Разгадай Москву. Десять исторических экскурсий по российской столице - Александр Анатольевич Васькин

Федора Василича при приезде сына его в Москву; нужным считаю вас уведомить, любезный друг, при случае сказать Г.Ф.В., что лечение сие сыну его необходимо и уплата долгов также, кои по мнению моему простираются до 25 т., а может стать и больше; сын может откровеннее ему во всем признаться». В дальнейшем Сергей Ростопчин не радовал отца, расстроив свое здоровье постоянными кутежами. Находясь после 1815 года за границей, он и вовсе попал в долговую тюрьму из-за отказа отца оплатить очередной долг в 75 тысяч рублей.

Портрет графа Ф. В. Ростопчина. Художник О. А. Кипренский, 1809. Фрагмент

Портрет Е. П. Ростопчиной. Художник О. А. Кипренский, 1809. Фрагмент

Ростопчин боролся с супругой за влияние на детей. Но даже и здесь сил ему не хватало. В 1825 году умерла его младшая дочь Елизавета. Перед смертью дочери мать почти насильно склонила ее к принятию католической веры. Ростопчин, узнав об этом, уже после кончины Елизаветы упросил московского митрополита, несмотря на открывшиеся обстоятельства, похоронить ее на православном кладбище. «Ростопчина вела пропаганду; она давала мне разные католические книги, не просто благочестивые. Ростопчина основала при Московской католической церкви богадельню, которая до сих пор существует. Я слышала от нее самой, что в доме их в 1812 году у нее было много колибри в оранжерее, которых французы зажарили и съели. Дом их был на Лубянке и очень хорош и великолепен. Мы в 1837 году обедали у нее и бывали несколько раз», – вспоминали мать и дочь Елагины. Нужно ли говорить о том, каким тяжким бременем лежала на душе у Ростопчина невозможность устройства своей собственной семьи по русским правилам, жить по которым он наставлял всю остальную Россию. Ненависть к французам была вызвана и тем обстоятельством, что именно французские проповедники влияли на его близких больше, чем он сам. Это и популярный французский мыслитель Жозеф де Местр, и аббат Адриен Сюрюг, старший священник французской церкви Святого Людовика на Лубянке (аккурат рядом с домом Ростопчиных!), и прочие, кто, несмотря на свое французское происхождение, бывал частым гостем у Ростопчиных. А что же сам граф? Он призывал изгонять из России французов, а из собственного дома не волен был их выдворить.

Здоровье Ростопчина становилось все хуже. Он все реже выезжал в свет. Из «Последних страниц, писанных графом Ростопчиным» в конце ноября 1825 года узнаем мы о подробностях московской жизни, изменившейся с получением известия о смерти Александра. Принимать присягу Константину в Успенский собор Ростопчин не поехал, сославшись на нездоровье. Взгляд его на происходящие вокруг события был по-прежнему скептичен: «Народ равнодушен и несколько доволен, ибо ожидаются милости при коронации. Видно несколько горести напоказ… Дворянство, раздражаемое, разоренное и презираемое, довольно. Военные надеются, что их менее будут мучить».

За месяц до своей смерти Ростопчин узнал о восстании на Сенатской площади, высказавшись по этому поводу вполне остроумно: «В эпоху Французской революции сапожники и тряпичники хотели сделаться графами и князьями; у нас графы и князья хотели сделаться тряпичниками и сапожниками». Скончался Федор Васильевич Ростопчин 18 января 1826 года, похоронили его на Пятницком кладбище Москвы. Начав историю жизни Ростопчина с его автобиографических записок, ими по праву можно было бы ее и закончить: «Я ожидаю смерти без боязни и без нетерпения. Моя жизнь была плохой мелодрамой с роскошной обстановкой, где я играл героев, тиранов, влюбленных, благородных отцов, но никогда лакеев».

Эту эпитафию на свою могилу он сочинил сам:

Здесь нашел себе покой

С пресыщенной душой,

С сердцем истомленным,

С телом изнуренным,

Старик, переселившийся сюда.

До свиданья, господа!

Ну а как же сложилась судьба дворца Ростопчина, коим после смерти отца владел сын графа Андрей? В 1842 году его хозяином стал другой – граф Василий Орлов-Денисов, доблестный донской казак, генерал от кавалерии и герой Отечественной войны. При наследниках графа (сам он умер через год, в 1843-м) слева и справа от господского дома выстроили два симметричных флигеля в аналогичном стиле.

Дворец Ростопчина, 1910-е годы

В книге Ивана Снегирева «Дом графа Орлова-Денисова, прежде бывший графа Ростопчина» 1850 года находим описание дворца той поры: «Длина его 23, вышина 5, а ширина 3 сажени (1 сажень = 2,13 м). Двухаршинные (ок. 142 см) его стены складены из 10-вершкового (1 вершок = 4,445 см) кирпича с связями из брускового железа. При входе на прекрасную чугунную лестницу поставлены две медные пушки, пожалованные императрицею Екатериной II деду графа Орлова-Денисова. Хотя в первом этаже отчасти сохранилось прежнее расположение комнат, но в некоторых из них, вместо Коробовых сводов[11], сделаны потолки. Не распространяясь здесь о богатом и изящном убранстве, о прекрасных произведениях живописи, не можем не заметить мастерского и любопытного изображения Лейпцигской битвы, где на первом плане виден в пылу сражения граф Орлов-Денисов, решающий с лейб-казаками его жребий в виду императора Александра I, стоящего на холме. Нижний этаж, прежде составляющий подвалы с Коробовыми сводами, недавно обращен в жилые покои, где помещаются библиотека, аптека, кладовая и баня липовая, под ним находится небольшой подвал. Стиль фасада его не сходен с стилем задней части, сохранившей еще следы первоначального стиля здания, он древнее фасада, как можно судить по окнам с трехугольными сандриками и по закладенной обширной арке в средине, где, вероятно, был проезд. Такое разнообразие произведено переделкою дома князем Михаилом Никитичем Волконским около конца XVIII столетия… Окна первого этажа не соответствуют окнам нижнего, одни с прямыми, другие с дугообразными перемычками. Художники между окнами верхнего и нижнего этажей разместили полуколонны на базисах, одни ложчатые, обвитые вязью цветов, другие гладкие с капителями, а сверху переплетенные между собою фестоны».

Левый флигель усадьбы Ростопчина, 2010-е годы

Разрушение дворца Ростопчина, 2010-е годы

В 1857 году хозяином усадьбы стал фабрикант и богатей Николай Шипов, затем в 1882 году купец Эмиль Маттерн. Через два года в главном доме размещается «Московское страховое от огня общество», что весьма символично. Флигеля сдавались внаем. После революции, с 1917 года, в усадьбе обосновалось ОГПУ – Объединенное государственное политическое управление, надолго связав судьбу этого памятника