Виват Император! - Роман Злотников

Ворота института охранял дюжий охранник в серо-черной форме и фуражке-конфедератке. Филипп поморщился (тоже мне охрана!), но, когда охранник, остановив машину на площадке между воротами и шлагбаумом, наклонился к водительской двери, настроение Филиппа тут же развернулось на сто восемьдесят градусов. Охранник был терранцем. И это означало, что здесь занимаются действительно серьезными вещами.

— Привет, Филипп Гранин, юридический факультет, выпуск-1.

Охранник согласно кивнул:

— Андрей Богородцев, медико-биологический факультет, выпуск-6. Тебя ждут. Второй поворот направо, третий подъезд. Там тебя встретят.

Филипп кивнул и тронул машину.

Когда он вошел в лабораторию, ему навстречу поднялась высокая стройная женщина в белом халате и накрахмаленной белой шапочке. До Филиппа не сразу дошло, что это Ташка.

— Опаньки! Вот кого я не ожидал здесь увидеть, так это тебя.

Ташка усмехнулась:

— Интересно, а кто устроил тебе откомандирование?

Филипп удивленно поднял брови. За последние полгода они с Ташкой виделись не чаще раза в неделю. А последняя встреча вообще состоялась около месяца назад. Год назад его перевели в Управление специальных расследований, а Ташка, у которой внезапно прорезался интерес к биологии, устроила себе перевод в какой-то закрытый исследовательский центр, умудрившись при этом остаться в действующем резерве МВД. Сначала это практически не отразилось на их отношениях, только на работу они теперь ехали порознь. Но затем Филипп укатил в одну командировку, потом в другую, третью… Ташка тоже стала появляться в небольшой квартирке, которую они снимали в старом панельном доме на проспекте Вернадского, гораздо реже, так что все шло к тому, что их довольно длительная связь движется к своему распаду. Филиппу от этой мысли становилось очень неуютно, но он считал себя не вправе ограничивать свободу Ташки. В конце концов, они и так прожили вместе гораздо дольше, чем все знакомые пары, и даже успели стать некой легендой первого выпуска. К тому же, кто знает, может, лет через двадцать или тридцать они снова почувствуют влечение друг к другу. Вернее, Ташка почувствует, потому что Филипп и сейчас не ощущал в себе абсолютно ничего похожего на охлаждение. Но неделю назад его вызвал сам начальник Управления и, выслушав рапорт, указал на стул перед собой:

— Садись, Гранин.

Филипп сел. Начальник Управления некоторое время молчал, хмуро уставившись в настольный TFT-монитор, потом со вздохом сообщил:

— Вот, майрр, вызов на тебя пришел. — Генерал бросил на Филиппа испытующий взгляд, но тот сидел молча. — Вызов, значит, — повторил генерал. — Просят откомандировать тебя в распоряжение министра. Жаль. Только, вроде, работать начали. Отзывы по поводу тебя у твоего непосредственного руководства неплохие. Я тебя уже на руководителя группы намечал… — Генерал опять вздохнул. — Ну да ладно. Министру виднее. Зайдешь в кадры и получишь предписание. Приказано быть на месте уже завтра к девяти утра, так что с «бегунком» не тяни. И давай там не роняй, и все такое. А если что не понравится — дуй обратно. Возьмем.

Весь вчерашний день Филипп ломал голову, что же это за лаборатория 123 и на кой черт там понадобились специалисты его профиля, и вот такой сюрприз…

Ташка улыбалась, но в ее взгляде Филипп уловил оттенок напряженного ожидания. И это сказало ему обо всем яснее всяких слов. Филипп шагнул вперед и стиснул Ташку в объятиях…

Потом, через несколько минут, когда они наконец оторвались друг от друга, Ташка поправила волосы и, смешно сморщив нос, заявила:

— Странно, мне казалось, что ты совершенно разучился целоваться… Ну ладно, пошли.

Они спустились на два этажа, открыли толстую стальную дверь и, преодолев еще один лестничный пролет, вышли в небольшой дворик, огороженный со всех сторон высокими, но уже слегка осыпавшимися от старости кирпичными стенами. Во дворике в живописном беспорядке были разбросаны густые кусты, а между ними… Филипп ахнул. Эти создания вряд ли могли именоваться привычным словом «собака». Ташка, поднеся ко рту какую-то тонкую трубочку, тихонько дунула в нее. В ответ не послышалось ни звука, но над кустарником взметнулся десяток породистых псов, и спустя мгновение Ташка оказалась окружена сворой русских борзых.

— Вот это да! Ты занимаешься собаками?

Ташка, явно наслаждаясь восхищением Филиппа, кивнула.

— Да, но не только, — Она провела ладонью по спине стоящего у ее левой ноги крупного кобеля. — А тебя ничего в них не удивляет?

Филипп присмотрелся. Собаки явно были крупнее обычных. Насколько он помнил, стандартный рост кобелей у этой породы начинался от 73, а у сук от 68 сантиметров, но окружившие Ташку монстры имели не менее метра в холке. К тому же, в отличие от обычной своры, все находившиеся перед ним особи стояли молча и неподвижно, меряя Филиппа внимательным взглядом красных глаз, наводя на мысль о том, уж не плоды ли это творчества таксидермиста. И только свешенные набок языки да частое дыхание выдавали в них живые существа. Филипп усмехнулся:

— Ладно, давай хвастайся.

Ташка загадочно улыбнулась.

— Хорошо, смотри, — и, повернувшись к самому крупному кобелю, тихо попросила: — Карай, принеси мне веточку акации. Небольшую, сантиметров десять.

Кобель дернул головой, бросил на Филиппа взгляд, в котором тому почудилась насмешка, и, грациозным прыжком с места преодолев почти три метра, отделявшие его от ближайшего куста, коротким и точным движением челюстей перекусил ветку акации и, повернувшись, неторопливо потрусил обратно. Филипп следил за ним напряженным взглядом. Когда кобель остановился у Ташкиной руки и ткнулся мордой в ее ладонь, он сунул руку во внутренний карман пиджака и, широко размахнувшись, разбросал по траве ручку, бумажник, блокнот и носовой платок. Потом, испросив взглядом разрешение у Ташки и получив в ответ короткий утвердительный кивок, напряженным тоном попросил:

— Карай, не мог бы ты снизойти до моей просьбы и доставить мне мой бумажник.

Сие выражение, явно вычурное, ни в коей мере не напоминало обычную команду. В этом-то и был весь смысл. Кобель несколько мгновений озадаченно рассматривал Филиппа, наморщил лоб, клацнул челюстями и, покосившись на Ташку, нехотя добрел до бумажника. Он поднял его с земли и сплюнул у ног просителя. Филипп поймал Ташкин торжествующий взгляд и заговорил снова:

— А теперь, уважаемый, не присовокупите ли вы к сему еще и тот клочок не очень чистой материи.

Ташка не выдержала и фыркнула. Но Филиппу важно было окончательно увериться в том, что данная особь действительно понимает человеческую речь, а не просто приучена к существенно большему, чем обычно, диапазону команд. Пес вздернул верхнюю губу, обнажив клыки в причудливой пародии на насмешку и, с независимым видом помахивая хвостом, приволок Филиппу его носовой платок.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});