Древо исчезающих времен - Василий Головачёв

Других мнений не оказалось.

Через час, порядком намучившись ходьбой по бездорожью, пройдя около шести километров вдоль стены здания, они набрели на второй вход в Башню. Дверь здесь заменял помятый лист не то металла, не то какой-то пластмассы, аккуратно закрывающий квадратное отверстие в стене. Видимо, хозяева Башни не смогли воссоздать настоящую дверь и просто преградили путь в здание зверям и птицам, успевшим утоптать снег в этом месте. Поскольку в снегу отыскались и паучьи следы, предполагалось, что именно пауки позаботились о входе.

Лист пластмассы оказался тяжелым, словно из свинца. Его с трудом удалось отодвинуть от стены впятером! Упал он, как массивная плита для перекрытия дома. Из освободившегося коридора, уходившего в темноту, пахнуло сырым теплом и запахом звероптичьего помета.

— Амбре, однако, — сморщил нос Гаспарян. — Может, поищем коридорчик почище?

— Экий ты у нас эстет, — проворчал Ивашура. — Я пойду первым, Володя прикрывает тыл. Вперед, разведчики!

— Не знаю, ждут ли нас великие дела, — вздохнул Гаспарян, — однако неприятные сюрпризы будут.

Через несколько минут они убедились, что Сурен был прав.

Глава 4

Тае удалось поспать немногим более двух часов, но и этого оказалось достаточно, чтобы она почувствовала себя бодрей и веселей. Поспал и Костров, но меньше — Павел разбудил его уже через час.

Стараясь не разбудить свернувшуюся калачиком девушку, Иван выбрался из-под шатра, умылся водой из фляги, попил тонизирующего сока из тубы НЗ и подошел к инспектору, который раскрыл пещеру в боку агрегата контроля.

— Что у нас плохого?

— Все нормально, — не понял шутки Павел. — Стас выловил сведения о нахождении в Стволе людей. Сейчас посмотрим, кто они и где находятся.

— Кто выловил? Стас?

— А-а… так назвал инка обслуживания Златков, ученый, чью идею воплотили при создании хронобура. Стас — сокращенно «сторож состояния».

В нише над пультом возникла объемная фигура самого Стаса, переместилась правей. Он как бы сел рядом с Павлом в такое же кресло. Сказал деловито:

— Начнем сверху вниз, по мере развития трактрисы. Двадцать третий век.

Стена пещеры как бы протаяла внутрь, показав двор Ствола с рощицей хилых тополей и кленов. На переднем плане горел костер, вокруг которого сидели четверо юношей и две девицы в немыслимых одеяниях. Примерно так одеваются ряженые в национальные праздники или клоуны-буфф. Лица удалось разглядеть лишь у двоих молодых людей, небритые, грязные, со следами синяков и царапин, и, судя по их выражению, эта шестерка достигла крайней степени отчаяния и страха.

— Похоже, лайферы, — пробормотал Павел. — Не повезло ребятам.

— Кто-кто?

— Лайферы, их еще называют дилайтменами. Прожигатели жизни. Живут, как трава, где хотят, с кем хотят, ничего не делают, получают от этого удовольствие.

Костров присвистнул.

— Выходит, и наши хиппари и рокеры в будущее просочились?

— Такие люди были всегда — отрицающие законы, мораль, нравственные принципы, живущие только сообразно своим желаниям и потребностям. Но они редко бывают опасными для общества, вот оно их и терпит. Дальше, Стас, эти не годятся. Можешь помочь им чем-нибудь?

— Одежда, пища, укрытие? Ухода не обеспечу.

— Хватит и того.

Инк послушно сменил картинку.

— Двадцать второй век.

Объем видеопередачи показал кольцевой зал с кабиной лифта хронопереноса и фигуру сидящего у трубы человека с бледным изможденным лицом. Он спал, держа на коленях вполне современного вида карабин с подствольным гранатометом.

— Черт, я его знаю! — подался вперед Иван. — Мы встречались с ним, это Лар… Лаэнтир Валетов. С нами он идти не захотел.

— Где вы с ним встречались?

— Ну как где… — Иван не сразу понял вопрос. — В коридоре… А-а, где-то внизу, в палеозое.

— То есть он, как и вы, спустился по цепочке выходов Ствола в прошлое, а потом сообразил, в чем дело, и решил подняться вверх.

— Ему это удалось, если он дошел аж до узла в двадцать втором веке. А карабин он прихватил явно в нашем времени… в двадцатом веке.

— Стас, отметь координаты, этот подойдет. Давай дальше.

— Двадцать первый век.

Перед инспектором развернулся сложный интерьер куполовидного помещения, напоминающего зал управления атомной электростанцией или синхрофазотроном, хотя и без циферблатов и пультов. Возле высокой решетчатой колонны со светящейся по оси трубой стоял высокий скуластый молодой человек с шапкой русых волос, одетый в блестящий комбинезон, и смотрел прямо в объектив видеокамеры, словно зная, что его видят.

