Сочинения. Том 5 - Гален Клавдий

Врачи, придерживающиеся атомистической философии, разумеется, должны дойти до полной недооценки целесообразной деятельности природы, особенность которой состоит в том, что тела как растений, так и животных создаются с врожденной способностью привлекать, «уподоблять соответственное и исключать неподходящее». Утверждая это, оппоненты Галена должны приходить к отрицанию какой бы то ни было функции души. Здесь Гален уже определенно указывает на «мнение врача Асклепиада». Напротив, Гиппократ полагал, что «материя едина и способна к изменению, что все тело согласованно проницается и воздухом, и влагой, а природа творит все искусно и справедливо, используя функции, посредством которых каждая из частей тела влечет к себе соприродный ей сок, а сделав это, усваивает его каждой своей частицей и совершенно уподобляет себе. Та часть сока, которая не была усвоена и не смогла полностью измениться и уподобиться питаемому, уничтожается посредством другой, выделительной функции» (I, 12, 29–30 К). Здесь Гален впервые упоминает о способности целесообразно устроенных органов и тканей притягивать элементы, необходимые для развития, те, которые могут быть «уподоблены их структуре и реализуемой ими функции».

Одним из важнейших постулатов гиппократовской теории медицины Гален называет представление об избирательном привлечении органами тех или иных веществ (далее Гален конкретизирует это понятие): «Ведь тот, кто считает, что ни одна часть тела не имеет функции привлекать вещества, обладающие соответствующим качеством, часто вынужден вступать в противоречие с очевидными явлениями, как это случилось с врачом Асклепиадом в вопросе о почках, которые считают органами, выводящими мочу, не только Гиппократ, Диокл, Эрасистрат, Праксагор или любой другой врач, но также едва ли не все мясники, так как они ежедневно видят положение почек и канал, который соединяет каждую из них с мочевым пузырем, так называемую уретру, и из строения этих органов делают вывод об их работе и предназначении. Помимо мясников, все люди, испытывающие частые затруднения при мочеиспускании или страдающие задержкой мочи, когда у них ломит поясницу и с мочой выводится песок, сами себя называют “почечниками”» (I, 13, 30–31 К).

Гален представляет читателю этот предмет своих рассуждений в очень выигрышном свете: он сразу приводит пример из клинической практики, с которым довольно сложно спорить. Действительно, кто из врачей станет отрицать существование мочекаменной болезни? Гален указывает на накопление песка и камнеобразование, связанное именно с выделительной функцией и происходящее в почках, а не в каком-либо другом органе. Тем более разумно, с его точки зрения, предположение, что жидкость, образующая мочу, может избирательно накапливаться почками и далее эвакуироваться через мочевой пузырь. Альтернатива этому представлению — идея врачей-методистов о парах жидкости, проникающей внутрь брюшной полости и превращающейся в мочу, кажется Галену не слишком убедительной. Действительно, если существует процесс парообразования, то пар в силу своих физических характеристик не должен опускаться вниз и скорее соберется в свободных пространствах брюшной полости.

Гален напоминает о высказанном им тезисе об опасности утраты убеждения в творческой силе природы, создавшей все целесообразно: он упоминает, не называя имен, своих оппонентов, утверждающих, что природа создала почки без всякой цели, а мочеточники появились «просто так». Гален также вспоминает (речь явно идет о конкретных дискуссиях) о том, что некоторые его собеседники путали анатомию мочевыводящих и семявыводящих путей. Единственным убедительным доказательством своей правоты в анатомо-физиологическом описании мочевыделительной системы Гален считает эксперимент: «А способ доказательства такой. Нужно разрезать брюшину перед мочеточниками, затем охватить их петлями, а после, перевязав животное, отпустить его, ведь так оно уже не сможет испускать мочу. После этого, ослабив внешние повязки, следует показать, что мочевой пузырь пуст, а мочеточники полны, растянуты и едва не лопаются. Затем, сняв петли, можно увидеть, что мочевой пузырь уже полон мочой. Когда это станет очевидным, нужно, прежде чем животное испустит мочу, затянуть ему петлю вокруг полового члена, а затем со всех сторон сдавить пузырь, ведь через мочеточники ничего назад в почки вернуться не может. Из этого становится ясно, что не только у мертвого животного, но и у еще живого что-то мешает мочеточникам принять мочу назад из мочевого пузыря. Сделав эти наблюдения, следует, ослабив петлю на половом члене животного, позволить ему испустить мочу, а затем снова перевязать один из мочеточников, позволив другому опорожняться в мочевой пузырь, и через некоторое время показать, что тот из них, что перевязан, в той части, которая расположена ближе к почкам, полон и растянут, а свободный остается мягким, между тем как пузырь полон мочой. Далее следует рассечь первый, полный мочеточник и продемонстрировать, как из него вырывается моча, подобно крови при кровопускании, тотчас разрезать и другой, а затем наложить животному внешние повязки, после того как рассечены оба мочеточника. Когда покажется, что времени прошло достаточно, повязку следует снять — теперь пузырь окажется пустым, а вся полость между внутренностями и брюшиной будет наполнена мочой, как если бы животное страдало водянкой. Итак, если кто-нибудь самостоятельно решится провести такой эксперимент над животным, он, думается, строго осудит опрометчивость Асклепиада. А если он поймет причину, по которой из пузыря в мочеточники ничего не возвращается, думаю, это убедит его в том, с какой предусмотрительностью и мастерством позаботилась природа о живых существах» (I, 13, 36–38 К).

Далее Гален вновь возвращается к главному тезису — делу природы, которая порождает способность тела отвергать чужеродное и привлекать родное. Тут же следует новый выпад в адрес врачей-методистов: по Асклепиаду, «ничто ни с чем по природе не сообразно», но состоит из атомов, двигающихся хаотично. Важный момент, который проясняется при чтении этого текста, — конкретные представления методистов о физиологии и патологии. Ранее была рассмотрена функция мочевыделения, похожие соображения имелись относительно кроветворения и всасывания пищи: «Так вот, по поводу кроветворения и всасывания пищи он [Асклепиад. — Д.Б.] пустился в какую-то невнятную болтовню и, вовсе не найдя, что бы сказать об очищении тела от излишков, без колебаний решился пойти вразрез с очевидными явлениями, лишив почки и мочеточники функции выведения мочи, но утверждая, что в мочевой пузырь ведут какие-то невидимые пути» (I, 13, 39 К). Критику со стороны Галена также вызывали представления врачей-методистов о выделении желчи и функции селезенки. Из-за неверных представлений о функциях органов возникли и конкретные ошибки в лечении — это важно с учетом распространенного в историографии суждения о том, что и гиппократики-догматики, и эмпирики, и методисты лечили более или менее одинаково. Гален указывает на неспособность врачей-методистов, следовавших за Асклепиадом, излечить мочекаменную болезнь, желтуху или какое-либо заболевание, связанное с преобладанием черной желчи. В сущности, вопрос стоял вообще о возможности целенаправленной лекарственной терапии. Врачи-методисты могли объяснить только симптоматическое лечение, решение о котором