Уинстон Черчилль. Его эпоха, его преступления - Тарик Али

была ядерной и испепелила две гражданские цели – японские города Хиросиму и Нагасаки. Западная и советская разведслужбы прекрасно знали, что японцы вот-вот капитулируют. Главной причиной, заставившей американцев применить ядерное оружие, было желание наглядно продемонстрировать его русским: «У нас есть, а у вас нет».

Таким образом, именно кровавая бойня в Греции стала подлинным объявлением холодной войны. Захват Сталиным Восточной Европы был заранее оговорен. Советский Союз, с его 20 миллионами погибших и разрушенной инфраструктурой[175], не планировал куда-либо вторгаться. Сталин выполнил свою часть фаустианского пакта и позволил Черчиллю прибрать к рукам Грецию. Те греки, которые слали проклятия им обоим, правильно понимали суть дела. Один из самых прославленных греческих партизан, Манолис Глезос, который во время немецкой оккупации залез на Акрополь и сорвал флаг со свастикой, оказался в Москве примерно через год после того, как Хрущёв своим осуждением Сталина потряс весь мир. Позднее Глезос описал свою встречу с Хрущёвым в интервью двум журналистам – Эду Вальями и Хелен Смит. В длинном очерке для The Guardian они писали:

Глезос хотел знать, почему Красная армия, пройдя через Болгарию и Румынию, остановилась на греческой границе. Возможно, русский лидер мог бы объяснить это.

«Он посмотрел на меня и спросил: "Почему?"

Я сказал: "Потому что Сталин повел себя не как коммунист. Он поделил мир с другими и отдал Грецию англичанам".

Затем я сказал ему, что на самом деле я считаю, что именно Сталин был причиной нашего падения, корнем всех зол. Все, что мы хотели, – это государство, где правит народ, совсем как наше [тогдашнее] правительство в горах, где все еще можно увидеть слова "Всякая власть исходит от народа и осуществляется народом", написанные прямо на холмах. А то, чего хотели они и что они создали, управлялось партией».

Хрущёв, по словам Глезоса, не согласился со мной в открытую. «Он сидел и слушал. Но потом, после нашей встречи, он пригласил меня на ужин, на котором также присутствовал Леонид Брежнев [ставший преемником Хрущёва в 1964 г.], и он слушал еще четыре с половиной часа. Я всегда воспринимал это как молчаливое согласие»{166}.

Вальями и Смит, к их чести, также опубликовали редкий, нарисованный пером портрет британского чиновника, руководившего полицейскими операциями в Греции. Это был сэр Чарльз Уикхем, еще одной заслугой которого было создание Королевской Ольстерской полиции (RUC) в Ирландии. Его мышление не сильно отличалось от мышления Адольфа Эйхмана[176]. Это были люди, которые выполняли поступавшие сверху распоряжения, используя самые эффективные из доступных им методов:

Сэр Чарльз Уикхем был назначен Черчиллем руководить новыми греческими силами безопасности – по сути, вербовать новых коллаборационистов. Антрополог Нени Панургия описывает Уикхема как «одного из тех людей, которые разъезжали по империи, создавая необходимую для ее выживания инфраструктуру» и приписывает ему заслугу создания одного из самых страшных лагерей, где пытали и убивали заключенных, – лагеря на острове Ярос.

Уроженец Йоркшира, Уикхем был военным, служившим во время Англо-бурской войны, когда англичанами были изобретены концентрационные лагеря в современном смысле слова. Затем он воевал в России в составе экспедиционного корпуса союзников, отправленного в 1918 г. на помощь русской Белой армии против сил большевистской революции. После Греции в 1948 г. он переместился в Палестину. А его квалификация для работы в Греции заключалась в следующем: сэр Чарльз с 1922 по 1945 г. был первым генеральным инспектором Королевской Ольстерской полиции… В 1940 г. глава МИ-5 докладывал, что «в лице сэра Чарльза Уикхема, обладателя уникального опыта, вооруженные силы располагают самым преданным другом и советником». Когда разведывательным службам потребовалось интегрировать греческие «Батальоны безопасности» – «специальную полицию» времен Третьего рейха – в структуру новой полиции, они нашли нужного им человека.

Всего через несколько лет после ошеломительных побед Красной армии над Третьим рейхом три премьер-министра от консерваторов – Черчилль, Иден и Макмиллан – оправдывали кровопролитие в Греции как необходимую, по их словам, войну против «коммунистических бандитов».

