Ленин. - Политический портрет. - В 2-х книгах. -Кн. 2. - Дмитрий Волкогонов

После необычных похорон (помещения тела Ленина в склеп после различных манипуляций с ним) Политбюро, а также персонально Ф.Э.Дзержинский и Л.Б.Красин совмест­но с учеными начали поиск методов по консервации умер­шего вождя. Политбюро занимается непосредственно даже техническими вопросами. Так, на своем заседании 13 марта 1924 года после докладов Молотова и Красина решают: „Ввиду отсутствия других методов консервации тела В.И. поручить комиссии приступить к осуществлению мер по сохранению его при помощи низких температур". Но уже вскоре партийная коллегия одобрила метод харь­ковчанина В.П.Воробьева, а 24 июля 1924 года признала его удачным, предложив удостоить автора советской концеп­ции бальзамирования „титула заслуженного профессора".

Процесс бальзамирования продолжался четыре месяца, после которого стало ясно, что мумия может сохраняться длительное время.

Высший орган государства (а Политбюро партии факти­чески и было им) занимался вопросом сохранения мумии как проблемой особой важности. Архитектор А.В.Щусев опирался на идеи Л.Б.Красина: „Придать гробнице форму народной трибуны". Все проекты Щусева — сосновый (вре­менный), дубовый (постоянный) и гранитный (вечный) — учитывали эту идею.

Всесильное Политбюро организовало даже конкурс на лучший проект мавзолея. Интересна одна деталь: в поста­новлении Политбюро от 4 января 1925 года устанавлива­лись четыре премии победителям конкурса: 1-я премия — 1000 рублей, 2-я — 750 рублей, 3-я — 600 рублей, 4-я — 500 рублей. Сравните, как оценивало Политбюро труд иностранцев по лечению Ленина и как дешево хотела „отде­латься" от соотечественников за проект сооружения, кото­рому, как позже говорили, предстоит стоять века…

Лишь 4 июля 1929 года Политбюро после многочислен­ных рассмотрений вопроса решило, заслушав доклад Енукидзе: „Признать целесообразным приступить в этом году к постройке Мавзолея Ленина". Фактически к этому време­ни заведовать мощами было поручено политической охран­ке — ОГПУ. Любые поползновения подвергнуть критике языческую идею сохранения мумии светской личности строго пресекались. Стоило „Комсомольской правде" в июле 1929 года статьей Шацкина „О партийной обыватель­щине" поставить под сомнение идею мавзолея, как тут же Политбюро признало это выступление „грубой политиче­ской ошибкой" с соответствующими организационным и вы­водами.

Руководители НКВД в тридцатые годы и позже регуляр­но докладывали Сталину о сохранности тела, проводимых профилактических работах в мавзолее, об эвакуации в годы Отечественной войны саркофага с мумией в Тюмень в июне 1941 года (до весны 1945 года). По сути, спецслужбы „заве­довали" мумией и несли за нее ответственность перед По­литбюро. Особо много сделал для сохранения тела Ленина профессор Борис Ильич Збарский (с 1944 года — академик), которого, однако, в годы сталинского террора эти заслуги не спасли от ареста.

Кстати, и лаборатория по организации работ по сохра­нению тела Ленина во главе с профессором Б.И.Збарским была создана по личному представлению наркома внутрен­них дел Л.П.Берии в ноябре 1939 года. В начале семидеся­тых годов в ней уже, например, работали 27 научных со­трудников и 33 человека научно-вспомогательного персона­ла, в том числе три академика, один член-корреспондент, три доктора и 12 кандидатов наук. В общем, каждое пят­нышко на коже мумии, „слущивание носа", „потемнение кожи", „деформация дермы", как явствует из актов прове­рок, находились под бдительным присмотром специалистов по бальзамированию. Лаборатории власти уделяли неизме­римо большее внимание, чем нашей бедной медицине. По постановлению правительства в 1972 году ввели даже 25-процентную надбавку к окладу… Вождь заслуживал того.

Политбюро регулярно поручало НКВД проводить осмо­тры сохранности мощей и докладывать высшему руковод­ству. Например, тот же Берия сообщал в Политбюро и Сов­нарком в феврале 1940 года о том, что при осмотре тела Ленина обнаружены „отклонения" на лице, „расхождение шва на голове, потемнение на носу" и т.д. Кровавый нарком, словно патологоанатом, сообщал о состоянии мумии".

