Бури - Галина Мишарина

Спустя какое-то время проснулся Ин Че. Он с явным удовольствием поужинал, восторгаясь едой, и пошёл гулять. Олан остался наедине с Катой. Они всё также сидели возле огня, и девушка рассказала ему о своей жизни. Это был невесёлый рассказ, но Олан чувствовал, что она давно смирилась с тем, что должна была умереть.

— От засолки умирают по-разному, — спокойно говорила она. — Чаще всего захлёбываются собственной кровью. Поначалу мне было страшно, и я поняла, что не посмею разделить этот страх с братом.

— Как же ты скрывала от него боль? — нахмурился Олан.

— По-разному. Я ненавижу лгать, и мне приходилось хитрить. Надеюсь, он когда-нибудь простит меня.

— Он уже простил, — сказал Олан. — Твой брат незлопамятен, это точно. Да и на что тут сердится? Разве что отлупить тебя за самоуправство…

Ката рассмеялась.

— Не надо лупить, — сказала она. — Я сама себе наказание.

Олан улыбнулся, Чувствуя её рядом с собой: такую живую, румяную, с горящими глазами — он радовался, как дитя, что их с Кёртисом занесло в тот мир, что они с Катой встретились, что теперь она в безопасности рядом с ним, и что она не умрёт — он знал это также точно, как знал и то, что умеет останавливать время. И он остановил его для Каты, но совсем иначе.

Олан считал себя сложным человеком, из разряда тех, которых никто не понимает и не любит. Дело было не в его категоричности и упрямстве, а в его излишней интровертности. Он переживал события внутри себя, много размышлял, но при этом был несдержанным и резким. Мог сказать что-то обидное человеку в лицо и не понять этого, или обидеть намеренно. С Кёртисом они познакомились в лётной школе, но Кёртис был терпеливым человеком и его другом. Ката же… Он посмотрел на неё: какая она всё-таки маленькая! Метр шестьдесят, не больше. По сравнению с ним просто пуговка. Он тронул её маленькую руку, и она подняла на него глаза.

— Ты счастлива, Ката?

Она улыбнулась ему.

— Да, Олан. Я счастлива. Кажется, впервые в жизни я знаю, что такое счастье.

— А кем ты работала в своём мире?

— У Пата Чёрного на заводе была химиком, а ещё пела в театре.

— Пела? — заинтересовался он. — А спой что-нибудь!

Она кивнула и улыбнулась, откашлялась, немного подумала и запела. Без слов, но её голос завораживал… Она тянула ноты так красиво и вдохновенно, что он боялся дышать, чтобы не перебить её звуком своего дыхания. Ей не нужна была музыка — только воздух и тишина. Он смотрел на неё, не отрываясь и, когда она закончила — склонился и поцеловал. Девушка прикусила губы, глядя на его рот, и Олан понял, что она ожидает ещё поцелуя. Прекрасно! Он удобно усадил её к себе на колени и стал порывисто и ласково целовать. Ката была нужна ему. Теперь мгновения шли иначе, время научилось слушать, хотя обычно Олану приходилось давить на него, диктовать свои правила. Пространство с готовностью подстраивалось под звук нежного голоса, линии секунд складывались в невиданные узоры. И всё это благодаря ей.

Ката была такой податливой и нежной, и, мягко отвечая на его поцелуи, тихо постанывала от удовольствия. Олан понял, что безумно хочет остаться с ней наедине, но Ин Че гулял где-то поблизости и не время было забывать об этом. Поэтому они просто целовались: долго и сладостно, питаясь дыханиями друг друга.

В домике было прохладно. Ката прижималась к нему, свернувшись в клубочек. Теперь на её ногах красовались толстые шерстяные носки, а волосы были заплетены в косу. Ин Че всё не было, и они решили выйти наружу и поискать его. Олан знал, что с парнем всё в порядке, но девушка волновалась. Они вышли на улицу и ветер едва не сшиб их с ног.

— Может, у него снова приступ? — разволновалась Ката. — Боже, а если он полез купаться?!

— С ним всё хорошо, я в этом уверен, — ответил Олан. — Ты зря бес…

Прямо перед ними бухнулась огромная косматая птица. Она стремительно рухнула вниз головой и, крича, принялась разбрасывать крыльями песок. Она была гораздо больше самого крупного земного орла, и весила, наверное, килограммов под пятьдесят. Олан откинул Кату за свою спину, но птица и не думала на них нападать. Девушка осторожно выглянула из-за его плеча.

Птица поднялась на ноги, смешно покрутила головой и открыла клюв, словно хотела что-то сказать. Она то разворачивала крылья, как будто проверяя их целостность, то переминалась с ноги на ногу и рассматривала свои когти. Олан никак не мог понять, что её так удивляет. Наконец она подняла голову и решительно шагнула к ним, и Олан поднял руку:

— Стой-ка на месте, птенчик!

Птица вытянула шею и вдруг странно сжалась, расплываясь, и тут же осела на землю, становясь Ин Че. Олан почувствовал, как Ката за его спиной теряет равновесие, и вовремя подхватил её.

— Я ничего… нормально… — дрожащим голосом произнесла девушка.

Ин Че, ковыляя, подошёл к ним. Вид у него был виноватый.

— Простите… Я не понимаю, что происходит!

Олан поглядел на парня. Он был ошарашен не меньше Каты, но постарался взять себя в руки.

— Спокойно. Это нормально, — сказал он уверенно.

— Нормально?.. — отозвалась Ката, сидящая на песке.

— У тебя тоже есть дар, Ин Че. Наверное, ты можешь становиться этим… зверем. Существом. Ну, птицей, — сказал он растерянно.

— Я не понял, как сделал это, — признался парень, — хрясть — и нате вам!

Ката подошла к брату и обняла его руками.

— Ты напугал меня!

— Я и сам напугался, — ответил парень.

— Идёмте-ка внутрь, — сказал Олан, — там и поговорим.

Они заснули поздно, утомившись за долгим разговором. Ин Че восторгался тому, что ему удалось взмыть в небо без самолёта, Ката волновалась и просила его поберечь силы, Олан слушал обоих и улыбался. Ребята нравились ему, и он в который раз подумал о том, какой Кёртис молодец, что не дал ему смыться из медицинской палатки. Всё было так, как должно было быть.

Ин Че улёгся внизу на диване, прямо возле огня, а они с Катой поднялись в маленькую спальню наверху. Олан видел, что она волнуется. Его смешила её застенчивость, но он сдерживал улыбку.

Он нашёл два больших тёплых одеяла, плотно закрыл окно и задёрнул шторы. Повернулся к девушке — она сидела на краю кровати и глядела на него.

— Мне так спокойно, — сказала она, — как будто я в тайном месте, куда не проникает ничто плохое.

— Так и есть. — Он присел с ней рядом. — Устала?

— Да, — она положила голову ему на плечо.

— Ложимся?

— Да.

Он поднялся и откинул одеяла.

— Залазь.

Ката юркнула внутрь, стянула верхнюю кофту, и затаилась. Он не стал снимать ни майку, ни штаны и пробрался к ней.