Господин Вечности - Елизавета Тьма

   В общем, день прошёл весело. Энергии много, желание издеваться над компанией Стаса многократно возросло после очередного его выпендрёжа на математике. Они пытались соревноваться с нами, я же целенаправленно их изводил, не стремясь доказать, что я умнее и сильнее. Зачем доказывать очевидное?

   В общем, жизнь определённо налаживалась! Чему изрядно способствовали кислые рожи и обещающие мне мучительную смерть взгляды "питерских мальчиков". Эта кличка к ним прилипла в тот же день.

   До вечера пришлось выслушать обоих братьев, командира и даже Вэнди. Впрочем, я умел состроить очень жалобный и покорно-виноватый вид таким образом, чтобы их запала хватало всего на пару минут. Потом они могли только махнуть рукой и я радостно удирал. С Вэнди такой манёвр не прокатывал, пришлось разговаривать. Но создать нужные эмоции для меня особых проблем тоже не представляло. Так что и птичка тоже быстро сдалась.

   После ужина меня коллективными усилиями затащили в больничное крыло. Я бы пошёл и сам, но если друзья и родичи активно пытаются проявить участие -- ну просто грех не усложнить им эту задачу по максимуму!

   Папа, конечно же, всё ещё обретался в академии. После двадцатиминутного разговора мы пришли к некоторому компромиссу: он не рассказывает маме ничего, а я сегодня ночую здесь. Зря я пошёл на уступки, потому что папа решил закрепить успех. И началось "малыш, тебе нужна хотя бы неделя покоя, ну или три-четыре дня, но никак не пара вечеров!"

   -- Так! -- оборвал уговоры я, хлопнув ладонью по столу. -- Всё, хватит с меня! Папа, какого демона ты ещё здесь, когда там Райн один?! Он же нестабилен, а ты его без присмотра оставил!

   Папа мигом заткнулся и изменился в лице. Зато Маньяки оживились:

   -- Кто такой Райн и почему мы о нём не знаем?

   -- Это наш нуб, -- спокойно ответил Ван. -- Который Рейдер. А вы не знали?

   -- Откуда бы? -- пожала плечами Маня.

   -- Это явно не всё, -- Даня пристально взглянул на Вана.

   -- Остальное -- потом, -- отрезал я. -- А сейчас я, совершенно здоровый, вынужден лечиться из-за вашей паранойи! Даже не могу выбрать, что предпочтительней -- когда лучшие друзья живут в другом городе или когда большая любящая семья -- в другой стране!..

   ...Он излучал свет, этот удивительный тёмный подросток. Светился изнутри, сиял, дарил чудо одним фактом своего присутствия, как радуга в небе. Он улыбался и хотелось улыбнуться в ответ, каким бы паршивым ни был день. Улыбнуться как Небу, как богу... просто за то, что он есть. От факта его существования становилось легче жить и дышать. Бог есть. И он -- очаровательный, открытый, весёлый и добрый ребёнок.

   Ребёнок с сединой на виске. Мальчишка, у которого в глазах то и дело селилась застарелая тоска ветерана войны.

   Андрей по прозвищу Пророк, уже частично вернулся на учёбу, но всё ещё был вынужден часто бывать на приёме у врача. Кости переломанной руки собирали на спицы и срастались они быстро, но не настолько, как должны при условии лечения лучшими тёмными средствами. В академии всех, хоть детей лордов, хоть безродных щенков лечили одинаково -- внимательно, заботливо и доброжелательно, самыми лучшими лекарствами, не экономя ни на ком и ни на чём. И всегда -- бесплатно. Пострадавшим студентам даже стипендию не уменьшали на время пребывания в медучреждении.

   Пророк сидел в углу и не отсвечивал, стараясь быть максимально незаметным и ожидая своей очереди.

   Этого подростка не сломит и не испортит даже бремя абсолютной власти, которое однажды будет возложено на его плечи. Как настоящее чудо невозможно опошлить, так невозможно представить Ирдеса кем-то похожим... да хотя бы на "питерских мальчиков".

   Чудо можно только убить.

   И позволить этому свершиться никак нельзя. Нельзя позволить яркому, полыхающему жизнью и радостью огню в нереально-фиолетовых глазах даже чуть притухнуть, не то что погаснуть. Пусть он светится всю жизнь. Пусть зажигает звёзды на небе и в душах окружающих. Как здесь сумел из тусклых угольков разжечь звёзды в душах сокурсников.

   Андрей знал, хорошо знал, на что способны такие как Стас и Женя. Он и сам был... не чужд этим кругам. Только столь сволочной мразью никогда являлся.

   Нужно сберечь этого чудесного, неземного ребёнка от новых ударов. Зачем снова испытывать на прочность его светлую и наивную веру в этот мир? Ему и так достаётся...

   Пророк сам сделает всё, что сможет. Андрей не просто так получил своё прозвище и репутацию настоящего психа. До белобрысых двойняшек ему далеко, но всё же.

   В голову закралась мысль принять тёмное подданство. Студентам и бывшим студентам в этом проблем нет никогда и никаких. Империя жёстко спрашивает со своих подданных, но защищает и поддерживает соответственно. Андрей знал, что основной закон империи -- это закон совести, а не уголовного кодекса. Если среди правящих рождаются такие... дети-боги, дары Неба... насколько же чисты душами и помыслами все правители этой страны?

   Папа повыгонял всех из палаты, потом смылся сам, взяв с меня обещание хотя бы сегодня и завтра переночевать здесь. Так уж и быть, ради преотличного самочувствия, я готов даже побыть пару вечеров в больничном крыле. Но больше к врачам -- ни-ни, ноги моей здесь лишний раз не будет!

   Хорошо хоть игла в руке не стальная а пластиковая, гибкая. Можно согнуть руку, не боясь, что проткнёт вену. Есть возможность лечь по-удобней. И спа-а-ать. Умотался я за этот безумный денёк...

   Вторник оказался таким же весёлым, как понедельник. Мозг работал на всю катушку, сил было столько что хоть горы сворачивай! Поэтому я активно учился, не только догнав, но и снова опередив программу, и развлекался. Тем более, что и от ран на теле почти не осталось следов.

   "Питерские мальчики" сменили тактику, принявшись целенаправленно доставать меня. За что и поплатились в очередной раз. Вроде как я был совершенно ни при чём, когда они нарвались на отработку в химической лаборатории, а потом ещё в столовой. Я вообще был в другом конце зала! А двойняшки всего лишь мимо проходили. С этих совершенно невинных первокурсников какой спрос? Правильно, никакого! Зато питерцы со своими подпевалами из наших влетели по полной. Кроме сокурсника, которому я (а может и Ван, не помню) ногу сломал. Он только иногда лекции посещал, освобождённый от всех остальных занятий. Ничего, им потом Мистраль займётся.

   Вечером после всех занятий и ужина, я даже согласился пару часов посвятить гитаре, лишь бы не сразу отправляться к врачам. Братья отреагировали на это благосклонно. Даже струны в этот раз звучали радостью полёта и свободы ветра.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});