Сиротка для дракона. Бои без правил - Наталья Шнейдер

ждал.

– Вы меня простите, ваше величество, если что не так. Я человек простой и этим вашим, – она покрутила рукой в воздухе, – не обучена, поэтому прямо буду говорить. К отцу своему я разве что на могилу плюнуть приду.

Пожалуй, как и я к своему. Интересно, успел Рик вернуть барону чек?

– И ежели вы меня чем-то еще одарить собираетесь, то простите уж великодушно, лучше не надо. В том, что дочка моя вашему парню глянулась, моей заслуги вовсе нет. Не подходит корове золоченое седло, и ваши милости мне впрок не пойдут.

Родерик склонился к моему уху.

– Теперь понятно, в кого ты такая.

Император улыбнулся.

– Я вас понимаю, Маргарет. После всего, что случилось, вам хочется убедиться, что вы сами на что-то способны. Не буду мешать, хотя, уверен, дочь вас не оставит.

Я кивнула.

– Только совсем сделать вид, будто мы не знакомы, не получится, – продолжал он. – Вам понадобится охрана.

Мама вскинулась, но прежде, чем она возразила, в голосе императора появилась сталь:

– Через вас могут попытаться дотянуться до вашей дочери и моего сына, поэтому охрана не обсуждается. Они не будут вам докучать, не волнуйтесь. Скорее всего, вы их даже не заметите.

– Как вам будет угодно, ваше величество, – выдавила мама.

– А насчет вашего отца… Он не так уж стар, но слаб здоровьем…

– Да он еще меня переживет!

– Похоже, судьба отплатила ему за вас. С вашего позволения, я позабочусь о том, чтобы его наследство перешло к вам. Это было бы справедливо.

– Может, и справедливо, да только Пит же мне этого не простит. Последнюю же рубашку с меня снимет, а у меня денег на стряпчих нет.

Император расхохотался.

– Маргарет, вы еще не поняли, что теперь вы теща наследника? Если ваш брат посмеет оспорить завещание, в вашем распоряжении будут лучшие законники империи.

Кажется, мама действительно об этом толком не задумывалась, потому что выражение ее лица стало непередаваемым.

– Ежели так… спасибо вам! – Она поклонилась императору, не обращая внимания на протестующий жест. – За милость вашу спасибо, и что дочку мою приняли, а мне больше ничего и не нужно. – Она обернулась к Оливии. – И вам спасибо, сами знаете за что.

Оливия с улыбкой покачала головой.

– Мне это ничего не стоило.

– И все же кое-что вам нужно, – улыбнулся император. – Портал к дому. Не волнуйтесь, ваша репутация не пострадает, я только провожу вас до двери. Обопритесь на мой локоть.

Мама взялась за его руку с таким видом, будто боялась обжечься. Рик произнес серию цифр, император задумчиво кивнул, и вместе с мамой они исчезли в портале.

– Закинем Оливию? – спросил меня Рик.

– Конечно. – Как бы мне ни хотелось остаться с ним наедине, пара минут ничего не решит.

– Мы попросим дежурного портальщика, – с улыбкой вмешалась Кассия. – Думаю, Мелани нам в этом не откажет.

«Мелани». Значит, сплетники были правы, и графиня Сандью действительно ближайшая подруга императрицы.

Оливия тронула меня за локоть.

– Дай мне твой ключ. Вряд ли вам сегодня захочется возвращаться в университет.

Я залилась краской. Протянула подруге ключ. Рик приобнял меня за плечо, поцеловал в висок.

– Уж я постараюсь, чтобы не захотелось.

Возмутиться я не успела – он подхватил меня на руки и утащил через портал в свою гостиную. Все так же, на руках Рик пронес меня в спальню, опустился на кровать и устроил меня у себя на коленях.

Сколько раз мы сидели так в беседке, целуясь. Но сегодня все было по-другому. Между нами не осталось больше ничего запретного, и я ухнула в жар его поцелуев с головой, и сама целовала его, забыв, что девушке приличествует сдержанность. Целовала, пока тело мое, кажется, жило собственной жизнью. Сама не поняла, как я развернулась, устроившись верхом у него на коленях. Как, пока наши языки сплетались, мои руки расстегнули пуговицы его кителя, стянули с плеч, а потом взлетели, позволяя Рику стащить с меня китель вместе с рубашкой. Одежда мешала, становясь преградой тогда, когда между нами не должно было быть никаких преград, и мы избавлялись от нее. Чтобы можно было прижаться кожа к коже, чтобы его губы могли ласкать мою грудь, заставляя меня стонать и изгибаться, подставляясь под ласки. Чтобы чувствовать жар его тела и литые мышцы под моими ладонями. Чтобы ощущать вкус его кожи.

Рик подхватил меня под мышки, поставил между своих колен, снова приник губами к груди. Не знаю, как мне удалось удержаться на ногах те несколько мгновений, пока мои штаны скользили на пол. Меня бросало то в холод, то в жар, тело била дрожь, а между ногами тянуло невыносимо – и только он мог заполнить эту мучительную пустоту.

Я позволила опрокинуть себя на кровать, и теперь уже Рик устроился между моих колен. Поцелуй заглушил мой вскрик. Рик замер, отстранившись заглянул мне в лицо. Чувствовать его внутри было так странно и вместе с тем – правильно, и я притянула его за затылок, целуя, одновременно неловко качнув бедрами. Он двинулся, еще и еще, и скоро я стонала совсем не от боли. Подхватила ритм, двигаясь ему навстречу, пока уже знакомое удовольствие росло во мне, пока меня не сжало сладким спазмом, а Рик, запульсировав внутри меня, не замер, обнимая меня.

«Я – Тайра, – прозвучало у меня в голове. – А ты, человечка – Нори?»

Родерик заглянул мне в лицо.

«Я люблю тебя, котенок. – Этот голос я узнала бы из тысячи. – И всегда буду любить. Теперь „всегда“ – это не метафора. Познакомь меня с твоей девочкой».

– Ее зовут Тайра, – сказала я. – И она никогда не летала.

Глава 49

Он рассмеялся, скатываясь с меня.

– Значит, полетаем. Пойдем. – Рик поднялся, протянул мне руку.

Я ухватилась за нее, позволяя вздернуть себя на ноги, и тут же оказалась в его объятьях.

– До чего же мне не хочется от тебя отрываться, – шепнул он.

Его желание отозвалось во мне, но не тем жаром, что сжигал совсем недавно, а мягким теплом. Все же я чувствовала – еще пара поцелуев, и мы упадем обратно в кровать, и никакие драконы нас оттуда не вытащат.

«У нас будет время. Много-много времени, – Рик чмокнул меня в нос, но отстраняться не торопился. – Пусть девочка порадуется».

– Ты говоришь о ней, как о малышке, – рассмеялась я.

«Я не малышка!»

– Она и есть малышка, – улыбнулся Родерик, не торопясь разжимать объятья. – Очень большая малышка.

«Новорожденная личность», – вспомнилось мне. Следом за этой мыслью пришла еще одна,