Мечников - Борис Могилевский

До поры до времени это письмо в запечатанном конверте должно было лежать в личных бумагах Мечникова.

„Война была бы безумием…"

Отпуск в 1914 году Илья Ильич снова проводил в Сен-Леже. Маленькая дача, которую сняли Мечниковы, была названа «Норкой». Занятый размышлениями над вопросом о естественной смерти, Илья Ильич производил наблюдения в наскоро организованной лаборатории над бабочками шелковичного червя. У этих бабочек недоразвитые органы питания, и есть они не могут. Но, наблюдая бабочек, Мечников установил, что они умирают не от голода, так как за двадцать пять — тридцать дней своего существования их организм не доходит до истощения. Мог последовать вывод, что насекомые гибнут от самоотравления из-за наличия в их организме каких-то ядовитых микробов. Чтобы прийти к определенному заключению, необходимо было выявить этих микробов.

Невозможность обнаружить имеющимися средствами «невидимых» микробов, существование которых предполагалась при некоторых инфекционных болезнях, сильно заботила Мечникова.

Тишина, покой, красота окружающей природы и любимые занятия благотворно действовали на Илью Ильича. В то время были написаны проникновенные воспоминания о его друге Сеченове.

Стояла прекрасная погода, дозревали хлеба. Совершая длительные прогулки, Мечников с чувством радости наблюдал мирный труд земледельцев.

28 июля Австрия объявила войну Сербии. Весть о начале кровавой бойни казалась в обстановке сельской жизни особенно чудовищной. Мечников не хотел этому верить. «Как можно, чтобы в Европе, в стране цивилизованной, не пришли к соглашению без войны! — говорил Илья Ильич. — Война была бы безумием… Нет, война невозможна!»

Но ближайшие дни показали всю неосновательность этих надежд. Началась страшная, кровопролитная первая мировая война.

С трудом добравшись до Парижа, Мечников поспешил в институт. «Никогда не забуду, — пишет Ольга Николаевна Мечникова, — каким он вернулся… Передо мной был старик, сгорбленный, точно под тяжестью ноши: обычное оживление его погасло и уступило место тяжко удрученному выражению».

В предисловии к работе, написанной в этот период, Мечников в таких выражениях характеризовал (положение, в котором оказался Пастеровский институт после объявления войны:

«Эти страницы были написаны при особых условиях. Если не под звуки пушечных выстрелов, то в ожидании таковых мне пришлось провести несколько недель в моей парижской лаборатории, поставленной на военное положение. Последнее сказалось в том, что деятельность Пастеровского института почти совершенно прекратилась. Из боязни оставить лабораторных животных без корма их убили, лишив работающих возможности продолжать исследования. Сараи института наполнились дойными коровами, молоко доставлялось в больницы и детские приюты. Большинство молодых сотрудников, ассистентов и служителей ушли на войну, и на месте остались лишь женская прислуга и старики. В качестве такового я очутился в невозможности вести далее мои опыты и в обладании продолжительного досужего времени».

Но Мечников не мог прекратить работу. Он достал где-то больную диабетом собаку и исследовал ее органы. Мечникову ошибочно показалось, что диабет — инфекционная болезнь. Он искал микробов диабета и не находил их. Он привил поджелудочную железу больной собаки другой, здоровой, и нашел у нее признаки диабета — сахар в моче.

Результат ободрил старого ученого, но собак не было, и опыты пришлось прекратить. Тогда Мечников углубился в литературную работу. Он пишет книгу об основателях современной медицины.

Свою книгу Илья Ильич написал не для врачей, а «для тех молодых людей, которые зададут себе вопрос о том, куда направить свою деятельность».

Великий естествоиспытатель не понимал причин, вызвавших войну. Он был уверен лишь в том, что «безумная война, которая как снег на голову упала… повлечет продолжительный период спокойствия». Мечников наивно предполагал, что «эта беспримерная бойня надолго отобьет охоту воевать и драться и вызовет в непродолжительном времени потребность более разумной работы». Илья Ильич не знал простой вещи, что архимиллионеры вроде барона Бишофсгейма, Круппа и Шнейдера ради своей выгоды, ради золота обманывали народы и гнали их на кровавую бойню.

«Пусть те, у кого воинственный пыл еще не остынет, — писал Илья Ильич, — лучше направят его на войну не против людей, а против врагов в виде большого количества видимых и невидимых микробов, которые отовсюду стремятся завладеть нашим телом и помешать нам провести наш нормальный, полный цикл жизни.

Достигнутые до сих пор большие успехи новой медицины дают право надеяться, что более или менее в отдаленном будущем человечество избавится от главнейших постигающих его болезней».

Мечников обращался не по адресу. Тем, у кого не остывала охота воевать, не нужна была борьба с микробами, с эпидемиями заразных болезней. Микробы были их союзниками, а не врагами. В другую эпоху, когда не было уже на свете Мечникова, империалисты-человеконенавистники построили чудовищные фабрики бактерий, они разводили миллиарды микробов — чумы, холеры, сапа, для того чтобы сбрасывать бактериологические бомбы. Этим силам разрушения и зла во всем мире противостояла и противостоит истинная наука во главе с соотечественниками Ильи Ильича.

Несмотря на тяжелые условия военной обстановки, книга «Основатели современной медицины» разошлась в нескольких изданиях. Жизнь замечательных ученых и история борьбы с микробами были изложены в ней так мастерски, что читатель вместе с автором переживал историю великих открытий, которые легли в основу современной медицины.

Отношение Мечникова к медицине, к вопросам продления жизни человека ярко характеризуется следующим эпизодом. Однажды профессор медицины, парижская знаменитость, пригласил Илью Ильича к себе в клинику, чтобы продемонстрировать способ, дающий возможность определить продолжительность жизни больных воспалением почек (нефритом). Мечников во время осмотра клиники хмурился и уехал крайне недовольный. По дороге он раздраженно сказал:

— Я всю жизнь ищу, как оттянуть смерть человека, а они вычисляют, как скоро она наступит… Разве это задача медика?!

Илья Ильич страстно любил жизнь. После удачной работы в лаборатории он иногда раньше времени уходил из института, объясняя своим друзьям:

— Сегодня я усиленно поработал и за это заслужил удовольствие. Пойду посижу у колыбели новорожденного ребенка… Люблю я глядеть на зарождающуюся жизнь!

Частенько Илья Ильич превращал институт в детский сад. Была у него крестница — маленькая девчурка. В праздники она и ее подруги получали приглашение от Ильи Ильича в институт. Там устраивалось угощение, и по длинным коридорам почтенного учреждения раздавался топот детских ног и звонкий смех.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});