Снова с тобой - Эйлин Гудж

– Не забудьте перед отъездом погулять вокруг особняка. За ним разбит чудесный сад, – сообщила она уезжающим туристам. Те обернулись, благодаря ее, и она любезно заулыбалась, произнося давно заученный ответ: – Поверьте, для меня это было истинным наслаждением. История занимает чрезвычайно важное место в нашей жизни. Кем мы стали бы без нее?

Когда в холле особняка остались только Ноэль и девушка в чепце, Гертруда сделала вид, что только сейчас заметила невестку.

– Боже мой, вот так сюрприз! – воскликнула она с принужденной улыбкой и всплеснула руками. – Ты чудесно выглядишь, дорогая.

Ноэль подавила мгновенное желание выпалить, что своим «чудесным видом» она обязана отнюдь не Гертруде и ее сыну. Все ее мышцы напоминали туго скрученные пружины, готовые бросить ее вперед, она уже протягивала руку, чтобы пощечиной стереть улыбку с лица свекрови. Но вместо этого Ноэль с достоинством встала.

– Добрый день, Гертруда. Как дела?

– В целом неплохо. – Гертруда пожала плечами, всем видом показывая, что в жизни каждого случаются мелкие неприятности.

– А у Коула?

– Прекрасно. – Гертруда рассеянно теребила свою брошь в виде корзины с цветами. Ноэль снова вспомнила о розах на могиле Коринны. – Правда, в последнее время у него побаливают колени, но врач уверяет, что это просто очередной приступ артрита. А как здоровье твоей бабушки? – На ее лице появилось выражение неподдельного интереса.

– Хорошо, как никогда, – солгала Ноэль.

– Как приятно слышать! Пожалуйста, передай ей мои наилучшие пожелания. А теперь прошу меня простить, мне пора. – Гертруда хотела было пройти мимо, но Ноэль быстро преградила ей путь.

– А я надеялась, что мы сможем поговорить.

Щеки Гертруды порозовели, блекло-голубые, как у Роберта, глаза расширились в тревоге. Она поспешно изобразила улыбку.

– Боюсь, сейчас не получится. Следующая экскурсия начнется через час, а мне еще надо покончить с делами. – Она сделала широкий крюк, обходя Ноэль, и направилась к двери.

– Ничего, я пойду с вами. – Ноэль шагнула следом.

За дверями особняка, оставшись вдвоем с невесткой, Гертруда заговорила:

– Дорогая, пожалуйста, пойми – здесь нет ничего личного. Но если нас кто-нибудь увидит… словом, мы можем произвести ложное впечатление.

– Какое? Меня примут за обеспокоенную мать? – В голосе Ноэль зазвучал сарказм. – Боже упаси!

Они шагали по вымощенной кирпичом дорожке, обсаженной львиным зевом и дельфиниумом. Длинные стебли цветов качались на резком ветру, благодаря которому Уинди-Ридж [5]получил свое название. Трава была еще мокрой от вчерашнего дождя, но Гертруда, не замечая комьев земли, липнущих к ее нарядным розовым туфлям, прошла через лужайку к «кадиллаку», припаркованному на служебной стоянке. Цокот ее шпилек по плитам стоянки напомнил Ноэль ритм детского стишка: «Хикори-дикори-док, мышка украла пирог…»

Ноэль догнала Гертруду, когда та уже отпирала дверцу машины. Гертруда обернулась, и Ноэль изумилась, увидев у нее на лице выражение искреннего сочувствия.

– Что бы ты ни думала, дорогая, я вовсе не желаю тебе зла, – мягко произнесла она. – Моя тетя тоже… любила выпить. Но она была славной женщиной, настолько же славной, как ты – хорошей матерью. И если ты попытаешься понять, что будет лучше для…

Ноэль переменилась в лице, заставив Гертруду умолкнуть на середине фразы. В глазах свекрови мелькнула паника. Но сама Ноэль ощутила лишь холод, будто какой-то кран внутри ее открылся, выпустив в жилы поток ледяной воды.

– Что будет лучше для Эммы? Гертруда, вы же не верите в ту чепуху, что несет Роберт. – Даже ее голос стал другим, резким и сухим.

Гертруда поджала губы.

– В одном он был прав: ты изменилась. И не в лучшую сторону. – Она схватилась за ручку дверцы.

На этот раз Ноэль не стала останавливать ее. Она просто обошла вокруг машины и села на пассажирское сиденье. Ее свекровь застыла, успев поставить на пол машины одну ногу. Наконец она с возгласом изумления упала на кресло.

– Что это ты… – Она закрыла рот и снова открыла его, как рыба, вытащенная на сушу. – Это частная собственность! Ты вторглась в нее!

– Я уйду, как только вы ответите на мои вопросы, – невозмутимо заявила Ноэль, но ее сердце глухо и резко колотилось. – Начнем с того, что вам известно о Коринне Лундквист.

– О Коринне? – Гертруда ахнула и прижала ладонь к груди. – При чем тут эта бедняжка? Ты же была еще совсем крошкой, когда она умерла.

Ноэль отметила, что Гертруде не понадобилось припоминать, кто такая Коринна.

– Прежде всего она была лучшей подругой моей матери.

– В таком случае мать должна была объяснить тебе, что произошла всего лишь бессмысленная трагедия. – Гертруда старалась говорить спокойно, но ее выдавали руки, нервно сжимающие ремешок белой сумочки-сундучка.

– Я не спрашиваю, как она погибла. Но раз уж вы заговорили об этом, я хотела бы знать, что вы помните о ее смерти.

Лицо Гертруды обмякло, Ноэль заметила, что коралловая губная помада расплылась, въелась в крохотные морщинки вокруг губ. Внезапно Гертруда постарела и стала казаться ровесницей Дорис.

– Мне известно только, что Коринна покончила жизнь самоубийством.

– Вы абсолютно уверены в этом?

Гертруда бросила на нее странный взгляд. В нем не отразились угрызения совести – разве что за цветы на могиле девушки.

– На несчастный случай ее смерть не похожа.

– Умирают не только от этого.

– Ты полагаешь?…

– Я ничего не полагаю. Я спрашиваю. Роберт имел какое-нибудь отношение к ее смерти? – Ноэль удержалась и не добавила: «А вы к ней причастны?»

– Разумеется, нет!

– Вы знаете это наверняка?

Гертруда вскинула руку, явно намереваясь вытолкнуть невестку из машины, но Ноэль не дрогнула. Дрожащим голосом Гертруда выговорила:

– Ты ее не знала. Она была глубоко несчастна. Кажется, ее родители, по крайней мере отец, были чрезвычайно набожными людьми. Потому она и перепугалась, когда узнала, что… находится в положении.

Что-то щелкнуло в голове Ноэль, некий рычажок встал на место.

– Откуда вы знаете, что Коринна была беременна?

Послышался настойчивый стук в окно. Гертруда в панике обернулась и обнаружила, что в стекло машины стучит низко нависшая ветка, раскачивающаяся на ветру.

Она поникла на сиденье. Мелкий бисер пота выступил у нее на лбу, пудра свалялась в морщинах.

– Наверное, услышала от кого-нибудь… – растерянно пробормотала она. – Скорее всего на похоронах…

– Вас не было на похоронах. Я спрашивала у мамы. – Ноэль придвинулась ближе и уловила удушливый запах духов Гертруды. – Что произошло на самом деле? Что, вы скрываете?