Кодекс Ордена Казановы - Сергей Радин

Измученный воспоминаниями, Бирюк словно листал собственную память. Прислушиваясь к его речи, Лёхин сам вспомнил, что его дом стоит на обмелевшей подземной реке, о чём ему сообщил как-то Ерошка, дух болотный. А если под городом система сообщающихся между собой ходов-выходов из Каменного города? Только преграда, наверняка ментальной природы, не даёт путешествовать из верхнего города в нижний паранормальному народу и людям вообще без параспособностей… Хотя Лёхин слышал когда-то, что людей таких нет: способности есть у всех — только у одних спят дремучим сном, а у других активны в разной степени… Ладно, хватит. Увело уже, куда не надо. А надо…

Лёхин поднял голову. Домовой и подвальные, только что втолковывавшие друг дружке тайны земли, на которой дом стоит, проследили его взгляд.

— Глупые мысли какие-то лезут, — пробормотал Лёхин. — Бирюк, а не считая того, что тебя крысы гнали из подвала, нет впечатления, что в последний месяц тебе трудно стало бегать по коридорам? Ну, например, не бывало впечатления, что подвал стал совсем чужим?

— Страсти какие говоришь, Лексей Григорьич, — тихонько сказал Сверчок.

— … И я никак в гости зайти не мог, — эхом откликнулся второй подвальный. — Выстукиваешь, выстукиваешь по стене, ан не слышит. Пока сам не выйдет — не дозовёшься, а, Бирюк? Такое ведь тоже было. А раньше стукнешь — уже бежишь.

— Они впустили Камень-город в подвал?! — слепой взгляд в точку — качал головой Бирюк. — А меня, значит, кошка держала, пока не окотилась. Вон что… Кошки ведь и там. И здесь безнаказанно бегают… Ох ты…

— Потом напереживаешься, Бирюк, — невежливо перебил Лёхин. — Ты мне лучше объясни, где дверь тайная находится.

Подвальный моргнул, приходя в себя, и объяснил.

51.

За полчаса до выхода из дома Лёхину позвонили. Номер высветился незнакомый.

— Я с телефона жены звоню, — неторопливо сказал очень спокойный голос. — Леонид это. Добрый вечер.

У Лёхина на сердце отлегло. А то… распрыгалось, понимаешь…

— Добрый вечер, Леонид.

— Дело у меня, Алексей, тут такое… Жена говорит — позвони и позвони. В общем, как у тебя дела? Помощь не нужна?

— Смотря какая. — Леонид осторожничал — и Лёхин осторожничал. И вдруг — сообразил. — Слушай Леонид, давай напрямую: с чего жена твоя (он напрягся и вспомнил), Люда, решила, чтоб ты обязательно позвонил? Давай только без этих, как ты сам говорил, танцев-шманцев.

— Да сон опять, — теперь уже легко сказал Леонид. — И в прошлый раз сон, и в этот. Видел я, как ты и ещё один — во сне его Пашкой звали — сначала по каменному полю шли, потом с собачьей сворой дрались. И ещё с кем-то.

— И что из этого?

— Я так понял — продолжение следует? Бой-то не закончен ваш. Я завтра выходной. Куда приходить, если что, и собак брать ли?

— Леонид, ты понимаешь, что сон сном, а убить могут реально?

— Понимаю.

— Хорошо. Тогда так…

Лёхин придумал такой план: Павлу три тысячи в зубы на вход — и он называет охране имя одной из компаньонок (Валя подскажет свободную девушку), он уже был в кафе, охрана мельком его запомнила, а то, что мальчики-красавчики его куда-то тащили, охрана наверняка ни сном ни духом; Олег идёт в кафе как человек, завернувший перекусить, обычным посетителем. Ну, у Лёхина причина законная — Диана. Затем двое из них по одному исчезают в тупиковом коридоре, ищут нужную дверь. А Лёхин тем временем идёт в коридор с туалетом, открывает окно, впуская профессора (уже созвонились) и Леонида. И теперь они уже втроём присоединяются к двоим, открывают дверь в Каменный город, а там… Там — как Господь на душу положит.