По инициативе Берии Политбюро ЦК в марте 1940 года принимает решение: „Утвердить следующий проект поста­новления СНК СССР:

1. Изготовить по проекту ВЭИ новый саркофаг для тела Ленина к 20 октября 1940 г. Профессору Збарскому Б.И. к 15.1V. 1940 г. представить СНК СССР эскизные проекты и макеты художественного оформления нового саркофага…" Дальше шли конкретные поручения наркому электростан­ций и электропромышленности М.Г.Первухину, наркому во­оружения Ванникову в деле изготовления нового обитали­ща мумии.

Это не последний саркофаг. В семидесятые годы изгото­вят еще один, более совершенный. За его создание 10 чело­век получат ордена, десятки людей — высокие премии. Мав­золей часто ремонтировался. Например, в 1974 году на его ремонт отпустили дополнительно 5,5 млн. рублей, 400 чело­век наградили орденами и медалями. Везли новые мраморные блоки из разных мест, особую аппаратуру, лучшие строительные материалы. Усыпальница вождя была как бы хранительницей, интегрирующей идеи…

В десятую годовщину смерти Ленина Политбюро от­метило особые заслуги в сохранении тела профессоров В.П.Воробьева и Б.И.Збарского. Их наградили орденами Ле­нина и рекомендовали Совнаркому выделить в личное пользование по одной легковой машине. Это было тогда в СССР исключительной редкостью. Для праха Ленина не жалели ничего, ведь он стал объединяющим началом всей коммунистической державы.

После таких постановлений тело (точнее, то, что от него осталось) перевозили в медицинский зал лаборатории, в течение определенного количества дней выдерживали в специальном растворе (состав — величайшая тайна!), затем облачали в новую рубашку, новый костюм, гримировали и т.д. И опять — „живее всех живых".

Политбюро регулярно обсуждало доклады комиссии о состоянии тела Ленина, изучало все эти вопросы как про­блемы особого государственного значения. Например, в ноя­бре 1983 года председатель КГБ Чебриков вместе с мини­стром здравоохранения пишут записку Генеральному секре­тарю ЦК КПСС: "В связи с необходимостью проведения работ по очередному бальзамированию тела В.И .Ленина просим разрешить закрытие мавзолея на срок с 10 ноября 1983 г. по 10 января 1984 г.". В записке было указано, что будет „изучена научно-практическая деятельность научно– исследовательской лаборатории при Мавзолее В.И.Ленина". Комиссия в составе десяти (!) академиков, одного члена– корреспондента, коменданта Кремля, ряда крупных государ­ственных деятелей приступала к очередной двухмесячной работе… Люди, занимавшиеся новым сотрясением остат­ков праха, уже и сами верили в историческую значимость сего дела. Мощи зловещего атеиста не знали покоя…

Незаметно сложился целый механизм обеспечения функционирования мумии, жизненно необходимой не столько для пропаганды, сколько для воздействия на обы­денное сознание людей, общественную психологию масс. За долгие десятилетия миллионы людей привыкли к языче­ской аномалии и считали (очень многие и сейчас счита­ют) ее особым атрибутом советской политической культу­ры. Этот феномен еще до конца не исследован.

Вместе с тем ясно, что он может существовать только в обществе с господством догматического сознания и мышле­ния. По сути, мумия Ленина стала своеобразным материаль­ным выражением „вечности" ленинских идей.

Однако никто не хочет задуматься, что символ марк­систской вечности — прах. Это почти одно и то же, что и лозунги из 1924 года: „Могила Ильича — колыбель революции". С прахом, мощами Ленина за семь десятилетий проде­лано столько медико-биологических и химических манипу­ляций, что от тела мало что осталось. Распад мумии компенсировался муляжированием отдельных частей тела, бесконечными осмотрами, „профилактическими" работами.

Эксперимент с Лениным чуть не положил начало новой „революционной" традиции: положили в свое время в усы­пальницу для обозрения Георгия Димитрова, Хо Ши Мина, Мао Цзэдуна, Агостиньо Нето… Но раньше нас начали од­ного за другим предавать земле. А когда у нас? Еще не­сколько лет назад эта мысль абсолютному большинству людей в СССР казалась кощунственной. Мне тоже. Но те­перь всем ясно, что большевики, прибегнув к языческому ритуалу „обессмертивания", обрекли дух Ленина на долгие земные страдания. Вождь русских якобинцев, память о нем и так принадлежат вечности.

Независимо от того, каковой будет дальнейшая судьба мумии, ее идеологическое использование является уникаль­ным по продолжительности своего воздействия на психоло­гию миллионов людей. Для большевиков это было одним из способов олицетворения „бессмертия" ленинских устано­вок. Но на пороге XXI века мумия больше свидетельствует не о величии человека, а о глубине исторической неудачи страны, так долго продвигавшейся в неизвестность будуще­го по ленинской тропе.