сдан, и договор аренды расторгать не стали[1031]. К этому вопросу возвращались неоднократно[1032], предположение было милостиво одобрено августейшей покровительницей Общества попечения о бедных военного духовенства императрицей Марией Федоровной при представлении председателем Совета отчета за 1898 г.[1033] Однако дело почему-то затягивалось. В 1905 г. о. Лавр (Конопацкий) вновь обратился к протопресвитеру с письмом об открытии училища, однако момент был признан неблагоприятным[1034].

Таким образом, вопрос об образовании дочерей и сирот военных священников решен был лишь отчасти.

Вместе с тем именно в этом вопросе проявилась общая проблема отношения к благотворительности в среде военного духовенства. Помощь вдовам и сиротам строилась на добровольных началах, и если взносы в Общество попечения о бедных военного духовенства взымались централизованно и фактически безальтернативно, то здесь многое зависело от личного желания. Поэтому призывы к пожертвованиям – например, во время собрания, – не требовавшие длительного и настойчивого усилия, вызывали больше сочувствия, чем отчисления, которые предполагались как постоянные.

Еще одним «животрепещущим» вопросом, вызвавшим далеко не однозначную реакцию, стало учреждение похоронной кассы военного духовенства.

Впервые мысль об этом высказал священник 178-го пехотного Венденского полка Василий (Архангельский) на братском собрании 5 ноября 1896 г. Средства для этого, по мысли о. Василия (Архангельского), «могут образоваться таким путем: каждый желающий принять участие в деле общества вносит в кассу первоначально три рубля и в случае смерти кого-либо из членов общества – по одному рублю; из первых взносов составляется основной капитал, а из вторых может быть выдаваемо пособие на похороны и на первое время, при смерти кого-либо из участников общества, их вдовам и сиротам»[1035].

От предложения о. Василия (Архангельского) отказались, однако в 1899 г. он вновь выступил с тем же предложением[1036]. На этот раз в целом предложение было одобрено, и священнику было поручено составить проект устава общества. На следующем собрании он представил свой проект[1037], и для «выработки проекта похоронной кассы в окончательной форме назначена комиссия из трех членов: настоятеля ковенского военного собора протоиерея Николая (Каллистова), священника Владимира (Архангельского) и протоиереев виленской дворцовой церкви Капитона (Петрова), известного математика»[1038].

На следующем собрании (28 октября 1899 г.) председатель комиссии о. Николай (Каллистов) доложил, что проект прот. Владимира (Архангельского) «не гарантирует прочного существования похоронной кассы», и предложил другой проект, выдвинутый прот. Капитоном (Петровым)[1039]. Была образована новая комиссия в составе трех лиц: председателя – прот. Алексея (Ставровского) и двух членов – прот. Василия (Молоденского) и свящ. Николая (Ливенцова). Далее новая комиссия рассматривала проект о. Капитона (Петрова), и 15 сентября 1900 г. о. Алексей (Ставровский) представил протопресвитеру рапорт, который был «по резолюции последнего от 29 сентября препровожден в подлиннике настоятелю Сергиевского всей артиллерии собора, прот. Владимиру (Краснопольскому) для отзыва по содержанию материалов, что и исполнено им на братском собрании 26 октября»[1040].

Выслушав доклады о. Алексея (Ставровского) и о. Владимира (Краснопольского), участники собрания больше всего заинтересовались вопросом о мерах по отношению к неисправным плательщикам[1041]. В заключение прений относительно похоронной кассы протопресвитер поручил свящ. Николаю (Ливенцову) изменить редакцию проекта ее устава согласно с суждениями, принятыми братским собранием[1042]. Кроме того, предстояло учесть рапорты, присланные некоторыми военными священниками на имя его высокопреподобия. Таких рапортов ко дню братского собрания насчитывалось 12. На братском собрании 16 ноября вопросу о похоронной кассе дано было окончательное решение[1043].

Утверждение устава в Св. Синоде затянулось надолго[1044]. Наконец, на собрании 28 октября 1903 г. протопресвитер объявил, что устав утвержден[1045], а также сообщил, что касса начнет действовать, когда количество ее членов достигнет 500, для вступления в кассу требовалось сделать единовременный взнос в 3 рубля и «1 рубль за каждый смертный случай».

4 февраля 1904 г. похоронная касса была открыта. На собрании был избран первый состав правления[1046]: председатель – свящ. Роман (Медведь), товарищ председателя – свящ. Михаил (Тихомиров), казначей – свящ. Николай (Благодатский), делопроизводитель – диакон Сергей (Вознесенский), члены – диаконы Василий (Мудролюбов), Феодосий (Забелин), Николай (Сперанский). Членами ревизионной комиссии были избраны: прот. Петр (Троицкий) (председатель), прот. Евгений (Аквилонов) и прот. Николай (Кондратов).

Подводя итог первому году существования кассы, протопресвитер с удовольствием отметил, что «похоронная касса по военно-духовному ведомству дала результаты, неожиданно благоприятные. Удовлетворены все родственники почивших членов кассы – и имеется капитал к 1-го февраля текущего года 7818 руб.: пособий выдано более 2000 руб.»[1047], однако уже в 1906 г. при публикации отчетов кассы появился довольно большой список задолжников.

Несмотря на длительное обсуждение и переписку, похоронную кассу все же удалось учредить, в отличие от некоторых других инициатив. Так, не удалось создать фонд для оказания помощи тем священнослужителям военного ведомства, которые подвергаются непредвиденным несчастьям[1048] или пожарам[1049], не прошла инициатива создания товарищества взаимопомощи военного духовенства и т. д.[1050]

Главной причиной в этом деле была не только нецелесообразность учреждения новых фондов, что влекло за собой только новые взносы. Между тем увеличение количества благотворительных обществ и инициатив приводило к уменьшению размера пожертвований и единовременных взносов даже со стороны высочайших особ[1051].