НОВАЯ ЖИЗНЬ или обычный японский школьник - Виталий Хонихоев

в зале Нобу-сенпай меня мучал, хоть чаем с печеньками напоил.

— Иди кушать! — отзывается мама: — там тебе оставлено, разогрей только!

Снимаю куртку, иду мыть руки. В ванной встречаю Хинату, та делает большие глаза и убегает. Мою руки и прохожу на кухню. Действительно, мою порция оставлена. Ставлю тарелку с рисом и рыбкой в микроволновку, включаю чайник. Сегодня мы многое узнали, да. Во-первых — Мидори-сан. Был бы я юный герой-любовник, тут же и духом упал бы — как же, не дали сразу. Попросил же, сделал над собой подвиг, а тут — не дали. Да еще и по носу обидно щелкнули. Но только юные герои-любовники не понимают, что жизнь — это не спринт, это марафон. И на самом деле — в длительной перспективе, мне как раз-таки и не отказали. Это приглашение к первым па в танце, первых ходам в игре и просто к дальнейшему общению. Дальше — как пойдет, все зависит от меня, от нее, от многих факторов, но дверь открыта. Пройти в нее — это уже моя забота. Как это работает в перспективе марафона? Да очень просто — будь рядом, оставайся спокойным, надежным и умей посмеяться над собой и ситуацией. Обозначь что был бы не против, но без фанатизма. Так, был бы не против, но не то, чтобы прямо «немедленно, здесь и сейчас». Принцип садовника — ходишь и сеешь разумное, доброе, вечное… а оно потом всходит и дает плоды… или просто дает. Как там в анекдоте про английского лорда, когда он рассказывает, что он приютил дома юную леди, совсем замерзшую под дождем, согрел ей горячую ванную, дал сухой халат и полотенце, налил бренди, но ей все еще было холодно и она забралась к нему на колени… и клянусь, джентльмены, не пройдет и года, как эта леди станет моей!

Да, я знаю, что некоторые девушки любят когда внезапно прижимают к стенке и все такое, но лично от меня детали этой их азбуки Морзе когда они сигналят телом «а вот теперь можешь взять меня прямо здесь и сейчас» а когда «попробуй только, я на тебя в полицию заявление напишу и коленом в пах и баллончик перцовый у меня с собой» — скрыты за семью печатями. Они же никогда прямо не скажут «вот я готова», ты сам должен какие-то намеки находить, а у меня с этим туговато. Мне надо прямым текстом говорить… мда. Надеюсь, у этого моего тела что-то будет с женщинами до выпускного и нет, ни в коем случае не делать этого с членами моей маленькой секты. Потому что это будет означать что утеряю над ними контроль, а они — или она — приобретут. И, здрасьте, я ваша тетя — все пойдет в жопу. Только потому, что охота руку в трусики запустить. Нет, я лучше к Мидори-сан клинья подбивать буду… ну или еще кого на стороне найду… во избежание человеческих жертв среди населения. Потому что есть у меня смутные подозрения что первой человеческой жертвой рискую стать именно я.

— Кентаааааа- раздается не то шепот, не то шипение. Я оглядываюсь. Нет никого. Шепот продолжается. Заглядываю под стол. Так и есть — сидит под столом моя мелкая сестричка и палец к губам прижимает. Что задумала?

— Чего надо? — спрашиваю я, понижая голос.

— А у тебя с этой, которая Шизука — серьезно? Или ты ее как предыдущую бросишь? — спрашивает она из-под стола: — у тебя любовь или ты похотливый кобель?

— Что за вопросы дурацкие — отвечаю я: — вот откуда у тебя в голове такой бред?

— Ничего не бред — сестренка вылезает из-под стола и садится напротив, бросает быстрый взгляд на мамин затылок и делает круглые глаза: — сперва ты домой девушку привел, эту, которая Томоко… и непотребства с ней какие-то делал в своей комнате, я подслушивала!

— Подслушивать нехорошо — автоматически говорю я. Хината морщится.

— Хорошо подслушивать — это хорошо — поясняет она: — а я тот раз толком ничего не расслышала, вы там шуршали и бормотали чего-то. У меня ухо затекло. Ты еще выходил несколько раз куда-то…

— Вроде я тебя в коридоре не видел?

— Я через стенку в своей комнате подслушивала — говорит Хината: — стакан прикладываешь и все слышно. А тот раз — вы очень тихо себя вели. Но ритмических раскачиваний кровати вроде не было…

— Что?!

— У тебя кровать — когда ты ворочаешься — в стенку стучит — доверительно поясняет мне Хината: — так что, если бы вы на кровати этим занимались, я бы знала. Значит на полу. Хитро, уважаю.

— Ты продолжаешь меня удивлять — заявляю я: — но уже наступает момент, когда я начинаю за тебя беспокоится.

— А потом она ушла с утра и было то это на прошлой неделе! И в субботу у нас нарисовывается эта, которая Шизука. Я тебе честно скажу, мне Томоко больше нравится. Но и ладно, я когда Айке рассказала, что у нас за несколько дней уже вторая девочка дома — она чуть шляпу свою не съела. — говорит Хината: — это ж какой простор для сплетен. Ты теперь у нас в средней школе очень популярная фигура. Мне деньги предлагают за свидание с тобой. Или знакомство.

— Что?! — представляю себе столик, за которым сидит Хината с кассовым аппаратом из восьмидесятых. На столе табличка с надписью «касса» и «в порядке живой очереди» и «обед с 12 до 13 часов». К столу выстроена вереница школьниц. Нет, я, конечно, понимаю, что у моей сестрицы талант маркетолога, что она и снег зимой эскимосам впарит, но девочек жалко. Школьница, которая мне за свидание платит — это уже сюрреализм какой-то. Дивный новый мир, да.

— Но я пока не беру — утешает она меня: — маловато предлагают. Я только от тысячи иен за знакомство и десять тысяч за свидание. И оплата столика, конечно. В моем присутствии.

— Слава богу, что не берешь — говорю я: — тебя посадят за мошенничество в юном возрасте. И это нездоровое любопытство проистекает только от замкнутости и чрезмерно регулируемой социальной жизни. Вы сами начните с мальчиками общаться, у вас все и получится.

— А, у нас мальчики в классе — идиоты — машет рукой она: — только обзываться и умеют, а еще только кучками ходят.