Теперь уже поразился Жданов:

— Вот это сюрприз! Гриша Белый! Живой!

— Вы его знаете?

— Он был запущен в Ствол как основной исполнитель, еще до меня, и мне сообщили, что вся его группа погибла.

— Значит, не вся.

— Стас, он один или еще кто-то есть на том же горизонте?

— Аппаратура отыскала одного.

— Почему же он не связался с тобой?

— По косвенным признакам можно судить о нешуточном бое, который произошел во время прорыва группы. Двадцать первый уровень этого узла уничтожен полностью. Вполне вероятно, что ваш коллега был ранен и долго приходил в себя, пока не добрался до медицинского бокса.

— Немедленно дай ему наши координаты, он сам нас найдет.

— Уже формирую линию связи.

— Крути поиск дальше.

— А уже, собственно, почти все. В двадцатом веке, судя по отдельным звукам и гиперэху, в Ствол проникла группа людей, но попала на мертвый горизонт, вылизанный протонным вырождением при хроносбросе. Моя аппаратура там, естественно, не сохранилась. Но хрономембрана сработала, значит, они в скором времени выплывут на нижних узлах трактрисы.

— Ищи! — Павел оглянулся на Кострова. — Не твои ли друзья из команды Ивашуры?

— У меня уже екнуло сердце, — признался Иван. — Если кто и мог прорваться в Ствол из двадцатого века, то это мог быть только Игорь!

— Восторг в твоем голосе объективен?

— Он — лидер! — не принял тона Иван. — Не знаю, читаете ли вы там, в своем будущем, книги, но у Дюма есть роман «Двадцать лет спустя»…

— Я видел этот роман. — Павел по лицу спутника понял, о чем тот подумал, и улыбнулся. — Книги существуют и в наше время, но большинство романов переведено в психосенсорные видеоленты. Их не читают, а смотрят и сопереживают, чувствуют, живут, участвуют в них…

— Понял, здорово, конечно! Ну, так вот, в этом романе есть глава «Ум и сила». В этой фразе — весь Ивашура.

Павел поднял бровь, разглядывая порозовевшее лицо Кострова, но продолжать не стал. Обратился к инку:

— Ты уверен, что разыскал всех, случайно провалившихся в Ствол?

— Еще один человек бродит по этажам одного из горизонтов мезозоя.

Объемный экран показал гиганта в косматой шкуре, в меховых штанах и унтах, бородатого и угрюмого, глядящего из-под козырька руки в даль коридора. В другой руке гигант держал нечто вроде старинного кремневого ружья с шестиугольным стволом.

— Хорош! — прищелкнул языком Иван. — Никак предок наш? И ружье у него — прямо-таки мушкет, карамультук. Как ему удалось спуститься так низко, в мезозой? Вряд ли он пользовался лифтом.

— Загадка, — согласился Павел. — Пусть побудет в резерве. Ему трудно будет объяснить, кто мы и что нам нужно. Однако людей в Стволе, по моим данным, было больше.

— Многие погибли, — тихо проговорил инк, и от его обыденного тона Кострова продрал мороз по коже.

— Что ж, продолжай поиск, может, кто и отыщется. Теперь давай пройдемся по нашим врагам.

— Их гораздо больше, — вздохнул Стас. — Почти на каждом горизонте находятся мобильные группы специально обученных…

— Называй их «санитарами».

— Группы «санитаров» по пять-шесть человек, вооруженных «универсалами» и многодиапазонными переносными ракетными комплексами типа «серая зона». Кроме того, появляются киберы неземного происхождения, как правило, относящиеся враждебно к конкистадорам, планомерно уничтожающие оборудование Ствола.

В объеме экрана появилось изображение черепахи с розовыми усами и гармошковидными ногами. Сменилось на изображение гигантского червя-слизняка, потом на шестилапого обезьянозмея.

— Этот наиболее опасен, — кивнул на него инк. — Владеет неизвестными видами оружия, испаряющими любое вещество, замораживающими и пробивающими электромагнитные экраны. Пока мы разобрались, как с ним бороться, он со своими собратьями уничтожил около двух сотен конкистадоров.

— Сколько таких обезьян в Стволе?

— Около дюжины.

— Справимся. Что еще?

Видеообъем засиял ярче, и взору представилась водная гладь с мерцающим золотистым конусом на горизонте. Видимо, один из выходов хронобура угодил в море или в озеро, и круглый двор Ствола представлял собой акваторию. Метрах в трехстах от видеокамеры, снимающей этот ландшафт, из воды торчала белоснежная конструкция, напоминающая крыло орла с морозным узором на перьях, а над крылом висел в воздухе туманный шар, похожий на одуванчик. Но каждая тычинка этого одуванчика диаметром в сто метров представляла собой фасетчатый глаз, насаженный на зазубренный кинжаловидный хвост. Веяло от одуванчика угрозой и безжалостной жаждой истребления.