Королева голод (сборник) - Сергей Антонов

Перед тем, как провалиться в сон, Ольге было суждено испугаться еще раз.

– Тармагурах! – отчетливо произнес Чашников. – Звезды зовут его наружу!

За утренним кофе ночные страхи улетучились. Марат нагнал возлюбленную в коридоре.

– Планы на вечер?

– С головы до ног в полном твоем распоряжении.

Губы Чашникова коснулись ее шеи. Еще не так давно от этого прикосновения Ольга могла бы забыть обо всем на свете. Теперь же она просто констатировала, что поцелуй Марата был сухим и холодным. Откровение номер два пришло позже. Когда Ольга осталась одна в своей комнате, она поняла, что вход в потаенные уголки сознания Чашникова не просто закрыт. Он был замурован и превратился в неприступную стену.

24

Стена, на которую задумчиво смотрела Ольга, когда-то была оклеена старыми газетами. Внимание девушки привлекла одна из пожелтевших фотографий. На ней был запечатлены остатки сгоревшего дома, но Мишину заинтересовал другой дом, который попал в кадр случайно. Когда она жила у матери, то не раз проходила мимо заброшенного строения.

Жившая там бабка умерла, а у городских властей так и не нашлось времени разобраться с покосившейся избенкой, которая не вписывалась в ряд современных пятиэтажек, построенных рядом.

Внезапно девушке стало понятно, чем именно она займет себя вместо ремонта. Комната так и осталась в самом плачевном состоянии, а Оленька отправилась в библиотечный архив и около получаса листала старые газетные подшивки. Она чувствовала себя египтологом, которому посчастливилось отыскать в песках Гизы обломок каменной плиты с полустершимися иероглифами. Молодой библиотекарше удалось заметить пусть эфемерную, но все-таки связь между пожаром в доме Мальченко и смертью старушки Батраковой.

Только оказавшись у дома Никитичны, Мишина поняла всю никчемность и безрассудность своей затеи. И не только. Где-то в глубинах подсознания она чувствовала, что пришла сюда не по собственной воле. «Так наверное ощущает себя щепка, подхваченная стремительным течением», – подумала Ольга и, удивляясь поэтичности родившегося в голове сравнения, принялась карабкаться через беспорядочное скопление досок, которые когда-то были забором.

Оказавшись во дворе, с удивлением увидела тропинку протоптанную через буйную поросль сорняков и ведущую к крыльцу.

Кто-то довольно часто посещал это унылое место. Борясь с желанием повернуть назад, Мишина осторожно поднялась на крыльцо и взялась за дверную скобу, очень старую, но не ржавую, а наоборот, отполированную чьей-то рукой. Дверь распахнулась с такой легкостью, словно только ждала прикосновения. Дом встретил гостью запахами пыли и сухого дерева. Лучи солнца пробивались сквозь щели в досках и напоминали о том, что за этими стенами есть и другой мир.

Удивляясь собственной смелости, Ольга прошла несколько шагов, осторожно переступая через завалы деревянного крошева и оказалась в центре единственной комнаты. Ощущение того, что кто-то или что-то двигает ею, как марионеткой, выросло до неимоверных размеров и лопнуло, как мыльный пузырь.

Теперь все казалось простым и легким. Носком кроссовки девушка принялась расчищать мусор, устилавший пол. Потом присела на корточки и увидела то, что искала. Пальцы скользнули по обугленным краям канавки. Мишина бережно смахнула остатки древесной пыли. Цветок…

25

Прохожие удивленно поглядывали на девушку, которая перебралась через остатки забора заброшенного дома и осматривалась кругом, как инопланетянин, вылезший из люка своего летательного аппарата. Только через несколько минут к Ольге вернулось ощущение реальности. Она торопливо отряхнула джинсы, кое-как пригладила волосы и зашагала по траве к тротуару.

Подходя к дому Марата Мишина вдруг поняла, что провалы в памяти, о которых она читала, на самом деле совсем не такие, как ей казалось. Попытки вспомнить то, что она видела в доме Батраковой, напоминали гоночную машину, раз за разом врезавшуюся в неприступный забор из каменных плит.

– Где ты шлялась?! – глаза Марата светились злобой и нетерпением. – Я уже несколько раз заходил в общежитие.

– Я обязана отчитываться?

– Нет, но я волновался, – Чашников взял себя в руки, что явно далось ему с трудом. – Выпьешь со мной? Есть отличное вино.

Ольга пожала плечами. Она слишком устала для того, чтобы ссориться.

– Выпью.

День был так богат на события, что Мишина утратила способность удивляться и не обратила внимания на то, что Марат не стал наполнять бокалы, а просто достал уже полные из навесного шкафа.

– Запах просто изумительный! – Чашников улыбнулся. – За нас с тобой, девочка!

Сделав первый глоток янтарно-желтой жидкости, Мишина причмокнула: вино действительно было очень хорошим.

– Марат, а ведь ты сейчас напоминаешь Азазелло, который травит Мастера и Маргариту фалернским.

– Даже так?

Ольга поставила пустой бокал на кухонный стол.

– Была, не была! Наливай еще, мой отравитель.

– Всегда к вашим услугам, Маргарита Николаевна!

Чашников шутил, но шутил фальшиво. Его выдали голос и напрягшееся лицо. Неужели Марат и вправду подмешал ей в вино какую-то гадость? Легкое головокружение могло быть следствием простого опьянения, но Мишина понимала, что все гораздо серьезнее.

В то же время она чувствовала восхитительное безразличие. Все краски стали настолько яркими, что захотелось закрыть глаза. Девушка так и сделала. Она услышала голос Чашникова. Тот нес какую-то чепуху об оказанной ей чести, которой удостаивались только избранные.

– На тебе, моя милая, лежит печать…

26

Печать? Девушка вновь раздвинула ногой мусор на полу и увидела печать, о которой шла речь. Круг и цветок с тремя треугольными лепестками. Очень странный цветок. Цветок, излучающий угрозу и несущий смерть.

Ольга опять услыхала голос Марата.

– Крошиб!

В следующий момент должно было произойти что-то очень важное, но Чашникову помешали. Девушка с трудом открыла глаза. Сознание не желало воспринимать реальность. Она ведь уснула на кухне, в квартире Марата, а теперь очутилась в мрачном зале, освещенном огоньками множества свечей.

– Перегибаешь палку, Марат! Отпусти девчонку!

Это говорил мужчина, который стоял к Ольге спиной. Причем стоял так, будто намеревался заслонить ее собой.

– Якши!

Молниеносный выпад Чашникова застал бы врасплох любого, но Тихонов был серьезным противником и лезвие ножа, нацеленное в грудь Сергея, рассекло пустоту. Марат ожидал этого и впечатал кулак левой руки в живот журналиста. Тот согнулся пополам, хватая ртом воздух, а Чашников под одобрительный гул сатанистов схватил Тихонова за волосы и нанес сокрушительный удар коленом в лицо.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});