Полночь - Дин Кунц

Поток воды, хлеставший из тоннеля, теперь больше напоминал разбушевавшуюся реку. То ли на холмах вовсю разошелся ливень, то ли где-то дала сбой система дождевого стока. Вода доходила Крисси до пояса, из тоннеля в кювет обрушивался настоящий водопад. Вода опять грозила сбить их с ног.

Сэм обернулся, подошел к Крисси, взял ее за руку и сказал:

– С этой минуты не отпущу тебя от себя ни на шаг.

Крисси только кивнула в знак согласия.

Ночь была темной-претемной, и Сэм мог лишь угадывать силуэт девочки, стоявшей от него в нескольких дюймах. Фигура Тессы вообще была неразличима во мраке.

Не выпуская руки Крисси, Сэм повернулся и посмотрел, куда им двигаться дальше.

После подземной части тоннеля, по словам Гарри, должен был начаться открытый участок, вымощенный камнем. Гарри ребенком частенько тайком от родителей играл со своими друзьями в этих местах и знал их как свои пять пальцев. Да поможет Бог непослушным детям!

Следующий тоннель должен был находиться через квартал от того места, где они стояли. Этот последний участок трубы заканчивался на западной окраине города, на берегу моря. По всей видимости, к концу трубы была приделана решетка, которая задерживала крупные предметы, смытые дождевыми потоками с улиц. Попадание в эту трубу грозило им верной смертью.

Сэм отнюдь не собирался рисковать. Надо сделать так, чтобы полностью исключить опасность падения в этот бешеный поток. Спастись из наклонной трубы было совершенно нереально. Сэм даже думать о таком варианте не хотел.

Ему всю жизнь казалось, что он подводит других людей. Когда он попал в автокатастрофу вместе со своей матерью и она погибла, а он – нет, Сэм, будучи еще совсем ребенком, начал терзать себе душу, он вдруг вообразил, что, поведи он себя чуть иначе, мать его была бы спасена. Затем он попал в руки отца – алкоголика и садиста и долгие годы мучился тем, что никак не может угодить вечно недовольному, но близкому человеку. Дальше – больше. Он, подобно Гарри, постоянно корил себя за то, что бросил на произвол судьбы тех вьетнамцев, за которых воевал. Головой он понимал, что решение о выводе войск из Вьетнама принимали люди, стоящие куда выше его, и этим людям было глубоко все равно, что думает об их решении Сэм Букер, но он не мог ничего с собой поделать – на сердце осталась постоянно ноющая рана. Агенты ФБР, погибшие в операции, в которой и он участвовал, также частенько снились ему, и ему казалось, что в их глазах был упрек, хотя там, в перестрелке, он никак не мог спасти их. Он чувствовал себя виноватым и в смерти Карен, несмотря на то, что все окружающие крутили пальцем у виска, когда он говорил им об этом. Ему казалось, что если бы он любил ее еще сильнее, она бы нашла в себе силы победить страшную болезнь. В потере собственного сына, Скотта, он также упрекал только себя, хотя одному Богу ведомо, почему так случилось.

Крисси крепко сжала его руку.

Он в ответ тоже слегка сжал ее ладонь.

Эта девочка казалась ему сейчас совсем маленькой.

Днем, на кухне у Гарри, они вели разговор о том, что такое ответственность людей за свои поступки. Теперь Сэм вдруг почувствовал, что отвечает за все полной мерой, чувство ответственности превращается для него в какое-то наваждение, хотя так не может быть, он совершенно согласен со словами Гарри о том, что обязательства человека перед другими, особенно перед близкими, никогда не могут быть чрезмерными. Вот уж никогда бы не подумал, сказал сам себе Сэм, что смысл жизни можно понять, стоя по пояс в грязной воде, спасаясь бегством от каких-то немыслимых чудовищ. Ну, на свете еще не то бывает, Сэм также понял, что его проблема вовсе не в том, что он с охотой взваливает на себя любую ношу жизненных неурядиц и трагедий. И не в тяжести этой ноши – нет. Его проблема в том, что он позволил своему обостренному чувству ответственности разрушить его волю к жизни и к преодолению неудачи, трагедии – такова жизнь. Иногда виноват сам человек, иногда – его судьба, то, что ему на роду написано. Но из трагедий надо научиться выходить, надо не только продолжать жить, но и уметь радоваться этой продолжающейся жизни. Надо не позволять несчастьям перечеркивать всю дальнейшую жизнь. Отказ от радостей жизни – великий грех, если ты веришь в Бога, и большая глупость, если ты – неверующий. Это все равно, что с гордым видом во всеуслышание заявить: «Да, людей в жизни постигают несчастья, но я отказываюсь от этой жизни, чтобы меня миновали и ее несчастья. Я вроде как уже не человек, а какое-то неземное существо, мое место где-то между ангелами и Богом». Теперь Сэм ясно понимал, почему он потерял Скотта – потому, что сам утратил любовь к жизни, перестал ей радоваться и ему просто нечем было поделиться с мальчиком, нечем было остановить его, когда он начал скатываться в пропасть отрицания всего и вся.

