Тинкер - Уэн Спенсер

— Нет, это не ответ на вопрос «зачем?». Но почему этим занимаешься ты?

— Ну, совершенно очевидно, что никто другой этим заниматься не станет. В противном случае это давно уже было бы сделано.

— А ты не спрашивала себя почему? Может, эльфы не хотят ничего подобного на Эльфдоме?

— Меня не волнует, чего хотят они. Этого хочу я. Я не в состоянии больше и дня прожить без компьютера, не говоря о трех неделях, столетии или нескольких тысячах лет. Может быть, именно поэтому аз и есмь — чертова ключевая фигура. Я скажу «все, достаточно, следуйте программе», и когда придут они, мой эльфдомский Интернет спасет светлый день.

— Тинкер, ты не сможешь этого сделать.

— Почему? Очень даже смогу. Послушай, за эти три недели я кое-что усвоила. Когда королева говорит: «Бросай все и лети в Аум Ренау», ты летишь. И когда она продолжает: «Оставайся в Аум Ренау», ты остаешься. Когда глава семейства сообщает: «Мы все переезжаем в Питтсбург», вы переезжаете. А когда глава клана говорит: «Мне нужны все помещения в этом анклаве, пожалуйста, найдите себе другое пристанище», вы выполняете его распоряжение. Да, я Тинкер доми! Я построю компьютерный и исследовательский центр.

— А где твой муж?

— О боги, не называй его так! — Тинкер убежала в нежно-голубую палатку — цвета клана Ветра.

Лейн практически не отставала от нее, несмотря на глубокие рытвины, оставленные бульдозерами и самосвалами.

— Не называть его как?

— Мужем. — Тинкер порылась в присланных из анклавов плетеных корзинах с горячим обедом, пока не нашла маузуан. — Хочешь поесть чего-нибудь?

— Нет, спасибо.

Тинкер прикрикнула на застывшего у входа Пони: он опять забыл поесть.

— Мужчина дает тебе какую-то чашу, и вот вы уже женаты? Увольте! Конечно, секс просто фантастический, но разве может он служить основанием для прочной связи?

— Конечно нет. — Лейн села на один из складных стульев, доставленных сюда из гондолы госсамера. — Но я не могу себе представить, чтобы Ветроволк связал себя браком только ради секса.

— Ну, он говорит, что любит меня. — Тинкер уселась за тиковый стол, также позаимствованный с воздушного судна. — Правда, не знаю за что.

— Тинкер!

— Я имею в виду… он совсем не знал меня. И я почти не знаю его. Ну, мы провели вместе двадцать четыре часа в День Выключения. Потом я увидела его на следующее утро… нет, погоди, умножь это на два… а потом он сделал мне предложение. Но эльфы не влюбляются так быстро, ведь правда?

— Предполагаю, что это своеобразный случай перенесения.

— М-м-м? — вопросительно замычала Тинкер, так как во рту у нее была горячая маузуанина.

— Очень часто пациенты влюбляются в своих докторов.

— Заштопала-то его ты.

— Да, но боролась за его жизнь, передвигала дома и воевала с чудовищами — ты!

— Думаешь, мне от этого легче?

— Тинкер, нам не дано читать в сердцах других. Люди влюбляются с первого взгляда, и только время может показать, насколько истинной оказалась любовь. Нет никаких причин отрицать, что эльфы способны на то же самое. Подумай: хотя Выключение продолжалось лишь двадцать четыре часа, эти двадцать четыре часа были очень интенсивными.

— Ну да, в общем-то, — пробормотала Тинкер, вспомнив, как Ветроволк сказал ей: «Те часы, что я провел беспомощным на Земле, были самыми длинными в моей жизни».

— А помимо всего прочего, — продолжала Лейн, — ты проявила бездну ума и отваги.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Тинкер, кладя в рот еще одну маузуанину.

— Я имею в виду силу характера и храбрость в самых страшных обстоятельствах.

Тинкер фыркнула:

— Лейн, но как узнать, что влюблен? Как узнать, любовь это или нет?

— Иногда узнать невозможно. Иногда за любовь принимают похоть. Иногда узнаешь правду, отбросив свою любовь.

Доверяйте Лейн, произносящей все, что угодно, только не слова утешения. Тинкер уронила голову на крышку стола и, погруженная в свои мысли, несколько раз стукнулась об нее лбом.

— Трусиха! — тяжело вздохнула она, обращаясь к дереву.

— Подожди немного, — посоветовала Лейн.

— Если кто-нибудь скажет это еще раз, я заору.

Ее собственная жизнь вышла из-под ее контроля! Тинкер ненавидела это состояние. Вчера вечером они сидели и ждали Пуска. Эльфам не нужны наружные часы, и потому Питтсбург возник из небытия без предупреждения: темными очертаниями домов, омытых лунным светом. Из анклавов по обе стороны улицы раздались крики одобрения — похоже, бессмертные радовались возвращению Питтсбурга, как удачному трюку фокусника. И в этот момент Тинкер поняла, что, возможно, никогда больше не увидит Землю: во время Выключения эльфы остаются на Эльфдоме.

Ветроволк лишил ее возможности выбирать; не совсем, нет, но то, что осталось, оптимизма не добавляло. Потребовать разрешения жить одной? Вкалывать на автомобильной свалке, выкраивая минуты для изобретательства, хотя у Ветроволка денег куры не клюют? Предать любящих ее эльфов или отказаться от родных и близких ей людей?

Тинкер пришла к мысли о создании компьютерного центра, пребывая в отчаянии оттого, что не может управлять собственной жизнью, не калеча при этом чужие судьбы своими идиотскими решениями. Возможно, она слишком размахнулась.

Тинкер вздохнула.

— Давай покончим с этим. Каков твой вывод?

— Даже не знаю, — ответила Лейн, поднимаясь. — И не уверена, что это я должна с тобой говорить. Предполагаю, тебе следует посоветоваться с Ветроволком.

— Бежать к мужу и взять у него разрешение распоряжаться собственной жизнью?

— Нет. Пойти и обсудить с вице-королем, какое будущее вы оба хотите построить для вашего народа.

— Ого! — усмехнулась Тинкер.

— А я никогда не утверждала, что быть взрослым легко. — Лейн пожала плечо Тинкер. — Но я в тебя верю. И нисколько не сомневаюсь, что в тебя верит и Ветроволк.

Лейн ушла, а Тинкер уныло покончила с обедом. Она совершенно не представляла, как Ветроволк воспримет ее грандиозные планы. Может, подобно Лейн, сочтет, что она вышла за рамки? Или же его, наоборот, порадует ее инициатива? Масленка еще вчера вечером принес ей ноутбук, и она провела всю ночь с компьютером, составляя разные планы, — кажется, даже не заметила, когда Ветроволк ушел утром. Она посмотрела на оголенный холм, на мобилизованных эльфов, на реквизированное оборудование… Где бы ни находился сейчас Ветроволк, он никак не мог оказаться поблизости.

— Пони, где сейчас Волк, Который Правит?

— Они с Воробьихой ищут они. Королева потребовала доказательств того, что они не используют Питтсбург как плацдарм для проникновения на Эльфдом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});