Нерассказанная история США - Оливер Стоун

Китайский представитель в Совете Безопасности ООН[70] объявил о волне освободительных движений, прокатившейся по региону: «Несмотря на дикость и жестокость американских империалистических агрессоров, решительно сражающийся народ Японии, победно идущий вперед народ Вьетнама, героически сопротивляющийся народ Кореи, народ Филиппин, никогда не складывавший оружие, и все угнетенные страны и народы Востока, несомненно, сплотятся в тесном единстве… Они будут храбро сражаться, чтобы одержать окончательную победу в борьбе за национальную независимость»39. Английское правительство одобрило скорейшее окончание войны, считая, по словам газеты Chicago Tribune, что она «велась в состоянии, близком к истерии, и с излишней расточительностью»40. Но американские лидеры решили сначала опустошить Северную Корею.

В начале войны Макартур и другие отстаивали применение атомных бомб для поддержки боевых действий. «Я вижу здесь уникальные возможности для применения атомной бомбы – нанести блокирующий удар, который потребует полугода ремонтно-восстановительных работ. Бальзам на душу моих B-29», – восторгался он. Генерал Чарльз Болте подсчитал, что 10–20 атомных бомб из американского арсенала не стоит растрачивать впустую. В июле Трумэн послал бомбардировщики, способные нести ядерные бомбы, в Англию и на Гуам. Однако КНШ решил, что, учитывая скромные размеры большинства корейских городов, будет вполне достаточно обычной бомбардировки. Генералы также выразили обеспокоенность возможным советским возмездием и осуждением таких действий со стороны общественности. Но теперь, после вмешательства в конфликт китайцев, США оказались в отчаянной ситуации, а на китайской территории цели были куда более подходящими 41. Трумэн ошеломил журналистов в конце ноября 1950 года, объявив, что все варианты, открыто предполагающие применение атомного оружия, уже лежат у него на столе:

«Если агрессия в Корее окажется успешной, то можно ожидать, что она распространится по всей Азии и Европе и докатится до нашего полушария. В Корее мы сражаемся за нашу собственную национальную безопасность и выживание…

Вопрос. Включая атомную бомбу?

ПРЕЗИДЕНТ. Включая все оружие, которое у нас есть.

Вопрос. Это означает, что применение атомной бомбы активно обсуждается?

ПРЕЗИДЕНТ. Ее применение всегда активно обсуждается…

Вопрос. Означает ли это, мистер президент, применение против военных целей или гражданских…

ПРЕЗИДЕНТ. Это вопрос, ответ на который должны дать военные… Право отдать приказ о применении оружия принадлежит командующему на месте, как и всегда»42.

В тот день командующий ВВС на Дальнем Востоке генерал Джордж Стрейтмейер просил начальника штаба ВВС США генерала Хойта Ванденберга отправить на Дальний Восток группы бомбардировщиков, несущих атомное оружие. Лемей вызвался командовать ими. Мендел Риверс, член палаты представителей от Южной Каролины, заявил: «Если когда и наступало время для применения атомной бомбы, оно наступило именно сейчас»43. Оуэн Брюстер, сенатор от штата Мэн, предложил применить ее против китайцев. Том Стид, конгрессмен от Оклахомы, предпочитал бомбить Кремль. Джозеф Брайсон, конгрессмен от Южной Каролины, хотел только удостовериться, что ее хоть на кого-то сбросили: «Пробил тот час, когда все известные виды вооружений, включая атомную бомбу, должны применяться без промедления»44. Ллойд Бентсен от Техаса, будущий кандидат в вице-президенты от Демократической партии, советовал президенту «предложить командующему северокорейскими войсками в течение недели отступить… от 38-й параллели или использовать эту неделю для эвакуации гражданских лиц из особого списка северокорейских городов, которые будут подвергнуты атомному удару ВВС США»45.

Гэллап обнаружил, что от 38 до 52 % американцев поддерживают применение атомных бомб, что кардинально отличалось от результатов прежних опросов. Делегаты в ООН предупредили, что жители Азии пришли бы «в ужас» от использования такого оружия46. Клемент Эттли немедленно вылетел в Америку, чтобы сообщить Трумэну: европейцы разделяют ужас азиатов. Сразу после визита Эттли Трумэн сказал группе конгрессменов, что было бы неправильно наносить удар по ставленникам Москвы, в то время как настоящим преступником является Кремль, однако атомные бомбардировки СССР спровоцируют его на удар по Лондону, Берлину и Парижу.

