Последний аватар - Александр Зорич

Его вопрос был понятен даже Мэрдоку.

— Я не знаю, что происходит, но я знаю, что пора сматываться. Так или иначе, вам лучше перебраться к нам.

Действительно, расширяющиеся щели намечали что-то вроде лепестковой диафрагмы, которая, занимая центр командного пункта, не захватывала его края у двух входов.

— Что там у вас творится? — некстати спросила Ксюша, которая отходила налить себе шампанского и только теперь вернулась к вифону.

— Понятия не имею. Могу сказать только, что сеанс связи окончен, — Августин, которому было не до любезностей, шипя от боли приподнялся и при помощи Хотоя поковылял в направлении Мэрдока, Щюро и прочих.

Щели теперь были шириной в полметра. Сквозь них сочилось мутно-голубое сияние.

— Сэр Мэрдок, дайте мне, будьте добры, пистолет, — попросил Августин, недобро косясь на Щюро.

— Не надо, — Хотой сопроводил свои слова предостерегающим жестом.

Президент компании ВИН Венедикт Щюро расхохотался.

— Хочешь знать, что творится?! И для этого ты хочешь ткнуть мне в рожу паршивой "Береттой"? — Щюро посмотрел на Августина, глаза его были мертвы. Это было по-настоящему страшно — заливистый смех человека с мертвыми глазами. — А просто спрашивать ты уже разучился, щенок?

Сияние между щелями нарастало. Массивное кресло, на котором еще час назад сидел Мак-Интайр, провалилось в бездну Уровня Реактора.

Августин изо всей силы ударил Щюро. Кулаком. В рожу.

— Хорошо, — процедил Августин сквозь плотно сжатые зубы. — Хорошо. Я просто спрашиваю: "Что происходит, дорогой?"

По подбородку Щюро из разбитого и, кажется, сломанного Августином носа струилась кровь, но он продолжал улыбаться:

— Отвечаю. Только что пришла в действие система полной самоликвидации Главного Корпуса. Сейчас раскрывается верхняя диафрагма защитного свинцово-иридиевого экрана и, одновременно с этим, керамический кокон реактора. Через девять, пардон, восемь с половиной минут реактор выйдет на сверхкритический режим, по кольцевому магнитному полю пройдет быстрая, очень быстрая судорога, и плазменный жгут сделает с Главным Корпусом то же самое, что полковник Тиббетс сделал когда-то с Хиросимой. Только мой фейерверк будет ярче.

Когда Щюро замолчал, диафрагма была уже раскрыта полностью. В двух шагах от них лежала бездна, залитая ослепительным светом.

— Как ты рассчитываешь спастись? — спросил у Щюро Августин тоном опытного чекиста.

— Вообще-то тут был сверхскоростной лифт… И были в нем отличные капсулы, которые подавались в него из круглой обоймы, как пульки в револьвер…

Щюро говорил медленно. Щюро интриговал. Щюро издевался над своими победителями.

— …И ваш ирландский друг, — Щюро кивнул Мэрдоку, — очень ловко воспользовался одной из них, чтобы уволочься отсюда подальше, бросив вас подыхать в моем обществе… но все хорошее быстро кончается. Желающие могут идти пешком.

На Уровне Реактора что-то происходило. Казалось, внизу готова родиться сверхновая. По лбу Августина градом струился пот.

— Как остановить самоликвидацию? — он знал ответ наперед, но все-таки спросил.

— Ну, если ты меня очень об этом попросишь… Если ты меня чем-нибудь задобришь… Я, конечно, могу ради былой дружбы с твоим отцом… Застрели этого якута, он мне очень не нравится, и тогда поговорим как мужчина с…

Железная рука Хотоя перехватила кулак Августина у самого подбородка Щюро.

— Есть путь и есть метод нейтрализовать реактор, — сказал Хотой по-английски. Мэрдок, услышавший хоть что-то родное после непонятных, но зловещих монологов московского гангстера номер один, навострил уши.

— Сэр, — это было адресовано Мэрдоку, — ситуация полностью под контролем. Вы честно выполнили свой долг солдата. Я прошу вас и ваших людей оставить нас наедине с преступником.

Мэрдок уже почти не сомневался в том, что узкоглазый монгол (ну откуда ему было знать, что Хотой — якут по обеим линиям до двадцатого колена?) и раненый молодой человек с синими кругами вокруг наполненных яростью байроновских глаз — московские гангстеры с номерами, соответственно, "два" и "три".

И уж подавно Мэрдок не сомневался в трех других прописных истинах: а) бежать гангстерам будет некуда, кроме как на ту лестницу, по которой он привел сюда Щюро; б) что бы ни произошло, восемь автоматических винтовок М-27 сильнее трех полусумасшедших уголовников; в) мертвые должны сами хоронить своих мертвецов, а гангстеры — сами убирать своих проштрафившихся коллег.