Если бы в этот момент Сэм начал перечислять составляющие смысла жизни, он насчитал бы их гораздо больше четырех. Он насчитал бы их сотни. Тысячи.

Все эти мысли пронзили его мозг в долю секунды, в тот момент, когда он сжимал ладонь Крисси; время словно замедлило свой бег, чтобы дать ему возможность воспринять все, что подарили ему эти мгновения. Сэм еще понял, что даже если ему не удастся спасти Тессу и Крисси, а удастся спастись самому, то он все равно научится, хоть и с трудом, радоваться дарованной ему жизни. И, несмотря на безысходность этой темной ночи, Сэм едва не рассмеялся. Оказывается, для того, чтобы понять смысл жизни, надо оказаться в кошмаре, в котором оказались они сейчас. Этот кошмар всколыхнул истины, лежавшие на дне его сознания, эти истины всплыли на поверхность и оказались не такими уж сложными для восприятия. Он мог дойти до них и раньше, во время предыдущих жизненных испытаний, но случилось так, что он воспринял их только теперь. Он был благодарен судьбе за них и не жалел, что пришлось так долго ждать ответа на вопрос о смысле жизни. Ведь истины только с первого взгляда кажутся простыми.

Да-да, он, конечно, сможет жить дальше, даже если случится трагедия и он потеряет Крисси и Тессу, но, черт побери, он не собирается терять их. Да провались он на этом самом месте, если он их потеряет.

Да будь он проклят, если с ними что-то случится.

Сэм пошел вперед, крепко держа Крисси за руку и благодаря небо за то, что дно у кювета не было скользким. Течение было по-прежнему сильным, и, чтобы легче передвигать ноги, он старался их почти не поднимать, а шел, шаркая подошвами по дну.

Уже через минуту они дошли до очередной лестницы из стальных скоб, надежно укрепленных в стене каменного кювета. Тесса тоже подошла и ухватилась за металлическую скобу. Какое-то время они стояли, не веря возможности избавления из водяного плена.

Дождь к этому времени слегка утихомирился. Сэм начал подниматься по скобам наверх. Следя за тем, чтобы не наступить на руки Тессе и Крисси, он осторожно высунул голову на улицу.

Вдоль улицы двигались клубы тумана. Больше никакого движения не было.

Кювет, из которого они сейчас выбрались, огибал здание городской средней школы. В нескольких футах от того места, где находился Сэм, виднелась спортивная площадка, за ней в тумане едва просматривалось само здание школы, слабо освещенное несколькими фонарями.

Территория школы была огорожена забором из стальной сетки высотой примерно футов в девять. Но Сэма это не пугало. В любом заборе есть калитка.

Глава 7

Гарри сидел на чердаке своего дома, надеясь на лучшее, но готовясь к самому худшему.

Он сидел на полу, прислонившись спиной к стене. Света он не зажигал; из соображений безопасности Сэм разместил его в дальнем конце чердака, подальше от люка. На чердаке не было ни мебели, ни угла, за который можно было бы спрятаться.

Если кто-нибудь, не удовлетворившись осмотром хозяйской спальни, заглянет в кладовку, увидит люк, принесет лестницу и с нее посмотрит на чердак, то, может быть, он удовлетворится тем, что разглядит в темноте? Может быть, увидев при свете вспышки фонарика паутину, он выключит его и спустится вниз?

Нет, конечно, на это надеяться не стоит. Если кому-нибудь придет в голову осматривать чердак, он не успокоится, пока не осмотрит все углы. Но хотя эти надежды были большей частью самообманом, Гарри все равно лелеял их. К надеждам он относился с особым чувством, он воистину умел с ними обращаться, ведь большую половину его жизни именно они поддерживали в нем веру в жизнь.

Вообще-то он чувствовал себя здесь довольно уютно. Готовясь к долгому пребыванию на неотапливаемом чердаке, он с помощью Сэма натянул на себя пару свитеров, теплые штаны и носки.

Забавно – люди думают, что человек ничего не чувствует своими парализованными конечностями. Да, такие случаи тоже бывают, когда ноги или руки полностью лишаются нервных окончаний. Но ведь травмы позвоночника бывают самыми разными, чувствительность неподвижных ног может пострадать в разной степени.