Зверь - Альфред Ван Вогт

— Эй! — глухо выдохнул Пендрейк.

Его голос утонул в кровожадных воплях. Его толкнули, и он упал. У него не осталось сил даже на то, чтобы поднять руку. В то мгновение, когда дубина нанесла скользящий удар по голове, его удивление достигло предела.

Нападавшие не были немцами!

Глава 14

Четыре года прошло с тех пор, как августовским вечером 1972 года Пендрейк обнаружил свой двигатель; почти год минул со дня его побега от амазонок Джефферсона Дейлса. Опять наступило лето. И в августе 1976 года все указывало на то, что нет никаких данных о судьбе пропавшего летчика и его похищенной жены. Да никто и не проявлял никакого интереса к местонахождению мистера и миссис Пендрейк.

Но данные были.

Закончился август. Земля вздохнула десятью тысячами ветров. Первое сентября перешагнуло международную линию разделения дат. Когда оно докатилось до восточно-американского побережья, задул северо-восточный ветер, метеорологи вывели свои изобары и сделали лаконичные пометки о том, что в этом году ожидается ранняя зима.

К середине вечера скрытые данные были обнаружены. Комиссар ВВС Блейкл оправился после тяжелого гриппа и вернулся в свой офис. Разбирая бумаги, он наткнулся на дело миссис Пендрейк. Имя не вызвало у него никаких ассоциаций.

— Почему это лежит на моем столе? — спросил он у секретарши.

— Эта женщина пыталась связаться с вами во время вашей болезни, — прозвучало в ответ. — Она вела себя как истеричка и что-то несла об атомном двигателе и организации, занимающейся транспортацией эмигрантов на Венеру. Это звучало как бред сумасшедшего, но, когда вчера я попыталась вступить с ней в контакт, меня проинформировали, что она ушла из дому, не сообщив никому, куда и на какой срок. Позже была обнаружена записка, но слуга, который рассказал мне все это, сомневается, была ли она написана рукой миссис Пендрейк. Принимая во внимание ваш предыдущий контакт с Пендрейками, то есть с мистером Пендрейком, я решила, что вас надо поставить в известность о происшедшем.

Блейкл кивнул и откинулся на спинку кресла. “Пендрейк!.. — задумался он. И вспыхнул, вспомнив об унижении. — Это тот однорукий, который вышвырнул меня из дому, а потом прислал список с именами и адресами физиков-ядерщиков”.

Его мысли прервало неприятное предчувствие. Волна крови ударила в виски. “Это может погубить меня”, — подумал он. Спустя мгновение, с побелевшим лицом, он перечитал дело Пендрейка и письмо со списком: доктора Макклинток Грейсон, Сайрус Лембтон… Здесь было над чем подумать, он читал в газетах о гибели этих ученых в автокатастрофе… Масштабы дела росли на глазах. Вспотев, он прочитал свой ответ на письмо Пендрейка: “Дальнейшая переписка представляется бесполезной…”

Целую минуту он не сводил взгляда с проклятого документа. Наконец сжал губы, потянулся к кнопке интеркома, уверенно нажал ее и сказал:

— Сначала вызовите мне Кри Липтона из ФБР, а потом Неда Хоскинса, патентоведа.

Плотный мужчина подошел к тайному входу в отель. Он знал, что за ним наблюдают. Наконец дверь распахнулась и его провели по коридору. Спустя несколько минут он оказался в святая святых.

— Ваше превосходительство, — поклонился он.

Высокий худой мужчина, сидевший за большим металлическим столом в офисе на Пятой авеню, вперился в него глазами, которые были настолько яркими и непреклонными, что казались сияющими отверстиями.

— Герр Бордман, — произнес он, — исчезновением миссис Пендрейк заинтересовалось ФБР. Им известно, что самолет взлетел сразу после приземления. Этого нельзя было делать.

Плотный мужчина в испуге сглотнул.

— Возможно, у них не было другого выхода. Иногда необходимо срочно исчезнуть с места операции.

— Причины меня не волнуют, — холодный голос был неумолим. — От сурового наказания этих людей спасает только одно — до этого времени никто не связывал то, что случилось, с нами. Возможно, пришло время прибегнуть к крайним предосторожностям и сжечь некоторые строения в соответствии с планом Д2. Мы должны быть уверены, что не останется ничего, что может навести на наш след. Вы лично проследите за этим.

— Все будет немедленно исполнено, ваше превосходительство.