Мэрдок молча кивнул. Он и его люди вышли. Мэрдок снял с плеча М-27, сменил магазин и, устало привалившись спиной к стене, взял под прицел бесшумно затворившиеся двери. Его люди сделали то же самое.

13

До конца оставалось полторы минуты. Среди трех мужчин, оставшихся на командном пункте, страха не испытывал только один. Директор компании ВИН Венедикт Щюро.

Августин Депп боялся смерти. Хотой боялся, что ошибся в Августине Деппе. С того момента, как они побывали в хранилище, Августин менялся быстро и необратимо.

Совсем немного — и карма молодого берсерка надломится. Августин окончательно станет Демоном-Воителем. Он уцелеет в плазменном смерче. Уцелеет лишь для того, чтобы повторить страшный путь Щюро. Повторить без ошибок.

— Августин, — Хотой продолжал говорить на английском. — Достань алмаз.

Августин чувствовал, что с его памятью происходит что-то не то. Какой алмаз? Он молча поднял на Хотоя тяжелый взгляд.

— У тебя, в кармане нательного пояса.

Августин забыл, как Хотой передал ему еще в хранилище предусмотрительно прихваченный пояс. И начисто забыл, как он надел этот пояс под рубаху и что он положил в него.

Худшие предположения Хотоя сбывались. Он как можно более непринужденно похлопал по животу Августина и сказал: "Здесь".

В этот момент в мозгу Щюро черной змеей мелькнул недвусмысленный приказ сбросить Хотоя вниз. Но прежде, чем этот приказ снизошел по центральному нервному столу к мышцам ног, Щюро обнаружил себя сидящим на полу и орущим от невыносимой боли в лодыжке.

Хотой, в отличие от многих и многих, не выносил насилия. Но при необходимости он был беспощаден, как сама природа.

Августин окончательно терял ориентировку в происходящем. И все-таки его левая рука последовала за пазуху и извлекла "Сердце Тайги". Его взгляд опустился на ладонь и больше не подымался. Сознание Августина полностью ушло в багровый туман, который клокотал в бездонных недрах так называемого алмаза.

Поэтому Августин не видел и не чувствовал, как Хотой надавил на его руку у запястья. Мелко дрожа, разжались пальцы, сошедшиеся в мертвой хватке на "Сердце Тайги". Он не чувствовал, как Хотой выверенным тычковым ударом выбил алмаз из его ладони. Он не видел, как алмаз падал, падал, падал в ослепительное сияние реактора и как навстречу ему взметнулся выпущенный из магнитной бутылки плазменный джинн всеразрушения.

Августин балансировал на грани между человеком и Демоном-Воителем и не мог насладиться видом Щюро, безмолвно летящего в жерло угасшего реактора. Алмаз успел позвать за собой свою тень, Хотой не стал препятствовать звериному рывку обезличенного человека и последний директор компании ВИН пришел к Идеальному Катарсису через четыре секунды после того, как его лобная кость встретилась с холодным, как лед, иридиевым постаментом реактора.

Хотоя бил отвратительный нервный озноб. Он трясся и радовался, как ребенок, что не нашлось свидетелей этой самой страшной минуты в его жизни.

14

Киборг Шалун Фрэнки покинул Главный Корпус ВИН по-королевски.

Никто не чинил ему препятствий и не стрелял. Вся стрельба осталась где-то сбоку и выше. Локи вышел — через подземный водовод, который, если идти в одном направлении, вел прямиком к термоядерному реактору, а если в другом — то на свободу, в лес, окружавший Главный Корпус с севера.

Правда, прежде, чем выйти в лес, киборгу пришлось подняться по бетонированной шахте. А затем, развив усилие хорошего трактора, выдавить замаскированную крышку голыми руками.

Где-то неподалеку, по расчетам Локи, должен был стоять его "Форд".

На плечах киборга, словно агнец на Добром Пастыре, лежала миниатюрная коротко остриженная брюнетка. Она, похоже, спала. На ней были надеты белое трико и футболка. Всем своим видом она напоминала чахоточную постоялицу крымской туберкулезной лечебницы.

Брюнетке было далеко за тридцать и, не исключено, даже за сорок. Однако отказать ей в привлекательности не смог бы даже самый строгий критик.

Ее дыхание было глубоким и ровным и она, похоже, ведать не ведала о том, кто и куда ее несет. У нее было много имен — Бриджит Льюис, Рут Сакрифайд, Берил О'Ши и, наконец, Черная Пантера.

Тело ее лоснилось словно бы от жира. Требовался специальный растворитель для того, чтобы стереть остатки биораствора автономного жизнеобеспечения с нежной человеческой кожи. У Локи этого растворителя не было, однако, судя по счастливому выражению лица Шалуна Фрэнки, его это мало беспокоило.