Исцеление - Борис Мишарин

Пустовалов включил чайник, насыпал в кружку растворимого кофе, бросил две ложечки сахара и залил кипятком, вдыхая запах ароматного напитка. Пока он немного остывал, перебирал в памяти лица на автобусной остановке, запечатленные на пленке, когда Чабрецов вешал объявление. Может кто-нибудь из них придет на встречу с Чабрецовым, они так и не знали, кто прочитал информацию, оставленную на остановке. Если это разные лица, то действует в Н-ске целая шпионская сеть и ее разоблачение — дело чести.

Группа, отправленная им в бар, сразу же обнаружила там мужчину с таким же кейсом, как у Чабрецова и он, по всей видимости, направлялся туда же. Кинокамера, вмонтированная в заколку галстука одного из сотрудников, передавала четкое цветное изображение — на автобусной остановке этого человека не было.

Во рту пересохло и Пустовалов не замечал, что кофе обжигает рот, его волнения не были беспочвенными, особая сложность операции заключалась в том, что все участники операции приглашены из других регионов и совсем не знали город, в отличие от Чабрецова и всей группы. Местных он знал в лицо и их, естественно, использовать было нельзя.

За минуту до 17 Чабрецов вошел в бар, осмотрелся и сразу прошел в туалет. Там уже находились оперативники, неизвестный с кейсом то же проследовал в туалет и пристроился к соседнему с Чабрецовым писсуару. Эксгенерал застегнул ширинку, взял кейс незнакомца и вышел в зал, наблюдая, пойдет ли кто-нибудь за связником? Но тот вышел спокойно и Чабрецов взял кружку «Клинского».

Оперативники вели незнакомца квартала два, он не проверялся и шел свободно, но внезапно прыгнул в резко затормозивший «Мерседес», который, набирая предельную скорость, проскочил на красный свет. Оперативники не могли следовать за ним, не засветившись, но им неожиданно помог гаишник, который взялся неизвестно откуда. Он остановил «Мерс» и потребовал предъявить документы. Он продержал их не долго, минут пять, но этого времени вполне хватило перестроиться, выдвинуть резервы на вероятные направления. «Мерседес» более не нарушал правил дорожного движения, двигаясь в сторону загородного тракта. Там он снова рванул на предельно возможной скорости, быстро отрываясь от преследования, ехать за ним означало неминуемую возможность засветиться.

Пустовалов сидел в кабинете в огромном напряжении, сложившаяся ситуация требовала принятия немедленного кардинального решения. Водитель и пассажир «Мерседеса» неизвестны, если они скроются — нить оборвется, останется нераскрытой шпионская сеть, а этого допустить невозможно.

Пустовалов приказал связаться с постами ГИБДД, задерживать автомобиль на каждом посту и проверять документы, принимать меры к нарушителю согласно требований и правил дорожного движения. В соседней области готовились к встрече «Мерседеса», на каждом отвороте с трассы выставлены посты, а местные сотрудники опрашивали гаишника. Он дал ошеломляющие сведения — за рулем иномарки находился капитан милиции Никифоров Петр Алексеевич, настоящий же Никифоров в это время давал показания в соседнем кабинете. Удостоверение, предъявленное двойником Никифорова, не вызвало у сотрудника ГИБДД никаких подозрений.

Пустовалов направил вертолет на стационарный пост ГАИ, мимо которого должна проследовать машина. Цель одна — установка на «Мерседес» радиопередающего устройства, они должны, обязаны знать маршрут.

Постепенно в голове подполковника созревал план, но поручиться за него он не мог, как не мог и никто другой в данной ситуации. Напряжение возрастало — преступники могли повести себя как угодно и просчитать их действия сложно, а порой невозможно. Но Пустовалов не думал об этом — ошибиться нельзя, слишком многое поставлено на кон игры и он усиленно думал, куря сигарету за сигаретой.

В кабинет вошел Степанов, Пустовалов встал, а генерал сразу же подошел к окну и открыл его.

— Накурил — нечем дышать, мозги так работать откажутся. Ну, чего вытянулся, работай в обычном порядке, докладывай, что там у тебя происходит.

Пустовалов сел в кресло, пододвинул генералу кофе, доложил обстановку кратко и четко, без излишеств, на которые не было времени.

— И что ты думаешь? — спросил Степанов.

