OFF-LINE интервью с Борисом Стругацким - Борис Стругацкий

Лиза <[email protected]> Москва, Россия - 05/01/11 19:40:49 MSK

Боюсь, ТАМ, действительно, ничего нет, и смерть человека есть нечто окончательное и последнее в его жизни. Верующие думают иначе, но я не замечал, чтобы они боялись смерти меньше, чем атеисты. Впрочем, может быть, они боятся не смерти, а Ада?

Вы совершенно правильно пишете о «волосатой обезьяне» внутри человека и о необходимости всяческого её подавления. Но вот ведь какой парадокс получается: цивилизация наша по сути своей на три четверти как минимум предназначена для ублажения этой самой обезьяны. А если от неё избавиться, то тоже невесёлая картинка рисуется, как у Вас в ВГВ или у Кларка в «Конце детства». Стало быть, никуда не деться от «волосатой обезьяны»?

Юрий <[email protected]> Ужгород, Украина - 05/01/11 19:41:17 MSK

«Деться» от нее, действительно, некуда, но сжиться с ней можно: научиться ограничивать ее, не давать ей воли, придушить, в конце концов. Это и есть процесс самовоспитания, о котором с такой надеждой говорили многие из великих людей. «Хочешь улучшить мир, – начни с себя». Задача, столь же достойная, сколь и почти неразрешимая. К сожалению.

Борис Натанович, здравствуйте! Интересно Ваше мнение по следующему вопросу. Как Вы считаете, в последние годы Россия прогрессирует или регрессирует в экономическом плане? Спасибо.

Игорь Левитин <[email protected]> Москва, Россия - 05/01/11 19:41:22 MSK

Она – «пытается прогрессировать», и у нее даже кое-что получается, но слишком медленно и мало. С гирями авторитаризма и феодализма на ногах не очень-то попрогрессируешь.

Доброго Вам здоровья, Борис Натанович! У меня для Вас есть небольшая поправка – Вы довольно часто цитируете закон Старджона: «90% чего угодно – дерьмо». Я недавно читал статью о Старджоне и с удивлением узнал, что это, оказывается, не закон Старджона, а ни много, ни мало... Откровение Старджона (Sturgeon»s Revelation). Более того, Старджон постоянно жаловался, что люди путают его откровение и его закон. Да-да, оказывается есть и закон, и сформулировал он его несколько раньше: «nothing is always absolutely so», что я бы перевёл как «у ничего нет степеней сравнения». Надеюсь, я немного поднял Вам настроение, что уже немало. А теперь о вещах более серьёзных. Недавно после долгого перерыва я перечитывал «Туманность Андромеды» (точнее, прослушивал озвученную книгу, нелегко бывает выбрать время, чтоб почитать что-то новенькое, а уж перечитывать частенько приходится таким вот способом, выбирая время, когда глаза и руки заняты, а мозги свободны). И обратил внимание, как много в романе Иван Антонович уделил проблеме воспитания, там ведь очень много созвучных с Вашими мыслей. Возник вопрос – а почему об этом писали только Вы и Ефремов? В фентези есть десятки – если не сотни – описаний воспитания юного мага (один «Гарри Поттер» чего стоит), встречаются в фантастике попытки описания подобного процесса для людей с паранормальными способностями (впрочем, такие люди тоже ведь в некоторой степени маги), а вот для «нормальных»... Почему? Не понимают важности, даже необходимости этого? Боятся, что получится неинтересно? Или просто страшно браться за такую неподъёмную тему?

Марк <[email protected]> Мельбурн, Австралия - 05/01/11 19:41:30 MSK

Не могу говорить за других, но, полагаю, все перечисленные Вами причины имеют место. Мы же писали об этом потому, что считали это чрезвычайно, фундаментально важным, – и мы писали об этом мало («темно и вяло»), потому что всю жизнь оставались в этих вопросах дилетантами. «Пиши о том, что хорошо знаешь, – или о том, чего не знает никто». Нам всегда казалось, что есть, есть люди, «знающие об этом», но, кажется, мы ошибались.

Здавствуйте! А не желаете ли Вы стать президентом, например, России!?

Сашка <[email protected]> Вологда, Россия - 05/01/11 19:41:57 MSK

Господи! Ну, конечно, нет! Что за странное предложение! А Вы что, – можете поспособствовать?

