Сборник "Последнее желание" - Анджей Сапковский

— Кроме колдунов вы кого еще включаете в число остальных? — заинтересовался Лютик.

— Уж конечно, не музыкантов и рифмоплетов, — хохотнул Ярпен Зигрин. — Тех, кто работает топором, а не лютней.

— Та-а-ак, — протянул Три Галки, глядя в звездное небо. — А чем поработает сапожник Козоед и его сброд?

Ярпен Зигрин сплюнул в костер и проворчал что-то по-краснолюдски.

— Милиция из Голополья знает тутошние горы и сойдет за провожатых, — тихо сказал Богольт, — потому справедливо будет допустить их к дележке. А вот с сапожником-то дело другое. Понимаете, будет паршиво, ежели хамы решат, что как только в округе появится дракон, то заместо того, чтобы слать за спецами, можно просто сунуть ему отраву и продолжать с девками в кустах озоровать. Ежели такой порядок распространится, то нам не иначе как на побирушки придется идти. Э?

— Правда, — добавил Ярпен. — Потому, говорю вам, с энтим сапожником должно случиться что-нибудь, пока он, трахнутый, в легенду не попал.

— Должно случиться, стало быть, случится, — убежденно сказал Нищука. — Это на мне.

— А Лютик, — подхватил краснолюд, — задницу ему в балладе обработает, на смех подымет. Чтоб осрамить во веки веков.

— Об одном вы забыли, — сказал Геральт. — Есть тут один, кто может вам все попутать. Который ни на какие дележки и договора не пойдет. Я об Эйке из Денесле. С ним вы говорили?

— О чем? — проскрипел Богольт, поправляя палкой поленья в костре. — С Эйком, Геральт, не поговоришь. Его дела не интересуют.

— Подъезжая к вашему лагерю, — сказал Три Галки, — мы встретили его. Он в полном вооружении стоял коленями на камнях и не отрывал глаз от неба.

— Он завсегда так, — сказал Живодер. — Размышляет или молится. Говорит, так надо, потому как боги наказали ему людей от худа оберегать.

— У нас в Кринфриде, — буркнул Богольт, — таких в телятнике держат на цепи и дают куски угля, тогда они на стенах разные разности малюют. Но довольно о ближних сплетничать, поговорим об интересе.

В круг света беззвучно ступила закутанная в шелковый плащ невысокая молодая женщина с черными волосами, покрытыми золотой сеточкой.

— Чем это тут так несет? — спросил Ярпен Зигрин, прикидываясь, будто ее не видит. — Не серой ли?

— Нет. — Богольт демонстративно потянул носом, глядя в сторону. — Мускус или что-то вроде.

— Нет, пожалуй, это… — поморщился краснолюд. — Ах! Так это ж благородная госпожа Йеннифэр! Здрасьте, здрасьте!

Чародейка медленно обвела взглядом собравшихся, на мгновение задержала блестящие глаза на ведьмаке. Геральт еле заметно улыбнулся.

— Позвольте присесть?

— Что за вопрос, благодетельница вы наша, — сказал Богольт и икнул. — Присядьте вот тут, на седле. Сдвинь зад, Кеннет, и подай благородной колдунье седло.

— Вы тут о делах, я слышу. — Йеннифэр уселась, вытянув стройные ноги в черных чулках. — Без меня?

— Не смели, — сказал Ярпен Зигрин, — беспокоить столь важную особу.

— Ты, Ярпен, — прищурилась Йеннифэр, повернувшись к краснолюду, — лучше б помолчал. С первого дня ты делаешь вид, будто меня вообще не существует, так уж и продолжай в том же духе, не утруждай себя.

— Да что вы, госпожа! — Ярпен показал в улыбке неровные зубы. — Как можно! Да пусть меня клещи лесные покусают, ежели я не трактирую, нет, не тракую вас лучше, чем нежели воздух. Воздух, к примеру, мне случается испортить, а касательно вас я б себе этого ни в коем разе не позволил.

Бородатые «ребяты» зашлись хохотом, но тут же замолкли, увидев синее мерцание, вдруг охватившее чародейку.

— Еще одно слово — и от тебя останется лишь испорченный воздух, — сказала Йеннифэр, и в ее голосе прозвучал металл. — И грязное пятно на траве.

— И верно, — кашлянул Богольт, разряжая обстановку. — Помолчи, Зигрин. Послушаем лучше, что нам скажет госпожа Йеннифэр. Она только что заметила, будто мы тут болтаем о делах без нее. Отседова вывод, что у нее есть какое-то предложение. Послушаем. Только б не предложила собственными чарами уделать дракона.

— А что? — подняла голову Йеннифэр. — Думаешь, невозможно, Богольт?

— Может, и возможно. Но нам не окупится, потому как вы тогда потребуете половину драконьего богатства.

— Как минимум, — холодно сказала чародейка.

— Ну вот, сами видите, нас это ну никак не устраивает. Мы, милсдарыня чародейка, бедные солдаты — если добыча пройдет мимо нашего носа, то голодать нам как пить дать. Мы щавелем и лебедой пробиваемся…

— Разве что в праздник сурок какой аль суслик попадется, — грустно вставил Ярпен Зигрин.

— …водой колодезной запиваем. — Богольт отхлебнул из бутыли и слегка встряхнул ее. — У нас, госпожа Йеннифэр, нету другого выхода, как только получить свою долю или зимой под забором коченеть. А постоялый двор денег стоит.

— И пиво, — добавил Нищука.

— И девки распутные, — размечтался Живодер.

— Потому, — Богольт взглянул на небо, — мы сами, без чар и вашей помощи дракона уделаем.

— Ты уверен? Запомни, существует предел возможного, Богольт.

— Может, он и существует, только я ни разу не встречал. Нет, госпожа, повторяю, мы сами дракона прикончим, без всяких там чар.

— Тем более, — добавил Ярпен Зигрин, — что у чар тожить наверняка есть свои пределы возможного, которые, в противу наших, нам неведомы.

— Ты сам придумал, — медленно спросила Йеннифэр, — или тебе подсказали? Уж не присутствие ли ведьмака в вашем глубокоуважаемом обществе позволяет вам так задираться?

— Не-а, — сказал Богольт, глядя на Геральта, который, казалось, дремал, лениво растянувшись на попоне и положив голову на седло. — Ведьмак тут ни при чем. Послушайте, благородная Йеннифэр. Мы сделали королю предложение, он отмолчался. Ну ничего, мы народ терпеливый, до утра погодим. Ежели король предложение примет, едем дальше разом, нет — мы возвращаемся.

— Мы тоже, — буркнул краснолюд.

— Никакой торговли не будет, — продолжал Богольт, — так сказать, на нет и суда нет. Передайте наши слова Недамиру, милсдарыня Йеннифэр. А вам скажу, предложение выгодно и вам, и Доррегараю, ежели вы с ним столкуетесь. Нам, учтите, драконий труп до фени, токмо хвост возьмем. Остальное ваше будет, бери, выбирай! Не пожалеем для вас ни зубов, ни мозга, ничего, что вам потребно для колдовства.

— Конечно, — добавил, хихикая, Зигрин, — падаль будет ваша, чародейская. Никто не отберет. Разве что другие трупоеды.

Йеннифэр встала, закинула плащ на плечо.

— Недамир не намерен ждать утра, — сказала она резко. — Он уже сейчас согласен на ваши условия. Наперекор, чтоб вы знали, моим и Доррегараевым советам.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});