Мутант - Андрей Буторин

– Успокойся, а то сейчас мебель сожжешь, – скривилась Святая. – По-моему, ты так ничего и не понял…

– Я понял одно, – постарался взять себя в руки мутант. – Мне все здесь противно. Я не хочу и не могу дальше здесь оставаться. Я хочу с Ликом и Сашкой убраться отсюда как можно скорее.

– Ты только что упрекал меня, спросил ли кто-нибудь вас с Сашей о нашем с Дедом Морозом решении. Переиначу твой же вопрос: а ты спросил Сашеньку, хочет ли она отсюда убраться?

– Но разве… – начал Глеб и умолк. Он ведь и правда не знал, как может отнестись к этому Сашка. Он считал, что это само собой разумеется, что девушка обязательно поддержит его решение, но мать права: он не знает этого наверняка. И он выдавил: – Хорошо, я пойду сейчас и спрошу у нее…

– Нет, – тихо, но твердо сказала мать. – Сейчас Саша уже спит. Не стоит ее будить по пустякам.

– По пустякам?!

– Да, по пустякам. Потому что твои разговоры с ней не имеют никакого значения. Вы женитесь, хочешь ты того или нет.

– Ни за что! – разъярился мутант, удивляясь, отчего и в самом деле ничего до сих пор не вспыхнуло. – Теперь, даже если бы я и хотел, то не сделал бы этого!

– Назло мне?

– Да! – вырвалось у Глеба.

– Очень по-взрослому. И по-мужски, и вообще весьма умно. Браво! – захлопала Святая в ладоши. Потом вдруг наморщила лоб, делая вид, будто что-то забыла: – Напомни-ка мне, мой взрослый и умный сын, что ты там просил у меня насчет некоего предателя?…

– Лик не преда… – по-прежнему возмущенно и зло начал мутант, но тут до него дошло, что мать задала этот вопрос не зря, и сразу сменил тон: – Я просил освободить Лика. Ты сделаешь это?… – Глеб затаил дыхание.

– Да, – ответила Святая. – Я освобожу его. Мало того, я отдам распоряжение, чтобы его увезли как можно дальше, в самое глухое селение. При одном условии. Жаль, что ты на него не согласен. Так что, увы, Анатолия Денисова придется казнить.

– Но ты не назвала свое условие!!!

– А зачем? Ты ведь уже ответил. «Ни за что! Теперь, если бы и хотел, то не сделал бы этого!» Разве это не твои слова?

– Мои, – опустил голову мутант и вздернул ее снова: – Но…

– Шутки в сторону, – став очень серьезной, оборвала его мать. – Забудем то, что ты наговорил в горячке и по глупости. Конечно, ты уже все понял и так, но я не поленюсь и озвучу. Вот мое условие: для освобождения Анатолия Денисова ты должен дать согласие на твой брак с Александрой. Жить вы должны будете в Устюге, где именно – мы еще обговорим с Дедом Морозом. Ты согласен?

Глеб ждал этих слов матери. Когда мутант обещал Лику, что добьется его освобождения любыми путями, он пусть и неосознанно, но понимал, что цена будет примерно такой. И все-таки сейчас мир вокруг него словно замер, остановился, а время прервало свой бег. А потом разом рухнуло все, погребая под завалами безысходной неизбежности хлипкие побеги надежды.

– Да, – услышал он свой голос будто бы со стороны.

А потом все-таки вспыхнул стол.

Эпилог

Солнце уже село, но малиновые отблески заката еще отражались в спокойных водах Сухоны. Глеб и Сашка, взявшись за руки, стояли возле реки и смотрели на блекнущие краски уходящего дня. На девушке было длинное, до пят, атласное голубое платье и серебристый кокошник с узором из снежинок, из-под которого змеилась по спине фальшивая светлая коса. Наряд Снегурочки на бывшем Сашке смотрелся нелепо, хотя все же не настолько, как черный костюм-тройка и белоснежная рубашка с галстуком-бабочкой под воротом на огромном косматом мутанте.

– Ты совсем не рад этому? – тихо спросила Сашка.

– Рад, – сказал Глеб. – Конечно, рад, что ты?

– Я ведь вижу… Ты меня совсем-совсем не любишь, да?

– Не зли, а то сейчас река загорится. Гляди, уже тлеть начинает.

– Ладно, не люби… Только не бросай меня, ладно? Пожалуйста, Глебушка! Я не смогу жить без тебя.

– Да что за глупости? Не собираюсь я тебя бросать. Я теперь тоже без тебя не могу. Ты у меня одна. На всем белом свете.

– Ты переживаешь за Пистолетца, да?

– Конечно, переживаю. А ты разве нет?

– Переживаю. Где-то он сейчас?…

– Какая-то Палема. Деревушка еще дальше за Ильинским, в сторону Лузы. Конечно, если мать не врет.

– Ты ей не веришь?

– Я теперь никому не верю.

– Даже мне?

– Тьфу ты! Не цепляйся к словам. Вон, от реки уже дым пошел.

– Это туман. Красиво как… Словно мы все еще там…

Глеб понял, что хотела сказать этим Сашка. Он и сам сейчас невольно вспомнил те дни, когда они добирались сюда. Когда у них была цель. Когда в нем еще жила надежда… Он тогда еще не знал, что он ничей.

Словно подслушав его мысли – а может, так оно и было? – девушка крепче сжала тоненькими пальчиками огромную, волосатую руку мутанта.

– Ты мой! Слышишь? Ты мой! Навсегда. Я очень люблю тебя и буду любить тебя вечно.

Глеб, сглотнув, молча кивнул. А потом спросил:

– А ты хочешь снова туда?

– С тобой – куда угодно.

– Давай сбежим отсюда! – умоляюще глянул на Сашку мутант. – Угоним катер или пешком – все равно!.. Найдем Пистолетца…

– Конечно, как скажешь! Только нас все равно найдут. Они же знают, что мы пойдем к нему.

– И что же теперь, всю жизнь плясать под их дудку? – скрипнул зубами Глеб. – Я так не смогу…

– Зачем же всю жизнь? Если ты хочешь, мы непременно сбежим. Но сначала мы должны все продумать. У нас обязательно получится! Мы же умные, – подмигнула Сашка.

– И сильные, – улыбнулся мутант.

– И упрямые.

– И мы вместе, – неожиданно для себя сказал Глеб.

– И гори все огнем! – подняв наполненные счастьем глаза, засмеялась его жена.

Август 2013 г. – январь 2014 г.

г. Мончегорск

Мои дорогие читатели!

Вот мы и встретились снова, вновь нас на какое-то время связала та волшебная нить, которую можно назвать творческой или даже духовной сопричастностью. Она возникает всегда, когда автор (писатель, художник, композитор – не важно) создает, а читатель, зритель, слушатель воспринимает созданное произведение. Иногда между этими двумя событиями проходят месяцы, чаще – года, а порою – и вовсе века. В случае с писателями это справедливо лишь в отношении классиков, я не столь амбициозен и наивен, чтобы надеяться на подобное, но даже осознание того факта, что строки, которые я пишу здесь и сейчас, будут читать люди, живущие в сотнях и тысячах километрах от меня, через полгода, год, три от настоящего момента, повергают меня в некий священный трепет. Ведь это настоящее чудо, когда мои теперешние мысли и чувства связываются этой самой нитью с вашими мыслями и чувствами, дорогие мои читатели. Вы для меня сейчас – люди будущего, пусть и не очень далекого. Что же это такое, как не настоящая, действующая машина времени?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});