Будешь моей! - Алина Савельева

словно он смотрит на пойманную добычу, предвкушая долгую трапезу.

В несколько резких движений он сбрасывает с себя одежду, а я как похотливая самка с вожделением разглядываю его торс. Кажется, есть противоядие от моих гормональных всплесков. В следующий раз, когда меня снова переклинит, надо просто его раздеть! Одного взгляда хватит, что надо быть полной дурой, чтобы отказаться от такой секс-машины, да еще в таком шикарном корпусе!

— Кажется, у шеста депрессия закончилась, — бормочу я, глядя на здоровенный торчащий член Мирона.

Уголок рта Мирона дергается в легкой ухмылке, и он смотрит на распластанную меня на тумбе так, что у меня сводит все внутренности от желания скорее почувствовать его снова в себе.

К счастью, долго ждать не пришлось. У Койота тоже уже терпения ни на грамм. Через секунду на меня наваливается каменно-мышечная туша Койота и между влажных складок упирается его тугая головка. Чувствительность в крайне возбужденной плоти настолько сильная, что я вскрикиваю, когда он вонзает в меня свой шест резким, глубоким толчком.

С губ Мирона срывается шипящие рычание, его ладонь обхватывает мое лицо и мечущие молнии глаза фокусируются на моих.

— Я тебя предупреждал! — рокочет хриплый баритон.

Но я не успеваю сообразить, о чем он говорит, потому что Мирон начинает вбиваться в меня так быстро и глубоко, что у меня поджимаются пальцы на ногах. С сумасшедшей скоростью во мне закручивается узел, стягиваясь все туже вокруг его каменной плоти.

— Никогда больше не смей уходить! Ты моя! — выплескивает свою ярость Койот вколачивая в меня бешеными фрикциями этот неоспоримый факт, разгоняя скорость толчков до сверхзвуковой.

В ответ я могу только бессвязно мычать и впивать ногти в кожный ремень на моих запястьях. Дикий извращенец!

Натянутая спираль наслаждения разлетается во мне от самого сильного в моей жизни оргазма, так что, кажется, звездное небо над нами медленно осыпается в море. От моих криков и стонов наверняка все чайки попрятались в гнезда.

Мое сердцебиение еще не успевает прийти в норму, а ненасытный Койот уже подхватывает меня на руки, утаскивая на диваны в зоне отдыха яхты.

На берегу давно стихла музыка, а Койот все еще с упоением меня наказывал, доводя оргазма снова и снова. Заставляя повторять, кому я принадлежу навечно. Уверена, что теперь об этом знает вся Сицилия, услышав в разных тональностях имя Койота.

Когда моя удовлетворенная и размякшая в кисель тушка была безжалостно придавлена к дивану двумя метрами брутального влажного тела, я вспомнила, что так и не сказала Мирону главную новость.

— Руки развяжи, пить хочу, — попросила я Мирона.

— Стаканчик свежевыжатого белкового сока сойдет? — ехидно уточнил Мирон, но руки развязал.

— А что, еще что-то осталось? — не поверила я, что этот секс-марафон не выжал из Мирона все запасы.

— Для бантика у меня всегда есть заначка, — усмехнулся Мирон, вскакивая и прогуливаясь по палубе с голым задом в поисках напитков.

Я знаю, где находится бар-холодильник, но не хочу говорить. Любуюсь на него, укутавшись в плед. Мне нравится смотреть на лучшего мужчину моей жизни, по версии Ленточки. Налив мне апельсиновый сок, Мирон вальяжно двинулся обратно.

— Не только ты доверила мне свою жизнь, Лена. Я тоже готов был отдать тебе свою. Привёл в свой дом и доверил тебе свить такое семейное гнездышко, какое тебе хочется. А ты наплевала на все и ушла, — отдав мне стакан, высказал свою обиду Мирон.

После такого бурного примирения этот разговор уже не вызывал у меня панического страха быть отвергнутой, но все равно было зябко от сквозящего холода в его голосе.

— Я обещаю больше не уходить, что бы ни случилось и как бы мы ни поссорились.

Протянув руку к его руке, я потянула его к себе, чтобы он сел рядом со мной, а то у меня голова кружится смотреть на него, задрав голову вверх.

— Прости меня. Я избалованная и капризная. Привыкла получать все и сразу. И мне так хотелось поскорее взять в руки маленькую копию тебя, что я изводила тебя и себя каждый день.

Мирон молча смотрел на меня, и я видела, как тает лед в его глазах, но все равно он был напряжен, будто решение на попытку номер два ему дается с трудом.

— Мне многому надо научиться. Но я буду стараться, потому что без тебя мне совсем ничего не хочется. Я тебя очень люблю, Койот, и хочу чтобы ты со мной был счастлив. А в тот день… я подумала, что если я не смогу родить тебе ребенка, то ты не будешь счастлив до конца со мной. Хотя мысли, что ты будешь с другой, меня тоже убивают.

Мирон осторожно переплетает наши пальцы и смотрит на обручальное колечко, которое я не снимаю даже на ночь.

— С тобой бывает непросто, Котенок. Ты действительно бываешь невыносимо капризна и упряма, но даже такую я тебя ни на кого не променял, — вздохнув, говорит Мирон, в очередной раз доказывая мне, что он лучший мужчина во вселенной.

— Тогда надеюсь, что через восемь месяцев у нас родится сын. Еще одну капризную принцессу в доме ты не вынесешь, — замерев в ожидании реакции Мирона, я слышала каждый стук своего сердца по ребрам.

По мере того, как до Мирона доходит смысл, его глаза распахиваются все шире и снова ловят в капкан радужки свет прожекторов с пляжа.

В этот момент в моей голове вспыхивают воспоминания, начиная с первой встречи в клубе. Свет его глаз из темноты и проявляющиеся черты лица как спецэффект блокбастера отпечатались в памяти яркими кадрами. Потом память переносит меня в Питер, где накал страсти между нами стер всё, что было лишним. Потом мы оба думали, что сможем забыть то лето, но встреча на свадьбе доказала, что ни он, ни я не способны держать себя в руках ни минуты. Тот день, когда он прилетел ко мне в Штаты и стоял посреди торгового центра как монумент.

— Повтори! — требует Койот, напряженно вглядываясь в мои глаза.

— Ты будешь папочкой, Мирон, срок уже шесть недель.

Кадык Койота дергается, взгляд мечется по мне, и мои глаза уже мокнут, потому что у Мирона даже пальцы на руках дрожат от нахлынувших чувств.

— Я тебя больше никогда не отпущу! — обещает мне Мирон, порывисто стискивая меня в ручищах и целуя, будто я самое ценное сокровище