Кто суккуба? Я суккуба?! - Антонина Львовна Клименкова

задержишься, тебе грозит смерть!

— Почему?! — заорала она в ответ. — Почему вдруг?!

— Ты помнишь, как погиб Михаэль? — решился пойти ва-банк инкуб. — Это я столкнул его с башни. Я вызвал его на разговор, потому что ревновал, я вышел из себя — и сбросил его. Здесь даже мне ты не можешь доверять, понимаешь?

— Нет, не понимаю! — воскликнула она в смятении. — Я видела его воспоминания! Ты врешь — ты не сталкивал его, а наоборот хотел вытащить! Произошел несчастный случай!

— Но тебе неизвестно, почему это произошло!

— Так скажи мне правду! — потребовала Клава. — Объясни мне! А не отталкивай просто так!

— Просто? — с горечью усмехнулся Флаф. — Как будто я хочу выпускать тебя из рук!

— Правда? — недоверчиво и тихо спросила Клава. Положила ладонь ему на щеку, и он потянулся за ее рукой.

— Знала бы ты, как я ревную тебя ко всем этим парням! — прошептал он, улыбаясь так, словно готов заплакать.

— Но ведь ты знаешь, что они все для меня мало что значат, — ответила она. — Ты должен это понимать.

— Должен, но не могу поверить, — выдохнул он одним дыханием.

И Клава бездумно потянулась к его губам, они соединились в поцелуе, полном нежности, словно соревнуясь, кто готов уступить больше. Однако натура инкуба вспыхивала не хуже суккубьей сущности — и Клава только охнула, когда неожиданно оказалась лежащей на постели под тяжестью его тела.

— Можно?.. — шепнул он, вглядываясь в ее глаза, словно хотел там увидеть свою собственную вселенную.

— Займись со мной любовью, — тихо попросила она, стесняясь нахлынувшей кротости. — Без изысков и извращений. Просто войди в меня.

Дважды просить инкуба не нужно было. Припав к ее губам поцелуем, теперь полным страсти и требовательности, он вошел в ее лоно и, не найдя причину сдерживаться, стал сразу двигаться резко и глубоко, выбивая из нее вздохи и слабые стоны.

Клава крепко обхватила его руками и обвила ногами, словно боялась отпустить. Она раскрылась перед ним телом и душой, как не раскрывалась полностью, до дна души ни перед кем другим. Она желала его всем своим существом — не сущностью суккубы, а собственным телом и духом, словно ненадолго вернулась к себе прежней, той, что была всю свою жизнь…

— Ой! — вскрикнула она коротко.

Флаф немедленно прекратил толчки, вопросительно заглянул ей в глаза:

— Что-то не так?

Она не удержалась, расхохоталась:

— С тобой у меня постоянно что-то не так!

Он забеспокоился, слез с нее, трясущейся от смеха, внимательно посмотрел и даже потрогал, что там у нее такое произошло. И лицо его вытянулось, когда он поднес к глазам свою руку:

— Ни хрена себе… — пробормотал Флаф.

— Что? — привстала на локтях Клава.

Он показал ей — кровь на подушечках пальцев.

— Ты только что потеряла девственность.

— Да я ж вроде давно не невинная! — не поняла Клава.

— Понимай, как хочешь, а твоя девственная плева порвалась только сейчас, — заявил Флавиан с плохо скрываемой ноткой гордости.

— Почему? У тебя же агрегат меньше, чем у оборотня, не сравнить с щупальцами осьминога и шлангом пони! Я скорее поверю, что у меня там зубы кусачие выросли!

— Ты приняла меня на глубинном уровне и решила подарить мне свою девственность, — стоял на своем Флавиан.

Клава хотела еще что-то сказать, привести новые аргументы против этой нелепости. Но он взял ее за руку и поцеловал в костяшки на тыльной стороне ладони. А потом перевернул и коснулся губами запястья с венками. А потом уткнулся в сгиб локтя… А потом уже Клава плохо соображала, так как сама накинулась на него, придавила к кровати, оседлала — и наконец-то довела дело до конца, выжав из своего инкуба все причитающиеся соки.

Потом они долго лежали в молчании, тесно обнявшись, и это было, пожалуй, даже лучше, чем секс.

На тумбочке завибрировал коммуникатор Флавиана, запиликал сигналом входящего вызова. Инкуб дернулся было, но замер, точно боясь вырваться из рук Клавы.

— Не будешь отвечать? — удивилась она.

— Сирена, — с какой-то обреченностью провала произнес он.

Клава поежилась. Уж кого, а русалку она хотела бы видеть сейчас меньше всего.

В дверь постучали:

— Флаф! — раздался приглушенный голос директрисы. — Ты дома? Я знаю, что ты там! Я слышу звонок коммуникатора! Открой немедленно, если не хочешь тревожить своих соседей. И если не хочешь, чтобы я вошла без приглашения. А у меня есть право войти в любое помещение на территории Академии, Школы и города, ты сам это знаешь.

Флавиан вскочил, стал с лихорадочной спешкой одеваться. Подобрал и бросил платье Клаве. Та, не вылезая из постели, натянула платье, поняла, что задом наперед и навыворот, стала переодеваться, запуталась, матюгнулась…

Сирена вошла в квартиру без приглашения. Сама открыла дверь, поигрывая в руке универсальным ключом, прошла в комнату. Клава, кое-как просунув голову в ворот платья, воззрилась на нее округлившимися глазами: на русалке были туфли на высоком каблуке. Хвост заменили две ноги, стройные и длинные, как у манекенщицы.

Поймав ее взгляд, Сирена с улыбкой демонстративно оглядела свои новые конечности, едва прикрытые мини-юбкой, пояснила:

— Не зря же я так пристально изучила твои ходули, Клавдия. Вот, себе тоже сконструировала. Передвигаться на них мучение, конечно, зато не нужно прятаться в пузыре. А у вас тут жарко! И сексом пахнет. Даром время не теряли, как вижу. Взаимно повышаете квалификацию? Молодцы.

Она подцепила пальцем с тумбочки медальон суккубы, взвесила в руке:

— Полный! Столько энергии, столько усердия и стараний.

— Сирена, не могла бы ты… — со злостью, но пока еще вежливо начал было Флавиан.

Однако русалка ловко обогнула его и оказалась возле Клавы. Сунула медальон себе в карман пиджака, схватила суккубу за локоть и заставила подняться с софы.

— Флафи прав, дорогая Клава. Ты уже накопила достаточно энергии, пора ее употребить на дело. Тебе надо срочно покинуть это пространство! Идем, я провожу тебя.

— Но как же!.. — воскликнула Клава. Но кто бы стал ее слушать? Одновременно она услышала крик Флафа:

— Сирена, прекрати!..

И мгновенно наступила темнота. Затем сразу вспышка света — и удар. Клава поняла, что упала на каменный пол, русалка при прыжке через пространство не посчитала нужным поддержать ее при «приземлении». Знакомое место: верхняя площадка часовой башни. Перед глазами столбики перил, ограждающих винтовую внутреннюю лестницу.

— Ты думала, я так сразу верну тебя в твой мир? — предположила директриса, вышагивая вокруг на негнущихся непривычных ногах. — Нет, дорогая, твое возвращение пока откладывается. Ты нам еще здесь нужна.

Клава поднялась с пола, голова немного кружилась… Поднялась лишь за тем, чтобы снова упасть: теперь ее швырнуло невидимой силой через перила в