Утраченные смыслы сакральных текстов. Библия, Коран, Веды, Пураны, Талмуд, Каббала - Карен Армстронг

не дожил[1026]. Сохранение Корана сделалось проблемой почти сразу после его смерти, когда многие ведущие чтецы Корана, знавшие писание наизусть, были убиты во время «войн наследников». Абу Бакр, Зейд и оставшиеся чтецы собрали выжившие записанные фрагменты в единый текст. Они были уверены, что помнят весь Коран, поскольку пели его вместе с Пророком в последний год его жизни. После смерти Абу Бакра этот текст перешел к Умару, который, в свою очередь, передал его своей дочери Хафсе, одной из жен Мухаммеда.

Однако это был не единственный вариант Корана, ходивший в обращении. В Ираке мусульмане предпочитали версию Абдуллы ибн Масуда, весьма уважаемого спутника Пророка, а мусульмане в Сирии отдавали предпочтение собственному тексту. Итак, Осман собрал совет видных писцов и чтецов, пригласив и Зейда ибн Сабита, чтобы составить авторизованный текст. Вопросы, касающиеся и выражений, и содержания, разрешали те, кто слышал обсуждаемые отрывки от самого Пророка. Когда эта работа была завершена, Осман отослал одну рукопись в Медину, другие – в Куфу, Дамаск, Басру и Мекку, каждую в сопровождении официального чтеца, а все прочие варианты Корана повелел сжечь. Предание гласит, что это было сделано везде, кроме Месопотамии, сохранившей верность тексту Абдуллы ибн Масуда.

Однако стандартной версией стал Коран Османа. В нем откровения разделены на 114 сур, сгруппированных не по содержанию, а по длине. Стихи (аяты) в сурах представляют собой ритмическую прозу, сохранившую ритм, звучание и внутренние рифмы Корана. Каждая сура, кроме Девятой, начинается с «бисмилля» («Во имя Бога, Милостивого, Милосердного») – формулы, использовавшейся Пророком. Однако сами мусульмане признают, что текст Османа дефектен. Существуют варианты, связанные не с ошибками писцов, а с неадекватностью арабского алфавита в те давние времена. Первые четыреста лет Коран записывался куфическим алфавитом, сильно отличавшимся от арабского курсива, выработанного позднее. Поскольку арабская письменность, как и еврейская, консонантна, гласные в текст должен вставлять читающий. Кроме того, некоторые согласные на этой стадии выглядели так похоже, что позже для их различения были приняты диакритические знаки. Мусульмане приняли эти различные чтения как должное, так что все «канонические» варианты считаются вполне допустимыми, и читать можно и так, и так[1027]. Значительных расхождений в смысле они не несут; рассказывали даже, что сам Пророк в разных случаях мог читать один и тот же отрывок то так, то иначе. Устная передача по-прежнему ставилась превыше письменной, и мусульманские толкователи рассматривали различные варианты текста как благословение, поскольку все они исходили от Мухаммеда[1028].

Быть может, неизбежно было то, что в своем стремительном переходе от нищеты к имперскому господству мусульмане столкнулись с проблемами борьбы за лидерство[1029]. В 656 году Осман был убит заговорщиками, и началась война за наследство между Али, двоюродным братом и зятем Пророка, и Муавией, сыном одного из самых упорных врагов Мухаммеда. Наконец удача изменила Али, он был низложен Муавией и в 661 году убит. Шрамы от этой гражданской войны навеки остались на теле ислама. Большинство мусульман согласились, что важнее всего – единство уммы. Даже если это означало примириться с несправедливостью, они готовы были следовать Сунне, «обычной практике» Пророка: поэтому их начали звать суннитами. Но другие, называвшие себя шиа-и-Али («сторонники Али») и получившие поэтому имя шиитов, заявляли, что потомки Али по крови – истинные лидеры уммы, а смерть Али воспринимали как симптом хронической несправедливости политической жизни. Это убеждение подтвердилось позже, в 681 году, когда сын Али Хусейн вместе с семьей и спутниками был жестоко убит в Кербеле близ Куфы воинами халифа Язида, сына и преемника Муавии.

Муавия перенес столицу из Медины в Дамаск и основал наследственную династию, и постепенно империя Омейядов превратилась в типичное аграрное государство с привилегированной аристократией, неравным распределением богатства и постоянной армией, занятой расширением территорий. Но более вдумчивые мусульмане продолжали напряженно спорить о нравственности имперского правления: из этих споров постепенно и родились ключевые институты и благочестивые практики ислама, какими мы их знаем сейчас. Эти рассуждения о принципах и роли политического лидерства в умме сыграли в исламе такую же решающую роль, как великие христологические споры в Византии. Мусульман политика не отвлекала от религиозной жизни – она была той сценой, на которой они встречались с Богом и которая давала Богу возможность эффективно действовать в человеческой жизни. Так в противовес роскошной жизни аристократов возникло аскетическое движение: как и Пророк, аскеты носили грубые шерстяные одеяния (тасаввуф) бедняков, отчего их стали звать суфиями. Суфии тоже развивали благочестие протеста, настаивая, что лишь потомок Пророка может быть истинным имамом («вождем») уммы: некоторые из них уходили от политической деятельности, другие противостояли жестокости и несправедливости имперской жизни с оружием в руках.

Еще одним ответом на дилемму имперского правления стала исламская юриспруденция (фикх). Древние юристы стремились создать законодательные нормы, которые помогли бы исполнять богооткровенные учения Корана на практике, в обычных человеческих делах. Проблема в том, что четких правил и указаний в Коране нет: в нем содержится очень мало законов, а те, что есть, очевидно предназначены для небольшого и гораздо проще устроенного сообщества. Для жизнеспособной империи – да, в сущности, и для любого государства – они не годятся. Коран, например, предписывает смертную казнь за убийство или измену – но, если преступник искупил свой грех, судьям следует вспомнить, что Аллах милостив и милосерден[1030]. Воровство карается, по традиционному арабскому обычаю, отрубанием руки – «но, если некто покается в своем злом деле и возместит ущерб, Бог примет его покаяние»[1031]. Во время войны с Меккой в Коране появились правила поведения в бою – и за ними также следовал стих, напоминающий о прощении: «Но, если они склонны к миру, вы тоже должны призвать к миру и возложить надежду на Бога… Если они хотят обмануть вас – довольно того, что с вами Бог»[1032].

В раннем исламе мусульмане из городов-гарнизонов могли обращаться к спутникам Пророка с вопросами, что он говорил или делал в той или иной сложной ситуации; но, когда вымерло первое поколение, юристы начали собирать известия или сообщения (хадисы), в которых сохранялись слова Пророка в тех или иных обстоятельствах или обычное для него поведение (Сунна)[1033]. Эти хадисы стали основой исламского фикха[1034]. Некоторые из этих «сообщений» использовались, чтобы поддержать новую форму исламского благочестия, возникшую в противовес империализму Омейядов, другие предоставляли исторические свидетельства в поддержку государственной политики. В течение VIII–IX веков эти сообщения множились, пока наконец по империи не начало ходить бесчисленное множество хадисов, регламентирующих все стороны повседневной жизни, метафизики, космологии, богословия