9 декабря 1950 года Макартур попросил разрешения на применение атомных бомб по своему усмотрению. 24 декабря он представил список из 26 целей. Он также попросил позволить ему сбросить четыре бомбы на вторгшиеся войска противника и еще четыре – на «критические концентрации вражеской авиации». Он рассчитал, что, если сбросить от 30 до 50 атомных бомб «у самой Маньчжурии», это привело бы к образованию «радиоактивного пояса», который помог бы одержать победу в войне уже через 10 дней. Но это только краткосрочный эффект. Пояс протянулся бы «от Японского моря до Желтого». Поэтому, решил генерал, «в ближайшие 60 лет никто бы не вторгся в Корею с севера»47.

В то время как Макартур рисовал картины атомного Армагеддона, другие оплакивали резкое падение международного престижа США, вызванное разгромом их войск в Корее. Корреспонденты New York Times в столицах Европы, Азии и Ближнего Востока сообщали о «потере веры в Соединенные Штаты». Во Франции «падение престижа Америки едва ли не катастрофическое». В Индии, где американский «престиж чрезвычайно пострадал», многие испытывали «тайную радость, видя, как азиаты наказывают жителей Запада»48. Кое-кто даже усомнился в способности США воспрепятствовать советской оккупации Европы, учитывая, как плохо американские войска сражаются с Китаем.

Поскольку количество жертв с американской и южнокорейской стороны быстро возрастало, Макартур, сидя в Токио, начал слать в США сообщения, в которых пытался переложить вину за военное поражение на других и требовал тотальной войны против Китая. 10 марта 1951 года Макартур попросил предоставить ему «решающие атомные средства» в ответ на советскую поддержку с воздуха в Корее и Маньчжурии и сосредоточение китайских войск у границы с Кореей. «Финлеттер и Ловетт[71] предупреждены о возможности применения атомного оружия. Полагаю, все готово», – написал Ванденберг 14 марта49. 24 марта 1951 года, зная, что Трумэн добивается прекращения огня, Макартур выступил по радио с собственным ультиматумом Китаю. Трумэн возмутился: «Я покажу этому сукину сыну, кто здесь главный», – но спустил дело на тормозах50. Однако когда конгрессмен от Республиканской партии Джо Мартин прочитал на заседании палаты представителей письмо Макартура, где тот заявлял: «Если мы проиграем эту войну с коммунизмом в Азии, падение Европы станет неизбежным»51, – КНШ единогласно рекомендовал снять Макартура с должности командующего. И 11 апреля Белый дом объявил об отстранении его от должности.

Однако вовсе не страстное желание Макартура применить атомное оружие стало главной причиной такого решения. Всего лишь несколькими неделями ранее начальники штабов приказали нанести атомный удар по Маньчжурии, если китайцы отправят туда еще один крупный воинский контингент. 6 апреля Трумэн одобрил этот приказ и разрешил передачу девяти атомных бомб из-под контроля КАЭ военным на Гуаме и Окинаве 52.

Увольнение Макартура оказалось пагубным для Трумэна: теперь его поддерживали меньше 30 % американцев. «Редко случается, чтобы непопулярный человек увольнял популярного», – отметил журнал Time.

Лидеры республиканцев в обеих палатах конгресса встретились, чтобы обсудить возможность импичмента. Сенатор Уильям Дженнер обвинил правительство в измене: «Страна сегодня находится в руках клики, которой руководят советские агенты. Наш единственный выход – подвергнуть президента Трумэна импичменту»53. Джозеф Маккарти тоже хотел сместить с должности «сукина сына» за то, что тот уволил Макартура, и заявил, что Трумэн, наверное, был пьян в тот момент, перебрав «американского виски и французского ликера». Он также обвинил Трумэна в подписании «смертного приговора всей западной цивилизации»54.

Генерал Дуглас Макартур на стадионе «Солджер-филд» в Чикаго во время прощальной поездки по стране в 1951 году после его увольнения Трумэном.

Общественность поддержала Макартура. 7,5 миллиона человек устроили ему торжественную встречу в Нью-Йорке. Его приветствовали как героя в Вашингтоне, Бостоне, Сан-Франциско и Чикаго. Макартур эмоционально оправдывал свой принцип ведения войны, выступая на совместном заседании палат конгресса, и завершил свое выступление так: