Чокнутый - Андрей Костин

- Да нормально все. - Альвареза к этому времени успокоился и сидел, опустившись на корточки. Правильно, ему-то волноваться не о чем. Вся красота величиной с половину банана. Да и то надкусанного.

- Ага, - успокоился Мил, перестал вертеться и успокоенно вздохнул. Пошаря глазами по сторонам, мало ли что, убедился в спокойной обстановке. Потом Альварезе: - Ну и как?

- А никак. - Альвареза был теперь само спокойствие. Его мозг тщательно прокрутил сцену нападения, взвешивая и оценивая. - Что задумывали, то и сделали. Без существенных потерь.

Они потрусили в сторону точки сбора. Молча, не разговаривая и даже не перебрасываясь многозначительными взглядами.

Все очень просто. Такое случается очень редко в джунглях. Очень редко. Два жителя, совершенно из разных стай, разные характерами и привычками, стали чувствовать друг друга без взглядов и слов. Они стали одной командой. Они стали настоящими друзьями. Хотя джунгли раньше, еще до появления Чокнутого, даже и не знали, что это слово обозначает.

Ночь в джунглях. Время, когда под мерцающими звездами, далекими и недоступными, происходят порой странные вещи. Время, когда подавляющее большинство сознательных жителей, уткнув нос в мохнатую лапу или скрывшись в глубоких норах, набираются сил для следующего дня. Время, когда только самые неугомонные, не в силах успокоить урчащий желудок, рыщут среди вековых зарослей и переплетений лиан в надежде вежливо поприветствовать такого же неугомонного.

Изредка в ночи сквозь прохладный воздух с легкими порывами ветерка, доносится то радостный, то жалостливый крик. Это значит, что где-то там, за шепчущими ручьями или игривой рекой, встретились два одиночества, которым не спалось в эту прекрасную летнюю ночь.

Шейла не относила себя ни к тем, ни к другим. Просто ей не спалось. С тех пор как она вернулась в лагерь, происходило нечто странное, что не поддавалось ее пониманию. Шейлу смущало отношение к ней Чокнутого. Со времени событий на тропе он так ни разу и не подошел к ней. Он даже избегал ее. И во время случайных, а иногда и нет, встреч Чокнутый, не глядя ей в глаза, вилял хвостом и, ссылаясь на массу неотложных дел, моментально исчезал из поля зрения. Шейла никак не могла понять, что происходит.

Может быть, причина в том, что все чаще за спиной у Чокнутого и Шейлы стали раздаваться незлобивые разговоры о том, что, согласно законам джунглей, самка должна всецело принадлежать тому самцу, который добился ее в жестокой схватке? Но Чокнутый лишь спас ее, Шейлу. К тому же, если на то пошло, в законах нет ничего постыдного, и она, потомок пантер, с удовольствием...

От раздумий, приятных раздумий, ее оторвал голос отца. И ему тоже не спалось. Потому что и до него доходили кое-какие разговоры. Поначалу Квар воспринял это как шутку, причем весьма злую. Где это видано, чтобы его дочь, молодая самка могущественного рода, принадлежала безродному, неизвестно откуда взявшемуся чужаку. К тому же еще и альбиносу. Стыд и срам на все Великие джунгли! Осмеют на все века. Квар бесился, ругался, но вскоре успокоился. Он был стар и мудр и понимал, что вся его злоба - это просто страх разлуки с дочерью. Его кровинка, его Шейла, та, которую он лелеял и берег, будет мурлыкать ласковые песни другому? Смешные страхи. Если уж кто и достоин его дочери, то только Чокнутый. Пусть и альбинос, но зато герой, не раз доказавший свою преданность его становищу.

- Страдаешь? - Квар примостился рядом с Шейлой. Иногда староста ловил себя на мысли, что не знает, о чем говорить с дочерью. Другие времена, другие нравы. А может быть, просто не мог передать словами всю свою любовь к этой черной красавице, которая навсегда останется для него несмышленым котенком.

Шейла промолчала. Она немного злилась на отца, прервавшего ее мысли на самом приятном месте. Но злость быстро ушла. Сейчас ей нужен был кто-то, с кем можно поделится своей печалью. Или бедой. Шейла еще сама не знала - что это. Старая Ириза на ее вопросы только смеялась да говорила о времени. Подруги по становищу были далеко, так что оставался только отец.

- Чокнутый теперь герой, - обращаясь словно к себе, сказал Квар. Весь лагерь только и говорит о его поступке. В джунглях мало можно найти таких жителей, которые рискуют своей шкурой ради кого-то. Все больше каждый за себя. На словах-то мы все - герои. А на деле...

Шейла молчала. Ей нравилось слушать про Чокнутого.

- Слышала, что вокруг говорят? - без всякого перехода спросил Квар.

Пантера кивнула и опустила голову. Не от стыда; пантерам не свойственно это чувство. Просто она не хотела, чтобы отец видел ее довольную улыбку.

- То-то и оно, что слышала, - продолжил Квар. - Ты ведь и про законы наши знаешь, поди? Можешь и не отвечать. Вижу - знаешь. И закон прав. Я ведь за твоей матерью сколько бегал. А там желающих и без меня было предостаточно. Пришлось в честной драке, зубами и когтями доказывать, что она принадлежит мне. Доказал. Потому что такой закон. Так и тут. Да что ты молчишь, словно рыбешка безмозглая? Сама-то что думаешь?

Квар специально чуть повысил голос, иначе Шейла от услышанного может и в землю мордой уткнуться. Пусть отвечает, не маленькая.

- Да он от меня как от чумной прячется. - Шейлу прорвало, и теперь чуть ли не со слезами на больших красивых глазах она решила выплеснуть все, что накопилось у нее за эти дни. - Я к нему - он от меня. Я его уже и у водопоя поджидала, и у норы. А он... Что я ему сделала?

Интересный вопрос.

Квар даже и не знал, что ответить. Выходит, что этот альбинос, этот герой новоявленный, от его, вожака стаи черных пантер Квара, дочери бегает? Не по нраву? Вскружил морду кошке, а теперь в кусты?! Ну уж нет.

- Дурак он, дочь! - сказал - как отрезал. Вскочил на лапы и, уже не слушая причитания Шейлы о бессонных ночах да песнях под звездами и прочей мути про это, скачками бросился к норе Чокнутого.

x x x

У Мила болел живот. Днем он поддался на уговоры Бобо и налопался от души меда. Штука вкусная и весьма полезная, но в предельно допустимых дозах. Мил этих доз не знал и теперь каждые десять минут выбегал подышать свежим воздухом где-нибудь в сторонке. И было донельзя обидно, что Квар перехватил его именно в тот момент, когда Мил в очередной раз собирался на прогулку.

- Постой, милок! - Квар перегородил грудью дорогу. - Разговор есть.

- Пять минут, всего пять минут. - Мил попробовал протиснуться к выходу, но ничего не получилось. Квар оказался стоек как скала.

- Нет у меня пяти минут. - Старая пантера решила немного повысить голос. Самое действенное средство для зарвавшихся белых пантер, которые разучились уважать стариков. - Нет у меня пяти минут. И у Шейлы нет пяти минут! Я тебя. Чокнутый, уважаю, но ты, стервец, ответь: зачем Шейлу мучаешь? Кошка по нему сохнет, а он вид делает, что ничего не происходит. Весь лагерь, все джунгли видят, а он - нет! Спас ее? Спас. Должен, стало быть, обзавестись с ней на пару, образно говоря, семейным гнездом. Вот.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});