Но среди тех, кто был счастлив наблюдать за страданиями Греции, оказались не только консерваторы. На следующий день после того, как Черчилль проиграл выборы 1945 г., британский посол в Афинах получил сообщение от Эрнеста Бевина, нового министра иностранных дел от лейбористов: «Изменения политики не будет»{167}. Бевин был прирожденным сторонником империи и не особо скрывал это. Он неоднократно заявлял о том, как сильно он любит Британскую империю. За двадцать четыре часа, прошедшие с момента прихода к власти лейбористов, все надежды греческих левых оказались обмануты.

Грецию оставили без эффективной оппозиции на произвол правых правительств, которые приводили к власти или полностью поддерживали в НАТО. На левых членов парламента оказывалось грубое давление, или же их просто убивали, как это случилось с популярным греческим депутатом Григорисом Ламбракисом, с которым публику познакомил яркий дебютный фильм режиссера Коста-Гавраса «Дзета» (Z), ошеломивший молодежную аудиторию. К преступлениям Черчилля добавились «рутинные» репрессии, ставшие частью повседневной жизни многих греков.

Зверства, совершенные греческими фашистами и армией после Второй мировой войны, подготовили фундамент для поддержанного НАТО военного переворота 1967 г., целью которого было помешать избранию в Греции такого правительства, которое могло бы хоть немного изменить существующие политические и идеологические структуры государства Черчилля – Скоуби. В результате возник порочный режим, вновь открывший островные тюрьмы, масштабно применявший пытки, бросивший за решетку великого греческого композитора Микиса Теодоракиса и множество других людей и заставивший многих студентов и интеллигентов бежать из страны.

В 2020 г. греческий суд постановил, что крайне правая партия «Золотая заря», являющаяся прямым наследником идеологии греческого фашизма, представляет из себя криминальное сообщество, виновное в совершении многочисленных убийств. В Греции ее лишили парламентских привилегий, и многие из ее лидеров, а также некоторые рядовые члены оказались в тюрьме. Их последней оперативной базой остается Европарламент. Очень жаль, что к суду не обратились с просьбой дать ретроспективную юридическую оценку тем, кто в 1944 г., действуя якобы во имя «демократии и свободы», создал предпосылки для подобного развития событий.

Черчилль и Франко

Гитлер и Муссолини симпатизировали Франко с самого начала его кровавой карьеры в 1936 г., когда он устроил военный путч, чтобы свергнуть избранное правительство. В этом предприятии его поддержали крайне правые внутри страны и католическая церковь как в Испании, так и в других странах континента. Французское и британское невмешательство также поспособствовало тому, что фашисты смогли поддерживать Франко из-за рубежа. Однако без значительной помощи со стороны Италии и Германии победа Франко вряд ли оказалась бы возможной. Хью Томас в своей всеобъемлющей истории конфликта подчеркивал именно этот момент. Одни лишь итальянцы отправили на помощь Франко 75 тысяч солдат и добровольцев. Поток оружия из Италии в Испанию, возникший в 1936 г., не прекращался до 1939 г. Среди прочего «350 истребителей Фиат CR.32, а также… 100 бомбардировщиков Савойя-79… 1672 тонны бомб, 9 миллионов патронов, 10 тысяч пулеметов, 240 тысяч винтовок… итальянские боевые корабли и подводные лодки в общем количестве 91 принимали участие в гражданской войне»{168}.

В апреле 1937 г., чтобы форсировать события, Гитлер отправил самолеты люфтваффе под командованием фон Рихтгофена на бомбардировку Герники – первый воздушный налет на беззащитное гражданское население в Европе, настоящее военное преступление, которое в то время шокировало многих.

Черчилль продолжал поддерживать Франко как во время, так и после Второй мировой войны, практически единолично удерживая его у власти в течение первых послевоенных лет. Как и в случае Греции, Черчилль в своих действиях руководствовался британскими интересами, как он сам их понимал. Если стоял выбор между фашизмом и «международным еврейством и коммунистами», то он предпочитал первый – и отказывался прислушиваться к противоположным советам, раздававшимся из рядов британского истеблишмента. Он отдавал себе отчет в том, что британское общество симпатизировало Испанской Республике. В октябре 1936 г., например, тысячи рабочих в Лондоне проигнорировали призывы Лейбористской партии и угрозы от государства и вышли на марш против демонстрации Британского союза фашистов на Кейбл-стрит в восточной