Дорогой Борис Натанович! Сразу оговорюсь, я страстный поклонник творчества АБС и прочитал всё у Вас, включая публицистику и интервью. Неоднократно задавал Вам вопросы в этом интервью, очень благодарен за Ваши ответы. Не взыщите строго, я понимаю, что споры о литературе и фантастике, о хорошей фантастике и хорошей литературе и т.д. Вам надоели до чёртиков, но вот недавно мне была озвучена одна тирада, называющая фантастику «литературой ленивых духом». Аргументация была примерно такова. Литература есть часть искусства. По Толстому, основная функция искусства – передавать чувства от писателя к читателю. Фантастика, обильно расплодившаяся именно в последнее время и именно в белых странах, есть специфическая, адаптированная для масс литература эпохи заката европейской цивилизации, когда авторы, по недостатку творческого накала, никоим образом не способные вызвать в читателе сильных чувств традиционными изобразительными средствами, как это делали титаны классики («Смерть Ивана Ильича», к примеру, попробуй-ка напиши), вынуждены прибегать для этого к «элементу необычайного», ибо это проще и, как минимум, страхует автора от продумывания разных нестыковок. Вместо Гоголевской шинели выскакивает из-под земли зелёный пришелец в нужный момент и взрывает галактику бластером по-голливудски. Вот это да! Народ рыдает. В свою очередь, современный образованный и интеллигентный читатель, опять же по всё более распространяющейся ленности духа, уже не способен переварить «Преступление и наказание» и нонче свою нервную систему щекочет средствами попроще, навроде «Властелина колец» и пр. Никто не против Голливуда, но ведь раньше интеллигенция себе подобного не позволяла, а если и позволяла, то стеснялась. И Гёте, и Пушкин, и Гоголь без своей чертовщины прожили бы прекрасно, а вот Жюль Верн, Уэллс, Свифт и прочие без своей фантастики – никто. Досталось, как помню, на орехи и Булгакову и, извините, АБС. Как Вы относитесь ко всему вышесказанному? Пожалуйста, не отвечайте, если Вам это уже неинтересно.

Лобачёв И.Н. <[email protected] > СПб, Россия - 05/01/11 19:42:11 MSK

Неприглядная картина, которую нарисовал Ваш «Зоил», совершенно верно им написана, но абсолютно не нова. И в начале XIX века широкая публика предпочитала «Ивана Выжигина» и «Капитанской дочке», и «Мертвым душам». А в конце – Понсон дю Террайля Льву Николаевичу Толстому. Легкое чтение всегда было чтением массовым, и это есть свойство массового читателя, а не литературы. Современную фэнтези предпочитают миллионы из-за легкости ее, незамысловатости и полного в ней отсутствия призыва думать и сомневаться. «Пусть нам будет занимательно и ни о чем не надо думать», – этот лозунг-пожелание возник не сегодня, и вовсе не фантастика стала на него ответом. Плохая фантастика, да. Плохая литература вообще! Разумеется, это дело вкуса, но ни фантастику Уэллса, ни фантастику Свифта, Чапека, Булгакова, и иже с ними я бы к легкой развлекательной литературе не отнес. Все эти книги занимают хотя и другую, чем «Смерть Ивана Ильича», полку, но достойны всяческого уважения и выдержат атаку любого Зоила, ибо в способности своей «глаголом жечь сердца людей», «передавать чувства писателя читателю», вызывать сопереживание не уступают никакому тексту с соседней полки, где «Преступление и наказание», «Война и мир» и «Сага о Форсайтах». Однако же, надо ясно понимать, что оценка литературного произведения есть действие абсолютно субъективное, – как бы солидно, важно, объемно и наукоподобно не выглядели соответствующие литературоведческие труды. Все они, в конце концов, сводятся (если честно) к одной-единственной значимой фразе: «Мне это (не) нравится». А все остальное – лишь более или менее интересная, в той или иной степени удобочитаемая попытка объяснить, почему именно «нравится» (или «не»). Кому объяснить? В конечном счете, видимо, мне. Но я вовсе не нуждаюсь знать, почему именно произведение Х (не) понравилось господину Y. Мне кажется, надо быть великим мастером, почти волшебником, чтобы убедить меня, что «Мастер и Маргарита» есть литература второго сорта. А «Белая», скажем,»Гвардия» – наоборот, первого. А «Степь» – вообще люкс, супер и экстра. Надо признаться, таких «мастеров» я видел и читал неоднократно. Некоторые из них пишут даже интересно, увлекательно даже, остроумно, – но ни один из них не способен меня убедить, что осетрина второй свежести по таким-то и таким-то параметрам своим превосходит лососину свежести первой. Господь с ними со всеми. В конце концов, «если этот брюнет во втором ряду пишет хорошо, а вон тот шатен в третьем – скучно, то никакие дебютные идеи, никакие рассуждения о литературе первого и второго сорта этого положения дел не изменят». И не надо!