Неотразимая герцогиня - Бертрис Смолл

Олимпия тихо рассмеялась.

— Спасибо, дорогая, что так переживаешь за меня, но я вовсе не умираю. Садись, Аллегра. Мы с отцом хотим сообщить вам одну приятную новость. Мы рассказали бы обо всем раньше, но сами долго не могли поверить и в течение нескольких месяцев игнорировали вполне очевидные признаки. Я жду ребенка, Аллегра. В мае у вас с Сиреной появится братик или сестричка. Мы с твоим отцом думали, что в нашем возрасте уже поздно думать о детях, но, как оказалось, ошиблись. Я еще ничего не говорила Сирене, потому что она вот-вот родит и всякое потрясение ей вредно. Вижу, и ты никак не придешь в себя от того, что случилось.

Аллегра перевела взгляд с мачехи на отца. У них будет ребенок! Общий ребенок! Но они старики! Старики! И все же ждут дитя. Она же замужем около полугода и, хотя молода и здорова, все еще не забеременела. Подумать только, что мачеха на склоне лет дала росток новой жизни! Но это невозможно вынести! Какой ужас!

— Теперь, милорд, нам следует обсудить новые условия выплаты вам содержания, — заметил лорд Морган. — В сложившихся обстоятельствах их следует пересмотреть, тем более что мне нужно думать о новом наследнике.

Аллегра вскочила.

— Я хочу домой, — объявила она и, не оглядываясь, направилась к выходу. У нее не хватило сил попрощаться с отцом и мачехой.

— Уже поздно, и лошади устали, — окликнул ее герцог.

— Возьмем свежих из конюшни, — глухо отозвалась Аллегра. — Я хочу домой.

Она упрямо вскинула голову и выплыла из комнаты.

— Ну вот, — упрекнула мужа леди Морган. — Не говорила ли я, что нужно было сказать ей раньше? Теперь Аллегра расстроена, и одному Богу известно, что будет с Сиреной, когда она обо всем узнает.

— Я приведу ее, — вызвался герцог. — Она выбежала во двор без плаща!

— Не стоит, — возразила леди Морган. — Я знаю Аллегру лучше, чем вы, сэр, и поверьте, для нее это явилось страшным потрясением. Увезите ее домой, пусть свыкнется с мыслью о том, что ничего уже не исправить. Пока у нее не будет мира в душе, Аллегра будет мучиться и терзаться. Кстати, Септимиус, никакого пересмотра твоих обязательств до тех пор, пока не родится ребенок. Понятно?

— Да, дорогая, — покорно кивнул лорд Морган и обратился к зятю:

— Идите, Куинтон. Потолкуем позже.

Дрожащая Аллегра свернулась в комочек на сиденье кареты. Там ее и нашел муж. Он успел взять у лакея ее плащ и сейчас молча накинул его жене на плечи.

— Итак, куда мы едем? — весело осведомился он.

Вместо ответа Аллегра пронзила его негодующим взглядом.

— Как вы смеете шутить, сэр, над той мерзостью, свидетелями которой мы только что стали? В двух часах езды отсюда есть гостиница, достаточно респектабельная, хотя и не слишком роскошная.

Она нервно укуталась в плащ, забилась в уголок и молчала всю дорогу до гостиницы.

Хотя они никогда не останавливались в «Селезне и пушке», владелец сразу узнал высоких гостей и с глубокими поклонами проводил в дом, извиняясь за то, что покои не слишком велики, хотя в их распоряжении самая большая спальня.

— Мы благодарны за то, что смогли найти здесь ночлег, — благосклонно ответил герцог. — Нам понадобится ужин. У вас есть отдельная комната, где мы могли бы спокойно поесть?

— Не волнуйтесь, ваша светлость, найдется, — заверил хозяин, снова кланяясь. — И для ваших слуг тоже найдется местечко.

— Превосходно, — кивнул герцог. — А теперь проводите нас в столовую. День был нелегким, и, кроме того, на улице еще слишком холодно для весны.

— Могу похвастаться неплохим хересом, ваша светлость.

Не хотите ли глоточек?

Герцог улыбнулся и проводил жену в маленькую столовую. Аллегра сумела сдержаться, пока служанка хлопотала вокруг них, унося плащи и наливая херес в маленькие рюмки. Но стоило той уйти, как разразилась буря.

— Поверить невозможно! Да как они могли? Что за позор!

Люди в таком возрасте вдруг заводят ребенка! Стыд! Еще до собственной свадьбы я понимала, что они проделывают за закрытыми дверями, но в жизни не думала, что их забавы могут закончиться подобным образом!

— Но почему? — удивился муж.

— Почему?! — воскликнула она. — Моему отцу за пятьдесят. Тете-маме за сорок. Вот почему! Людям преклонных лет просто мерзко заводить детей. Последним ребенком мачехи была моя кузина Сирена. Боже, что она подумает, когда все узнает! Ее дитя будет старше собственной тетки или дяди! Это непристойно! Непотребно!

— А по-моему, романтично, — возразил герцог.

— До чего ты изменился! — презрительно бросила Аллегра. — Было время, когда ты гордился своей практичностью, Куинтон. Теперь ты считаешь романтичным, что твои тесть и теща скоро станут родителями… в отличие от нас! Моему отцу не нужен наследник. Он у него уже есть!

— Так вот что тревожит тебя, Аллегра, — догадался муж. — Придется делить богатство отца с братом или сестрой!

— Разве не ты соединил самую голубую в Англии кровь с самым огромным состоянием в стране? Если у отца родится сын, мы станем намного беднее. Нам лучше молить Бога, чтобы тетя-мама принесла еще одну девочку. В этом случае мы сохраним хотя бы половину того, что имеем.

— Все это не имеет значения, — отмахнулся герцог, взяв ее руки в свои. — Год назад я не сказал бы этого, дорогая, и не поверил бы, предскажи кто-то, что я стану иным. Я приехал в Лондон найти богатую жену. И нашел ее, но отнюдь не собирался в нее влюбляться. И все же это случилось. Хантерз-Лейр обрел новую жизнь — нет, стал лучше, чем прежде, — благодаря тебе и щедрости твоего отца. Лорд Морган назначил сказочное содержание мне и тебе, и поскольку мы по натуре не транжиры, то не истратили и десятой доли этой суммы и могли бы до конца дней своих жить на то, что получили за один год. А как насчет твоих вложений, моя дорогая герцогиня?

Если никто из нас не станет просаживать деньги за карточным столом, мы никогда не обеднеем. Что бы ни решил твой отец, сколько бы денег ни выделил нам после рождения ребенка, все будет благом. Септимиус Морган — человек справедливый. А мне довольно одной тебя, дорогая.

Он нежно обнял жену.

— Дело не только в богатстве, — возразила Аллегра. — Пойми, унизительно быть бесплодной, когда и твоя кузина, и мачеха беременны! Мало того что у меня отбирают деньги, так я даже не способна дать тебе наследника, Куинтон! Похоже, ты заключил неудачную сделку, женившись на мне.

— Ты меня любишь? — спросил он, глядя в ее несчастное лицо. — Ты меня любишь, моя милая герцогиня?

— Всем сердцем! — вскричала она. — И ты еще сомневаешься?

— Так почему же ты сомневаешься во мне? Я обожаю тебя, и все золото мира — ничто для меня, пока есть твоя любовь, — прошептал он, принимаясь страстно ее целовать.