План не идеальный — понимал Лёхин. Мало того — поверхностный. Но большего придумать не мог. К его удивлению, с планом согласились и остальные без споров и возражений. Понадеялись, что он единственный в курсе всего, потому и согласились?

"Домочадцы" провожали Лёхина толпой. Заставили присесть на дорожку. Глеб Семёнович и Линь Тай чуть не плакали: драка грандиозная намечается — и без них! Слёзно умоляли взять с собой: а вдруг по дороге какого-нибудь алкаша найдут да в его теле в Камень-город проникнут? Лёхин возражал: а если на пороге между городами выкинет призраков из человеческого тела, что ему, Лёхину, тогда делать с бедолагой, очнувшимся в странном и страшном месте?

Касьянушка беспокоился, хорошо ли "пояс военный" на Лёхине застёгнут. Елисей норовил из этого пояса что-нибудь вынуть да сунуть вместо оного сухарик: "Камень-город же! Вдруг из хлебушка засушенного каравай явится! Голодными хоть сидеть не будете!" Дормидонт Силыч бубнил, чтоб Лёхин не зевал: "Где воинская наука впрок не идёт — хитростью брать надо!"

Лёхин пытался сосредоточиться на плане — "домочадцы" заморочили голову напрочь, тупел в собственных глазах. Выдержки не хватило — взмолился:

— Ну хоть перед дорогой помолчим!

И все торжественно замолчали. Правда, секунды через две квакнул Касьянушка — открыл-таки рот, а Дормидонт Силыч и шлёпнул по губам. Купца, грубияна и рассказчика развратных анекдотов, Касьянушка боялся. Поэтому сделал благостное лицо многотерпеливца, возведя очи к небесам.

В общем, Лёхин понял: досиди он эту минуту — точно взорвётся. И — пулей вылетел за дверь!

На остановке его, обозлённого, мокрого (зонт забыл второпях!), дожидался Олег. При виде распахнутой дверцы Лёхин содрал с себя плащ и юркнул в машину. Скомканный плащ он некоторое время угрюмо держал в руках, пока Олег, посмеиваясь, не предложил:

— Разверни да брось назад! Хоть немного да просохнет.

Они уже проскочили памятный поворот у моста, когда по рукаву Лёхиного свитера скатился Шишик. Его выпученные глазёнки хищно таращились куда-то наверх. Лёхин глянул, и у него сердце замерло. А Олег гордо сказал:

— Специально для Шишика купил!

И Лёхин — заржал, громко и неприлично. Душа не выдержала.

Под потолком машины болталась подвеска со множеством "качелей" в виде колец, треугольников, ромбов. Все они висели на отдельных тесёмках и нервно подпрыгивали.

Отхохотавшись, Лёхин принялся перечислять все сегодняшние раздражители ошарашенному его реакцией Олегу, а "помпошка" — счастливая! — кажется, на всех качелях решила укататься до тумана в глазах.

Олег в ситуацию вник и теперь смеялся сам, поскольку Лёхин успокоился и уже с улыбкой расписывал картину "Прощание с домочадцами".

До кафе осталось совсем немного, когда Шишик упал на колени Лёхина. Один глаз бессмысленно плавал в космах наверху. Другой — наверное, потерялся где-то внизу. Лёхин вздохнул, надел плащ и сунул "помпошку" в карман.

Как и договаривались, Олег свернул в арку и остановил машину напротив первого подъезда. Но ещё раньше Лёхин заметил, что внизу, рядом с кафе, что-то уж больно много народу. И машины — кажется, мигалки и "скорой", и милиции промелькнули. А на задворках — обнаружили Олег и Лёхин — народ явно из дома группками стоит и что-то заинтересованно обсуждает, несмотря на дождь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});