— И еще одно. Что касается самого Пендрейка — мы не должны считать его мертвым. Его след от отломившегося крыла самолета привел в пещеру в кратере. В ходе поверхностного расследования удалось установить, что на глубине в одну милю он был все еще жив, но ему приходилось время от времени зарываться в пыль. Из этого можно сделать вывод о повреждении автомата обогрева его скафандра во время крушения.

Чтобы прояснить этот вопрос до конца, мне кажется, мы должны подготовить военную кампанию против пещерных жителей. Мы слишком долго оставляем без внимания их вызывающее поведение…

Глава 15

Пендрейка разбудило мелодичное насвистывание. Источник звука находился где-то слева, но на какое-то время восхитительная слабость всех мускулов, давно забытое физическое наслаждение от лежания на чем-то мягком и удобном воспрепятствовали его намерению повернуть голову и взглянуть на человека, издающего пробудившие его трели.

Спустя мгновение Пендрейк внезапно осознал, что он жив и что это как-то не вяжется с тем, что с ним произошло.

И все-таки он лежал здесь. Прошло еще немного времени, и он удивленно свел брови, взглянув на потолок освещенной пещеры, возвышающийся над ним на расстоянии не меньше мили. Он закрыл глаза и помотал головой, словно пытаясь вытрясти из нее все фантазии, затем открыл глаза опять. Громадный потолок остался на месте то, что было узкой змеей, каким-то образом разрослось и превратилось в подземную необъятность.

Открывшийся вид пробудил его к жизни. Он почувствовал легкий бриз, доносящий дуновениями сладкий запах плодов, аромат сада и деревьев в цвету. Испытывая нарастающее возбуждение, Пендрейк пошевельнулся. И понял, что его тело больше не сковано скафандром.

Его поведение имело и другие последствия. Насвистывание прервалось. Послышались шаги. Голос молодого мужчины произнес:

— Вот ты и проснулся.

Пендрейк увидел говорившего. Им был стройный юноша с тонкими чертами лица и яркими глазами. Он был одет в забавное старомодное потертое пальто и штаны. Он сказал:

— Ты находился без сознания четыре периода сна. Я постоянно вливал тебе в рот небольшие порции воды и фруктовых соков. Кстати, меня зовут Моррисон.

— Я заблудился, — сказал Пендрейк и мигнул при этом, потому что его горло выдавило какие-то хриплые, режущие слух звуки.

— Тебе пока лучше не разговаривать, — посоветовал молодой человек. — Ты еще слишком слаб. Как только ты наберешься сил, тебя поведут на допрос к Большому Олуху — для этого тебя и оставили в живых.

Его слова не пробились в сознание Пендрейка. Он лежал неподвижно и размышлял. Холод и жажда жизни заставляли его бороться. И он победил. Что касается этого мужика, Большого Олуха… Большого кого?

Он начал удивленно бормотать и перешел на хриплый шепот. Юноша улыбнулся.

— Его действительно так зовут. Кто-то обозвал его так когда-то, а ему понравилось, и теперь ни у кого не хватает смелости объяснить ему, что к чему. Видишь ли, он — неандерталец. Живет здесь не меньше миллиона лет, как и хищная тварь в яме.

Внезапно его лицо стало серым.

— Ой! — сказал он, встревожившись. — Я не должен был об этом говорить. — Его охватила паника. Тяжело дыша, он схватил Пендрейка за руку. — Во имя всего святого, — прошептал он хрипло, — никому не рассказывай, что я проболтался, как давно мы тут живем. Я ухаживал за тобой, кормил и поил. Я должен был держать тебя взаперти — я твой страж, ты ведь здесь в тюрьме. Но я вынес тебя сюда и… — он умолк. — Не надо никому говорить, пожалуйста.

Его лицо превратилось в маску страха, на смену которой тут же пришла маска хитрости, а потом — жестокости. Резким движением он выхватил нож из скрытых под пальто ножен.

— Если ты не пообещаешь мне, — в ход пошли угрозы, — то мне придется сказать, что ты предпринял попытку к бегству, во время которой мне пришлось тебя убить.

К Пендрейку вернулся дар речи.

— Ну конечно же, я обещаю, — прошептал он. И сразу же понял по взгляду расширенных глаз, что простого обещания недостаточно для успокоения наклонившегося над ним перепуганного существа. Опасность придала его шепоту громкость и убедительность. Он быстро произнес: — Подумай сам, если мне известно кое-что, чего я знать не должен, то в моих собственных интересах держать язык за зубами. Это понятно, не так ли?

Постепенно страх исчез из глаз юноши. Он неуверенно распрямился и начал негромко насвистывать. Наконец он произнес: