Рыцарь из ниоткуда - Александр Александрович Бушков

военные — по середине реки (центральная треть Итела испокон веков считается «международными водами»). Того парохода под безобидным флагом одного из Вольных Маноров он, разумеется, не увидел — ну что же, держат регламент… Солнечный день, мириады искорок играют на спокойной водной глади, все больше попадается больших, богато украшенных лодок под роскошными балдахинами — господа придворные обоего пола имеют честь прогуливаться — дворец уже совсем близко…

Умом-то умом… А вот куда девать сердце, ноющее от беспокойства за нее? Но ведь все равно отправилась бы одна, и никто не в состоянии был бы ее остановить…

Вот и первые караульные посты на набережной — но это, собственно, не дворцовая стража, это нечто вроде ГАИ, они только тем и заняты, что заворачивают назад непрезентабельные экипажи и непрезентабельного вида прохожих, поскольку ни тем, ни другим не следует осквернять своим убогим видом окрестности королевского дворца…

Их карету, как и следовало ожидать, пропустили беспрепятственно — хотя и наемная, но довольно роскошного вида, такие здесь нанимают богатые дворяне, по какой-то причине не воспользовавшиеся своим собственным выездом (ну, скажем, господин герцог отправился к любовнице, белошвейке, и не хочет светиться в экипаже с собственными гербами), серьезные купцы, члены высших гильдий и прочий денежный народ. Она остановилась у высокой и широкой мраморной лестницы, четырьмя уступами поднимавшейся к распахнутым воротам в высокой каменной стене (Горрот, черт его знает, почему, оставался единственной державой, где королевский замок окружен стеной, сохранившейся с давних времен, повсюду давно уже перешли на литые и кованые, высокие ограды). Кучер, колобком скатившись с козел, распахнул дверцу, Сварог вышел первым, подал руку Яне, небрежным жестом великосветского повесы сунул в протянутую ладонь несколько золотых, что едва ли не вдвое превышало установленную плату. Кучер, как и следовало ожидать, рассыпался в благодарностях, но они, как и подобает благородным, оставили это без внимания, неторопливо направились к нижним ступеням.

Народу на лестнице оказалось не так уж много: одни неторопливо поднимались, другие, соответственно, спускались, хватало и таких, что просто стояли на площадках, возле обильно украшенных статуями перил, любуясь рекой. Добрая половина из них, Сварог не сомневался — наряженные под дворян «тихари», в любом королевстве так.

Никто из проходивших не обращал на них с Яной ни малейшего внимания (впрочем, на Яну-то как раз многие обращали, — это Сварог был никому неинтересен и определенно не узнан). Единственная причина, вызывавшая к ним интерес и быстрые взгляды — красота Яны. Во всем остальном они выглядели в точности так, как окружающие: дворянин с дворянкой, судя по нарядам, не из высшей знати, но, безусловно, не из захудалых, перстни с баронскими коронами, и платье Яны, и камзол Сварога оторочены как раз сиреневыми кружевами согласно последней здешней моде — жизнь шла своим чередом, считанные единицы знали, кто обосновался во дворце, слишком многое осталось неизменным, в том числе и причудливые выкрутасы моды.

Яна, приложив к правой щеке два пальца, пытливо смотрела вверх.

— Ну что? — тихонько спросил Сварог.

— Во дворце пятеро ларов, — так же тихо ответила Яна. — Двух не хватает.

Сварогу моментально припомнилась реплика д'Артаньяна: «Ты слышишь, барон? Их только четверо!» Четверо, пятеро — разница невелика. Недостающие особой роли не играют — ни их наличие, ни их отсутствие.

Лишь бы Брашеро не оказался среди отсутствующих, иначе задуманное провалиться не провалится, но чуточку усложнится…

— Пошли, — решительно сказала она.

И они рука об руку стали неспешно, как подобает благородным, подниматься к воротам. Сварогу только сейчас пришло в голову, что профессор Марлок в своем пессимизме был глубоко неправ, талдыча о гипотетическом, прикрывавшем дворец колпаке силового поля. Все эти годы захватившие власть Брашеро с компанией старательно поддерживают в стране видимость, будто никаких необычных изменений не произошло — ну, разве что король разогнал изрядное число придворных и приблизил множество новых людей, но в этом-то как раз ни капли необычного нет. И житье-бытье дворца продолжается, так сказать, в прежнем режиме. Как в таких условиях накрывать его силовым полем? Вся страна выпучит глаза в изумлении. Быть может, «колпак» и существует, чтобы быть включенным, скажем, при неожиданной, непредвиденной атаке, — но прежде его ни разу не врубали, иначе неминуемо пошли бы слухи…

Все. Высоченные ворота из солидных, тщательно выкрашенных светло-коричневой краской досок, скрепленных огромными затейливыми полосами кованого железа. По обе стороны — не менее двух десятков гвардейцев и дворцовых стражников, да еще несколько личностей в цивильном, чей род занятий угадать нетрудно. Опять-таки ничего необычного — у Сварога в Латеранском дворце у главных ворот церберов ничуть не меньше…

Древний Ветер по-прежнему работал исправно: Яну со Сварогом никто просто-напросто не увидел. Со стороны это никак не могло показаться подозрительным: если дворяне вошли во дворец беспрепятственно, значит, имеют доступ и прекрасно известны в лицо страже… Собственно, теперь можно было и снять «шапку-невидимку», люди, беспрепятственно миновавшие главные ворота, обычно нисколечко не интересуют внутреннюю охрану, но из предосторожности Яна ею пользовалась до тех пор, пока они не миновали стражу и у парадного крыльца — мало ли какие свои правила мог тут установить Брашеро.

Все. Прихожая, так сказать — точнее, как это принято в королевских замках, немаленький зал, куда спускаются несколько лестниц. Мозаичный пол с вкраплениями «бархатного» аметиста, чей фиолетовый цвет при вечернем искусственном освещении меняется на густо-красный, колонны из полированного узорчатого орлеца, стены украшены инкрустациями из красной яшмы и вениса. Этакий зал Хозяйки Медной Горы. Сварог мимоходом подумал, что абсолютно все это каменное великолепие добывалось на Дике, каковой Горроту уже не принадлежит.

Они уверенно направились к крайней лестнице справа — за три часа, проведенных перед очередным сотканным из полупрозрачного света шаром тщательно изучили нужную им часть дворца старательно и скрупулезно, так что хорошо ориентировались и способны были, не блуждая и не расспрашивая никого, отыскать кабинет Брашеро. Недвижно застывших лакеев и стражников хватало, а вот придворных попадалось мало — надо полагать, с восшествием на престол юного «короля» и появлением регента великосветская жизнь чуточку притихла, в подобных случаях так оно и бывает, неизвестно пока, кто окажется близок к регенту, а кого отодвинут подальше, кто воспарит ввысь, а кто шлепнется в грязь, так что большинство завсегдатаев сидит по домам, обсуждая произошедшие изменения и их возможные последствия, либо строя планы, как сделать так, чтобы именно ты воспарил, а враги, соперники и недоброжелатели отправились в грязь. Малолюдство только на руку — и их планам, и тому, что очень уж мало любопытных глаз заинтересуются совершенно необычным головным убором Яны.