Жила Комстока - Луис Ламур

Он покачал головой.

— Сегодня стрелял не Ваггонер.

— Сегодня? — удивилась Грита.

— Меня пытались убить, когда я шел к вам. Этому человеку явно хорошо заплатили, и он не сомневался, что я не доставлю ему особых хлопот.

— А что случилось?

— Ему не удалось убить меня. За долгие годы я приучился быть все время начеку.

— Я, кажется, слышала какие-то выстрелы.

— Ну… без выстрелов в таких случаях не обходится.

Он поставил свою чашку.

— Уже поздно. Завтра у вас спектакль, да и мне надо работать. К тому же мне еще придется завершить одно дельце.

— Дельце? Вы о чем?

— Я должен узнать, кто за всем этим стоит, понять, чего им нужно, и разрубить наконец этот гордиев узел раз и навсегда. Я не могу больше сидеть сложа руки, мне пора действовать.

Она встала.

— Вэл, будьте осторожны.

— Постараюсь. — Он посмотрел на нее. Лицо его приняло обычный непроницаемый вид. — Мне, правда, необходимо закончить кое-какие дела.

Они молча спустились по лестнице. Бросив на Гриту прощальный взгляд, Тревэллион слегка коснулся ее пальцев и направился к двери. Там его встретил Тиэйл.

— Да, здорово ты его. Два выстрела, да таких, что и одного хватило бы. А этот индюк думал, что достанет тебя.

Тревэллион вышел на улицу, но отправился не домой. По пути он обходил все игорные дома один за другим. Никем не замеченный в толпе, Вэл внимательно наблюдал. Он искал кого-нибудь из шайки Сэма Брауна, кто знал Кипа Хозера.

Наконец он оставил это бесполезное занятие и неожиданно для себя оказался возле кондитерской. Там теперь работал другой человек. Тревэллион задумчиво пил кофе, когда к нему, вытирая руки, подошел хозяин.

— Привет, сто лет тебя не видел! Теперь все по-другому, когда Мелиссы нет.

— Слышно что-нибудь от нее?

— Ни слуху ни духу. Как в воду канула. Вот что плохо.

— Плохо?

— Если бы у нее все наладилось, она бы написала. Люди всегда так делают. Она ведь не из тех, кто привык жаловаться.

— Она очень славная.

Хозяин посмотрел на него и сел напротив.

— Говорят, ты уложил одного парня сегодня.

— Он напал на меня, я защищался.

— Так ему и надо, этому вору Хозеру. Сколько его помню, вечно ошивался со всяким сбродом.

— Ты не видел кого-нибудь из них? Хочу порасспросить кое о чем.

— Они теперь в штаны наложили. Люди поговаривают — все подстроили заранее и Хозер был при деньгах. Раньше такого не случалось.

— Кто заплатил ему?

— Откуда мне знать? Уж, во всяком случае, не его дружки. — Хозяин наклонился к нему. — Я знаю кое-кого из этой шайки. Никто из них понятия не имеет, кто заплатил Хозеру. — Хозяин налил чашку кофе и снова сел. — Ну, что ни говори, а это не самые интересные новости. Самое интересное на «Соломоне».

— А что на «Соломоне»?

— Наткнулись на серебряную жилу! Теперь, похоже, Хескет станет самым богатым человеком в Комстоке.

Глава 45

Тревэллион поставил чашку. Худшей новости он и ожидать не мог. По его расчетам, новое открытие сделано в той стороне, где он застолбил участок. Если это так, то они не смогут разрабатывать жилу, не нарушив границ, и он потеряет участок. Конечно, можно обойтись и без этого клочка, ведь, заявляя на него права, он думал не о себе, а об Уилле Крокетте. Но позволить такому человеку, как Хескет, выиграть — он себе этого не простит. Кроме того, Хескет получит доступ к неограниченным кредитам и уж своего не упустит.

Тревэллион сидел неподвижно и думал. И тут он вспомнил про Билла Стюарта. Тому уже приходилось сталкиваться с подобными вещами, и он сумеет вникнуть во все тонкости дела. Похоже, Хескет вправе забрать его участок, считая его продолжением своей жилы. Тревэллион никогда не интересовался законодательной стороной приискового дела. Он открывал жилы, столбил участки, продавал их, оставляя другим возможность их разрабатывать. На приисках давно велись споры о том, что должен существовать закон о границах владений, но Вэл к ним никогда не прислушивался. Теперь он пожалел об этом.

Хескет не станет медлить. Тревэллион недооценил его деловой сметки, так как думал, что тот хочет всего лишь расширить свои владения. Джон Маккей как-то заметил: «Сроду не имел с ним дел и не собираюсь. То, как он поступил с Уиллом Крокеттом, говорит о том, что у него нет ни стыда ни совести».

Открытие богатой жилы обеспечит Хескету получение неограниченных кредитов, даст ему свободу двигаться в любом направлении. Вопрос только в том, в каком направлении он захочет двигаться.

Тревэллион снова подумал об участке, который застолбил рядом с «Соломоном». Сейчас, как никогда, Хескету понадобится эта земля.

Тревэллион встал и направился к двери. Он уже распахнул ее, когда его окликнул хозяин кондитерской:

— Эй, а кофе что же, не будешь допивать? А я-то хотел сделать тебе яичницу из…

Вэл обернулся, все еще держась за ручку, и в это мгновение мимо него просвистели три пули. Одна застряла в косяке, другая пролетела в открытую дверь в дюйме от его руки, а третья, едва не задев шею, угодила в полку, перебив всю посуду.

Тревэллион бросился на пол и с револьвером в руке пополз к боковому выходу. Распахнув дверь, он подождал с минуту, выскочил в переулок и побежал за угол.

Несколько прохожих остановились посреди улицы, изумленно тараща глаза. Очевидно, эти люди прибыли в город недавно, иначе они бы не стали стоять на виду, заслышав стрельбу, а поспешили бы укрыться. Где-то с шумом захлопнулась дверь, запряженный быками фургон, нагруженный рудой, прогромыхал по мостовой. Больше ни звука…

Убрав револьвер, Вэл вернулся в кондитерскую.

— Давай свою яичницу. И кофейку подлей. Надо успокоить нервишки.

Кофейник ходуном ходил у хозяина в руках. Сам он был бледен как полотно.

— Да они есть у тебя, нервы-то? Давненько не видал, чтобы пули летали над ухом. Пожалуй, с тех пор, как от нас отстали парни вождя Виннемуки. — Он посмотрел на Тревэллиона. — Стреляли явно не в меня. Хлеб, который я выпекаю, не так уж плох.

— Да и кофе у тебя что надо. Так что целились конечно же в меня.

— Я еще вот что слыхал — кто стреляет в Тревэллиона, пусть пеняет на себя.

Вэл не ответил. Он думал. Стреляли двое — выстрелы отличались по звуку. Не окликни его хозяин кондитерской, он сейчас лежал бы на полу мертвый. Ну что ж, сам виноват — нечего расслабляться, нельзя быть таким дураком.

Покончив с ужином, он посмотрел на хозяина.

— Комната Мелиссы пустует?

— Хочешь переночевать? Оставайся, там никого. — Хозяин помолчал, потом смущенно проговорил: — Мы не занимаем ее — вдруг Мелисса вернется.

— Нет, ночевать не буду. Хочу воспользоваться окном. Через дверь-то ходить, похоже, небезопасно.