Дракон Тирании - Cokol-d

Ярнаме, — пока Жон говорил, зрители могли наблюдать за тем, как Эдвард выбрал своё оружие, попробовал его в деле и покинул Сон Охотника, вновь оказавшись в клинике Йозефки. — В городе Эдварда встретили монстры и жители, которые когда-то на монстров охотились, но постепенно сами сошли с ума и начали творить беспорядки. Среди сумасшедших граждан Ярнама были, как и самые обычные люди, с вилами и даже табуретками в качестве оружия, а были и Охотники, что не выдержали охоты. Один из таких Охотников, чьё имя Эдвард так и не узнал, перекрывал мост из центрального Ярнама в Соборный округ. Несчастный был так сильно изуродован Чумой Зверя, что понять о его принадлежности к Церкви можно было только по медальону церковного Охотника на шее, да данной жителями кличке: «Церковное Чудовище».

Уже виденное зрителями чудище, что походило на беовульфа, но огромного и с оленьими рогами на голове, перегородило мост. Эдвард же вступил с ним в бой, орудуя своим оружием в форме хлыста. Бой не занял много времени, потому что как и волкоподобные твари размером поменьше, Чудовище было уязвимо к огню, а в бою против дракона это фатальная слабость.

— Но Чудовище было не единственным Охотником, что сошло с ума… далеко не единственным. Идя через Старый Ярнам Эдвард встретил маленькую девочку, очень странную маленькую девочку…

— Кто… вы? Я вас не знаю, но я знаю этот запах… Вы — охотник? Вы можете найти мою маму, пожалуйста? Папа не вернулся с охоты, мама отправилась на его поиски и тоже пропала… Я совсем одна… Мне страшно…

— Тогда тебе лучше укрыться в доме, а не сидеть под дверью, — посоветовал Эдвард. — Или это не твой дом?

— Мой, — девочка улыбнулась. — Так вы найдете мою маму?

— Найду, но только если ты вернешься домой, — пообещал охотник с душой дракона.

— Правда? О, спасибо! Моя мама носит красную брошку, украшенную драгоценными камнями. Она такая большая… и красивая. Вы сразу её заметите. О, нет, чуть не забыла. Если вы найдете мою маму, передайте ей эту музыкальную шкатулку, — девочка передала Эдварду маленькую шкатулку, которую до этого держала на коленях. — Она играет любимые папины мелодии. Когда папа про нас забывает, мы играем её, и он сразу же вспоминает. Глупенькая мамочка, убежала без неё!

— Всё это выглядит максимально нехорошо, — заметила Руби, у которой был неприятный опыт просмотра фильмов ужасов.

— Очень нехорошо, — вздохнул Жон.

— Эта девочка попросила найти её родителей, — продолжал Жон-из-будущего. — И эта история тоже может послужить наглядным уроком. Отец девочки, Гаскойн, был высокопоставленным Охотником Церкви, чья черная одежда была пропитана кровью убитых им монстров. Гаскойн был не просто безумен, он уже был поражен Чумой Зверя и стремительно терял себя. Труп его жены лежал рядом, Эдвард не стал разбираться, убил ли Гаскойн сам свою жену или окончательно потерял разум, увидев её труп. Важно было то, что несчастный уже не был собой, и даже музыкальная шкатулка его дочери не вернула мужчине разум, а лишь на время замедлила его, прежде чем окончательно взбесить зараженного.

Незамысловатая мелодия разлилась над мрачным кладбищем, где в битве сошлись два чудовища, что пока ещё имели человеческий облик. Гаскойн поначалу орудовал топором и мушкетоном, но получив несколько мощных ударов плетью, он прицепил огнестрельное оружие на пояс и разложил свой топор в секиру на длинной рукояти, благодаря которой он начал делать размашистые и опасные удары.

— В процессе боя Гаскойн окончательно проиграл Чуме Зверя, стремительно мутируя в полуволка, — в согласии с рассказом Жона Гаскойна начало ломать, тело покрылось шерстью, а ногти и зубы сменялись когтями и клыками. — Но как и монстров до этого Эдвард снова смог победить.

— Кругом чудовища… И ты станешь одним из них… — прохрипел поверженный монстр.

— Не думаю, — хмыкнул Эдвард, добив противника.

— Одержав победу, Охотник решил вернуть встреченной девочке музыкальную шкатулку и брошь её матери. Он также хотел направить девочку в безопасное место, за которое считал клинику Йозефки, и в этом, Белла заключается ещё один урок, — продолжал Жон. — Самоуверенность в этой ситуации проявили многие, и Гаскойн, что продолжал охотиться несмотря на прогрессирующую болезнь, и его жена, что думала, будто сила любви поможет ей победить болезнь, лекарства от которой нет, да и Эдвард тоже. Помни, дочь, на любую силу всегда найдется большая сила, и невиданная хитрость, что сможет эту силу превзойти или обмануть. Никогда не будь самоуверенной. Касательно же девочки, которую Эдвард направил в безопасное место…

— Братья, это ещё не конец, — Кали прикрыла глаза.

— Йозефка была клириком церкви, и в какой-то момент в её клинику пришла высокопоставленный жрец, член Хора… помнишь чем занимался Хор? — спросил Жон.

— Они использовали детей… — тихо выдохнула Белла.

— Верно, хотя Йозефка не подозревала о преступлениях Хора и попыталась вступиться за своих пациентов, но на это высокопоставленная жрица по имени Люси лишь сделала Йозефку ещё одной подопытной. В итоге Эдварду, что навещал ту клинику спустя время, пришлось прервать страдания и Йозефки, и девочки, которую он, якобы, спас, — Жон выдержал непродолжительную паузу, прежде чем продолжить. — Поэтому, Белла, никогда не стоит думать, что ты всё знаешь, всё понимаешь и учла все возможные варианты. Как говорили древние: «на всё время и случай», самые невероятные и фантастические события могут произойти именно тогда, когда ты не ждешь. Поэтому не стоит лениться, и останавливаться на том, что ты уже знаешь, углубляй и расширяй свои знания. Перепроверяй то, что тебе известно. Потому что в противном случае ты можешь либо сама пострадать, либо пострадают те, за кого ты взяла ответственность.

— Мне просто интересно, в какой момент девочка не выдержит и заплачет? — поинтересовалась Салем, что легче всех восприняла эту историю. Проклятая ведьма много видела в своей жизни и многое сделала своими руками.

— Она дракон, её сила многократно превышает обычную, — вздохнул Жон, которому и самому было жаль свою гипотетическую дочь.

Глава 25

— Что ж, можно сказать и так, — Джин криво улыбнулась на слова Жона, показав как этот рассказ выглядел со стороны.

Жона было вообще не узнать, он казался каким-то потустороннее жутким. Казалось бы ничего внешне не изменилось, но даже просто смотреть на него было не очень-то комфортно, что было прекрасно видно по его слушателям. Блейк и Винтер были крайне напряжены и обе посматривали на Беллу, что смотрела на отца… странно.

В отличии от своей матери и учителя девочка не боялась своего отца, а как будто впитывала эту непонятную жуть из него. Юная принцесса ещё