Царь Федор Алексеевич, или Бедный отрок - Дмитрий Володихин

В начале этой книги царевич Федор сравнивался с актером, который очень долго готовился к главной роли в своей жизни. Наступила премьера; за ней состоялось еще несколько спектаклей; постановка быстро сошла со сцены… но исполнитель роли центрального персонажа не напрасно репетировал с великим тщанием: он успел блеснуть. Пусть и на короткое время, но звезда его поднялась высоко.

Федор Алексеевич действовал, ошибался, пробовал новый путь, искал помощников, обдумывал необходимые преобразования, срывался на мелочи, строил планы по другим направлениям, а в конечном счете действовал, действовал, действовал! Физическая слабость государя ничуть не помешала ему совершить несколько важных государственных преобразований.

По сложению плюсов и минусов его царствования явно выводится положительная величина изрядного размера.

Допустим, смысл его преобразований в области дворцового платья — сомнительный. Трудно сказать, чего больше в них: пользы или вреда.

Допустим, с точки зрения нашего времени, трудно одобрить возобновление суровых мер по отношению к староверам.

Допустим, главная война — с турками и татарами — вовсе не закончилась яркой победой, хотя к неудаче тоже не привела. Пятьдесят на пятьдесят — так, наверное, можно оценивать ее результат.

Но отмена местничества — очень большой успех.

Но строительство новых засечных черт, усовершенствование государственного аппарата, обширное строительство, общественный мир, царивший при Федоре Алексеевиче, — серьезные достижения. Дед его проиграл Смоленскую войну.

Отец не вылезал из бунтов, увенчанных страшной разинщиной. При Федоре же Алексеевиче не бунтовали, и только после смерти его произошел взрыв стрелецкого недовольства.

Наконец, колоссального продвижения добился Федор Алексеевич на ниве русского просвещения. До него ни один из русских царей ничего подобного не добивался.

Совсем неплохо для «бедного отрока»!

Царь-реформатор, царь-просветитель, царь-строитель — вот истинный облик Федора Алексеевича. Усмирив собственную боль, собственные хвори, он вырвал у судьбы несколько лет полноценного правления. И сделал за это время столько, сколько иные наши монархи не могли осилить за вчетверо больший срок.

Сравнивая двух великих реформаторов, двух российских монархов — Федора и Петра Алексеевичей, историк А.П. Богданов замечает: «Между состоявшимся и "несостоявшимся" императорами, между старшим и младшим братьями, один из которых царствовал чуть более 6, а другой — более 40 лет, много схожего и в образе мысли, и в направленности реформ. В частности, оба любили объяснять мотивы и смысл своих преобразований. Но если в указах Федора Алексеевича главным побудительным мотивом выступали "общее благо" и "всенародная польза" всех россиян, то Петр апеллировал к "государственной пользе" конструируемой им дворянско-крепостнической, военно-полицейской державы»[268].

Да, в наше время образованному человеку приличествует не столько сочувствовать несчастьям Федора Алексеевича, сколько жалеть о краткости его правления. В делах державных он умел добиваться не меньшего успеха, нежели его брат Петр, но при меньших затратах. Берег людей. Щадил Церковь. Преобразовывал русскую жизнь, не ломая и не «вздыбливая» ее. Умел далеко видеть…

Но так рано умер!

ПРИЛОЖЕНИЯ

1. Ниже приводятся тексты двух документов (записи расходных книг Патриаршего Казенного приказа), связанных с историей Типографского училища иеромонаха Тимофея в правление государя Федора Алексеевича, а также при правительнице Софье Алексеевне.

Список книг, привезенных Кириллом Юрьевым из Константинополя для библиотеки Типографской школы. Февраль 1682 года[269]

В прошлом, во 189-м году мая в 24 день[270] по указу святей-шаго патриарха дано ево святейшаго патриарха из домовыя казны греку Кирилу Юрьеву на покупку в Царыраде[271] греческих печатных книг пятьдесят рублев. А на те деньги купя книги, привести ему ко святейшему патриарху к Москве и отдать в школу на Печатном дворе иеромонаху Тимофею. И в нынешнем, во 190-м году, генваря в 30 день[272] грек Кирилло Юрьев, с товарыщем своим, греком ж Георгием Николаевым, привезли ко святейшему патриарху к Москве из Царяграда греческих печатных книг: 24 книги Псалтирей в четь, 24 книги Октаев в четь, 13 книг Апостолов в полдесть[273], 15 книг Часословцов в четь, 6 книг Грамматик, в том числе 1 в полдесть, а 5 в четь, книга Трефолой в полдесть, книга Грамматика рукописная Севаста-учителя, Книга «Порфирия» Аристотеля-философа, книга «Епиграмарь», книга Максима платонского философа, книга Галена врача, книга Аммония Ермила-философа, книга Антония (Автония?)-софиста, книга Софоклея-софиста, книга повесть Амирова «Одисия», книга Исиода-философа, книга Севрипида-философа, книга Димостена-ритора, книга Исократа-философа, книга о посланиях языческих к римляном, Книга Есхила-творца, книга Аристофана-философа, книга «Послания разных философов», книга Лукьянова вся, книга Клавдия Птолемея, книга Платонова вся, книга Питагора-философа «Златыя слова», книга Пиндара-творца, книга Дионисия Аликарнея «О римском начальстве», книга Павсания «Описание Еллады», книга Ипократова — все в четь.

Всего вышеписанных 109 книг.

И те книги отдали они на Печатной двор в школу иеромонаху Тимофею. А по скаске[274] гречан Кирилла Юрьева и Георгия Николаева тех книг куплено у них в Цареграде ценою на пятьдесят на пять рублев, да они ж дали провозу от тех книг из Царяграда до Москвы десять рублев. И июля в 20 день по указу святейшаго патриарха и по приказу казначея старца Паисия Сийского гречаном Кириллу Юрьеву и Георгию Николаеву к прежним деньгам в додачю по скаске их пять рублев, да за провоз им ж от тех книг десять рублев. Всего в додачю и за провоз пятнадцать рублев *дано*[275] ис приему Ивашки Неустроева. О записке тех денег в расход по росписи[276] помета[277] казначея старца Паисия Сийского в росходном столпу[278].

Далее следуют подписи на Кирилла Юрьева и Георгия Николаева на греческом языке и, за ними, по-русски: «Иеромонах Тимофей книги в школу принял и росписался».

Список учащихся греческого отделения Типографской школы. Декабрь 1683 года[279]

Декабря в 23 день по указу святейшаго патриарха и по помете на росписи дьяков Ивана Калинина, Перфилия Семеникова, греческого языка учеником, которыя учатся в школе Книг Печатного дела на дворе к празднику Рождества Христова на сапоги.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});