— Есть одна мыслишка, товарищ генерал, — начал он, — слишком показной их выезд за город, они словно сами напрашиваются на то, чтобы их останавливали сотрудники милиции. Иномарки и так останавливают намного чаще российских машин, а здесь явное превышение скорости — нельзя не остановить. Из этой ситуации возникают две версии. Если их гаишники не задерживают, значит на то было соответствующее указание, и они находятся под наблюдением, тогда кто-то из них на трассе пересядет в попутную машину или еще придумают что-нибудь почище, вариант у них наверняка разработан заранее и точно предвидеть его пока невозможно. Второе — они явно дают понять, что из области уезжают. Из этого следует, что где-то на трассе, за всеми постами ГАИ, их поджидает другая машина, на которой они тихо вернутся обратно к нам, Скорее всего это обычная «Волга», их меньше всего останавливают на постах, или, в крайнем случае, «Жигули». У них наверняка куплен билет на поезд, так удобнее исчезнуть из города. Но это всего лишь версии, Борис Алексеевич.

— Что ж, версии интересные, держи меня в курсе — генерал встал и ушел к себе, не сказав более ничего.

Пустовалов ожидал большего, глубоко вздохнув, отдал приказ вертолету обследовать трассу за постами ГАИ на предмет обнаружения стоящих российских машин.

С поста ГИБДД поступило сообщение — «Мерседес», движущийся со скоростью около 200 км/час, остановлен. Пассажир предъявил удостоверение на имя сотрудника ФСБ, подполковника Пустовалова Валентина Петровича. Гаишник собрался составить акт о превышении скорости и передать его для разбора в ФСБ, но такой вариант не устраивал экипаж «Мерседеса» и «Пустовалов» предъявил спецталон, запрещающий проверку документов и досмотр машины. Акт, естественно, всполошил бы ФСБэшников, а это не входило в их планы. Матерясь, гаишник сверил номер двигателя, единственное, что он мог сделать в этой ситуации, и отпустил машину.

«Прекрасно», — подумал Пустовалов», — и у меня есть двойник. А гаишник молодец, разыграл все, как по нотам, теперь бы найти машину и все станет ясно».

Вскоре вертолет обнаружил стоящую на обочине «Волгу», оставалось дождаться сообщения о ее следовании обратно в Н-ск.

«Только бы не сорвалось, только бы они вернулись назад… А если я ошибся и это просто стоящая «Волга», водитель которой отошел пописать»… Пустовалов вновь навалился на сигареты, это немного снимало напряжение. В его жизни такая крупная операция была впервые, и проиграть ее не хотелось. «Неужели американцы меня облапошат, — подумал он, — не всегда получается по задуманному… Нет, всегда — если я провалюсь, по задуманному получится у них». Разные мысли лезли ему в голову, но первоначальная версия доминировала, и он ждал, ждал сообщений, чтобы перегруппироваться или внести коррективы.

Пленка должна уйти за рубеж, а шпионская сеть выявлена до последнего отросточка. Это дело чести и Пустовалов сейчас не думал о том, что в случае неудачи он останется уже навсегда рядовым опером-неудачником, а в другом случае ему обеспечен карьерный рост. Решалась его судьба, и он встречал ее в достойной борьбе умов.

Заработала рация и сердце забилось гулко и быстро. «Волга» возвращалась в Н-ск.

Пустовалов снова закурил сигарету, откинулся в кресле и закрыл глаза, затягиваясь дымом глубоко и размеренно, не как раньше — часто и быстро. Его люди ждали распоряжений…

Докурив сигарету, он налил себе чаю, сделал несколько глотков и стал отдавать команды. «Волга» отслеживалась на постах ГАИ, ее встречали в Н-ске, а сотрудники уже брали билеты на поезд. «Мерседес» должны встретить в соседнем областном центре, где он покрутится некоторое время и успешно «выпроводить» обратно. Поступили данные с картотеки ГАИ — государственный номер на «Мерседесе» не числился, но по номеру двигателя установили, что он принадлежит некому Воробьину Петру Ильичу, госномер на «Волге» также зарегистрирован на его имя. Пустовалов дал приказ собрать на Воробьина всю возможную и невозможную информацию тоже. О водителе пока данных не было.

Кабинет Пустовалова стал совершенно другим — сейчас информация стекалась в него рекой. Воробьин Петр Ильич, генеральный директор и учредитель фирмы «Лаки». К лакокрасочной продукции фирма никакого отношения не имела, «Лаки» — половина названия американских сигарет «Лаки Страйт» и действительно фирма занималась поставками сигаретной продукции, в основном из США. Воробьин часто бывал в Америке по делам фирмы и на завтра у него был билет до Нью-Йорка. Оставались невыясненными личность водителя Воробьина и того, кто снял чабрецовскую информацию на остановке. За офисом «Лаки» установлено постоянное наблюдение. Картина постепенно прояснялась, но темных пятен на ней еще было предостаточно. Пустовалов не ошибся в стратегии, но и в тактике ему не хотелось допустить ошибок, он чувствовал себя словно студент, которому обеспечена тройка на экзамене и он боролся за оценку отлично.