Близко-далеко - Иван Майский

Здесь один мальчик перебил Петрова.

– А если у человека вот такая кожа, – мальчик показал на свою бронзовую руку, – может ли этот человек стать летчиком или капитаном большого парохода?

– Конечно, может, – улыбаясь, ответил Петров. – У нас ни на цвет кожи, ни на форму глаз и носа внимания не обращают. Только ум, способности и честность играют роль. У нас есть министры, и генералы, и ученые – сыновья разных народов, населяющих страну.

По рядам снова пронеслись возгласы неподдельного удивления, смешанного, пожалуй, с известным недоверием.

А Петров продолжал свой рассказ. Он говорил о советских детях, о домах пионеров и пионерских лагерях, о бесплатном обучении и стипендиях для всех студентов. Тут из угла, где разместились педагоги, выступила вперед молоденькая бронзовокожая девушка и, волнуясь, спросила:

– Это правда, что женщина у вас может получить любую профессию?

– Полнейшая правда! – ответил Петров. – У нас есть женщины инженеры, ученые, директора заводов, летчицы, даже капитаны судов. – Петров повернулся и, указывая на Таню, сказал: – Вот моя жена… Она военный врач и работала в военном госпитале.

Все глаза впились в Таню.

В заключение Петров заговорил о войне против фашистов, рассказал о героизме солдат Советской Армии и партизан, о Зое Космодемьянской.

– Мы победим! – уверенно воскликнул Петров. – Потому что наше дело правое и потому что мы готовы на все жертвы в борьбе за свободу. Борьбу с гитлеровской Германией мы ведем совместно с нашими союзниками – Англией и Соединенными Штатами Америки…

Ребята проводили Петрова восторженными криками. Слух о беседе в школе разнесся по всему поселку. В каждой хижине на все лады обсуждались и перетолковывались слова Степана. Особенно поразило местных жителей сообщение о равноправии всех национальностей в СССР. Старики доказывали, что это немыслимо. Люди помоложе хотели верить в это, но сомневались. Медленно покуривая свои длинные трубки, они качали головами и думали. Кто знает… может быть, на свете народились какие-то новые белые, которые не похожи на белых? Но живут они далеко-далеко, и будет ли от этого что-либо хорошее для обитателей острова Девы, неизвестно…

Дня через три к Тане пришла та молодая девушка, которая интересовалась, действительно ли перед советской женщиной открыты все пути. С ней была сморщенная старушка. Очень смущаясь, что делало ее еще более привлекательной, девушка на ломаном английском языке объяснила, что она – сестра Окано, а пожилая женщина – их соседка и что они пришли к Тане за медицинской помощью.

Таня объяснила, что не имеет права лечить на английской территории, так как у нее нет английского врачебного диплома.

– А почему бы вам не обратиться в местную больницу? – спросила Таня.

– О, что вы! – испуганно воскликнула девушка. – Ведь в больнице только один врач, мужчина. Ни одна наша женщина не пойдет лечиться к мужчине, хоть зарежьте!

– Ну хорошо, – смягчилась Таня. – Я, пожалуй, посмотрю вашу соседку.

Исследование показало, что старушка страдает от глистов. Что было делать?.. Так просто было бы избавить эту женщину от болезни, но на пути стояли некоторые формально-юридические препятствия. Считаться ли с ними?.. Таня, которая довольно часто решала сложные вопросы сразу, сплеча, махнула рукой. Попросив своих пациенток немножко подождать, она пошла в расположенную рядом больницу. Здесь она зашла в аптеку, с заведующей которой еще раньше познакомилась, и спросила:

– Нет ли у вас сантонина?

– Есть, мадам, – ответила заведующая и кивнула на большие банки, стоявшие в шкафу.

– Можете вы мне дать немного?

– Пожалуйста!

И заведующая отсыпала Тане солидную порцию лекарства.

Вернувшись, Таня объяснила молодой девушке, чем больна ее соседка, и рассказала, как употреблять лекарство.

Потом Таня спросила:

– Как вас зовут, милая девочка?

– У меня очень трудное имя, – улыбнулась девушка. – Вам его не произнести. Зовите меня Майей. Я люблю это имя. Оно напоминает мне имя великого древнего народа с Американского континента. Легенда говорит, что мы происходим от этого народа…

Несколько дней спустя Майя прибежала к Тане веселая и торжествующая.

– Соседка совсем здорова! – радостно воскликнула она. – Спасибо вам! Спасибо! – и протянула Тане полуфунтовую кредитку.

Таня рассмеялась и, отведя руку девушки, сказала:

– Я никогда не беру денег у больных. У нас это вообще не принято. У нас лечат бесплатно. За мою работу мне платит государство.

Весть об исцелении соседки Окано быстро разнеслась по поселку, и к Тане началось паломничество темнокожих женщин. Они и сами приходили и приносили с собой детей. Майя выполняла роль переводчика. Популярность Тани возросла не только потому, что быстро исцелилась первая пациентка. Воображение индианок было поражено тем, что доктор – женщина, да еще белая! И к тому же не берет с больных денег. Последнее было просто невероятно!

Неожиданно возникшая практика поставила Таню в затруднительное положение.

Степан ей говорил:

– Надо согласовать этот вопрос с английской администрацией острова.

– Что значит «согласовать»? – горячилась Таня. – Островитяне нуждаются в медицинской помощи, а я врач. Неужели этого недостаточно?

– Надо считаться с обстановкой, – возражал Степан. – Мы не должны давать повода обвинять нас в нарушении английских законов и вмешательстве во внутренние дела британской колонии. Ты сама должна понимать, что мы не для этого посланы за границу. Ясно? Надо попробовать урегулировать вопрос с английскими властями, получить их разрешение… Ну, хотя бы в виде исключения, на время нашего пребывания на острове. Без согласия англичан у тебя все равно ничего не выйдет: откуда ты возьмешь лекарства?..

Таня обратилась к матроне с просьбой разрешить ей лечить индианок. Матрона удивленно пожала плечами и презрительно воскликнула:

– И охота вам возиться с этими цветными! Или вы состоите в дамском филантропическом обществе?

Когда матрона доложила о просьбе Тани мистеру Липеру, тот поморщился: «Новое беспокойство! Не сидится этим большевикам! Поскорей бы они убрались с острова! Но как же быть? Отказать мадам Петровой? Но это значило бы вооружить против себя местных жителей, отношения с которыми были и без того не слишком дружественные. Это значило бы также вступить в конфликт с советскими людьми. Русские, чего доброго, раздуют эту историю в Лондоне. Левые ухватятся за нее, начнутся крики о том, что колониальная администрация нарушает элементарные законы гуманности… Неудобно… И одобрит ли такой конфликт министерство колоний в Лондоне? С другой стороны, однако, затея мадам Петровой подымет престиж большевиков в ущерб престижу английской администрации… Как же быть?»