Аллен Даллес - Георгий Иосифович Чернявский

разоблачить почти с первого взгляда — они приносили «драгоценное вещество» в бутылочке из-под лекарства или завёрнутым в тряпочку, причём требовали немедленной оплаты. В большинстве случаев авантюристы действовали значительно более изощрённо. Но и при первом варианте каждый такой случай докладывался руководству, и нередко разбираться приходилось самому Даллесу.

Позже пошла мода на фальшивую информацию о ракетах. Даллес писал: «Зачастую их информация выглядит правдоподобной, хорошо аргументированной и прекрасно оформленной. Ей присущ только один недостаток: она не имеет первоисточника»492. Установить это, однако, во многих случаях было очень трудно, и ЦРУ неоднократно «прокалывалось», приняв мошенника за солидную фигуру. Бывали и случаи (о некоторых из них Даллес упоминал в своей книге), когда свои услуги предлагали люди, которые на самом деле страдали душевными заболеваниями. Каждый из всех этих случаев необходимо было опытным разведчикам тщательно изучить, чтобы извлечь иголку, которая, может быть, затерялась в стоге сена.

Другая существенная трудность, с которой почти непрерывно сталкивался Даллес, состояла в том, что сведения, которые рассматривались как сугубо секретные, какими-то неведомыми путями выходили на поверхность, становились достоянием прессы. То, что они попадали в печать и всячески муссировались, часто в преувеличенном или даже в совершенно извращённом виде, неудивительно. В открытом обществе никто не мог воспрепятствовать журналисту, редактору, собственнику газеты или журнала публиковать то, что ему вздумается. Работники печати могли опасаться только судебных исков от частных лиц или общественных организаций (значительно реже — государственных органов) по обвинению в оскорблении достоинства, национальной или расовой принадлежности. Разглашение секретов лицами, которые не давали обязательств хранить нечто в тайне, под судебные статьи подвести было невозможно. Это был как раз один из тех случаев, когда демократия и открытость представали своей оборотной стороной.

Даллес не скрывал раздражения по поводу утечек материалов ЦРУ и других тайных сведений в прессу. Он представлял читателям своей книги сцену, на которой присутствовал, когда «высокопоставленный правительственный деятель» (судя по контексту, он явно имел в виду президента Эйзенхауэра) входил в комнату заседаний, потрясая газетой, и заявлял: «Какой чёрт разболтал всё это? Лишь пару дней назад мы, сидя за столом вдесятером, приняли секретное решение, а теперь оно расписано в прессе для уведомления нашего противника. На этот раз мы должны найти виновного и повесить его на ближайшем фонаре. Так нельзя больше управлять государством. Надо покончить с этим. Проведите расследование и подготовьте доклад — и чтоб на этот раз были конкретные предложения. Я не собираюсь дольше терпеть подобных вещей в правительстве»493.

Начиналось расследование, которое оказывалось никчёмным: лица, разгласившего государственную тайну, обнаружить не удавалось. Так повторялось вновь и вновь. Не раз намеченная операция проваливалась или её приходилось отменять, так как предстоявшее дело знали, по известному выражению, «королева и весь город». Даллес признавался, что за годы службы в ЦРУ «не добился большого успеха в поисках приемлемого и эффективного способа сделать более дисциплинированным наш правительственный аппарат в части сохранения им секретности»494. Действительно, трудно было обеспечить секретность в стране, в которой само понятие секретности высмеивалось в самых широких кругах, где было изобретено едкое выражение «Перед прочтением сжечь», ставшее даже заголовком специальной работы495.

Однако всё это были пока именно трудности, которые преодолевались, хотя порой с большим трудом. Даллес гордился своей работой, своими немалыми достижениями, хотя порой преувеличивал их. Он считал долгом своей чести отдавать заслуженное своим предшественникам, прежде всего генералу Уильяму Доновану, которого считал основателем централизованной американской разведывательной службы. Аллен часто бывал дома у стареющего генерала, «отчитывался» перед ним, советовался с ним (или делал вид, что советуется, чтобы сделать Доновану приятное). За неделю до кончины Донована его в конце января 1959 года привезли в штаб-квартиру ЦРУ, где в торжественной обстановке было снято покрывало с портрета Донована в генеральской форме во весь рост. Увидев собственный портрет, старик собрал последние силы и стал по стойке смирно496. У стоявшего рядом с ним Даллеса на глазах были слёзы — на сей раз безусловно искренние.

Глава 8

КУБИНСКОЕ ФИАСКО И ОТСТАВКА

Латиноамериканские дела и революция на Кубе

По существу, составной частью комплекса операций против СССР, в данном случае против его влияния в Латинской Америке, явилась последняя операция Даллеса, предшествовавшая его уходу из ЦРУ. Операция была направлена на восстановление проамериканского режима на расположенной неподалёку от южных берегов США Кубе.

В первые годы президентства Эйзенхауэра администрация США не обращала существенного внимания на проблемы, связанные с Латинской Америкой. Даллес, а за ним всё руководство ЦРУ, занятые прежде всего разведкой и другими операциями, связанными с холодной войной, рассматривали огромный латиноамериканский регион как относительно спокойный с точки зрения интересов Соединённых Штатов. Там работала агентура, поставлявшая сведения о внутренних конфликтах, заговорах и контрзаговорах, военных переворотах. Но все эти факты рассматривались как не более чем борьба за власть, в которой стороны не стремились к изменению социальной системы, стояли на позициях сохранения относительно свободного рынка и не искали покровителя в лице СССР. Данные, получаемые по разведывательным каналам, в том числе из СССР, свидетельствовали, что Хрущёв и его окружение также не проявляют заметного интереса к Латинской Америке, значительно большее внимание обращая на страны третьего мира в Азии и Африке.

В то же время некоторые советники Эйзенхауэра, в частности его брат Милтон, являвшийся с 1956 года президентом Университета им. Джонса Гопкинса в городе Балтиморе, проявляли особый интерес к Латинской Америке. Во время второго президентства своего старшего брата Милтон рекомендовал ему значительно расширить помощь ближайшим к США странам региона, в частности Мексике и государствам Карибского бассейна.

Такую же позицию в результате получаемых разведывательных данных постепенно занял Даллес. Он, как и Милтон Эйзенхауэр, предупреждал президента, что правительства этих стран, в основном диктаторские, но благожелательно относящиеся к США, могут в современных динамичных условиях потерять власть, которая окажется в руках политических группировок, которые вступят в торг с северным соседом, требуя широкомасштабной помощи и угрожая, что могут обратиться за поддержкой «к противоположной стороне».

Да и сами авторитарные правительства, по данным многочисленных донесений, получаемых Даллесом, клянясь в верности США, в то же время нередко втайне подогревают антиамериканские настроения, подкармливают радикальные элементы. Цель при этом состояла в том, чтобы получить от США дополнительные кредиты, которые в большинстве случаев не погашались, а рефинансировались, причём тратились в значительной степени не на экономическое и социальное развитие, а таяли в различных коррумпированных схемах.

Именно в таких условиях развернулись сложные процессы на Кубе,