Красный туман (СИ) - Айя Субботина

   Лезвие меча показалось из плоти на пол ладони. Голем на миг замер, остановился, как оставленная без кукловода марионетка. Имаскар воспользовался задержкой и поднапрягся еще. Вот уже и половина клинка видна: покрытая грязью, но хищно острая, будто только что обласканная точильным камнем кромка.

   И тут голем затрубил. Громко и зычно, заглушая ржание лошадей и крики воинов, заглушая даже мысли. Души у гнилой горы быть не могло, но что-то заставляло ее чувствовать близкую опасность. Всадники с их игрушечными мечами веселили голема, но стоило Имаскару посягнуть на ручей питающей его арканы - и тот взбунтовался. К счастью, клинок находился в боку, почти подмышкой туши. Пытаясь сбросить с себя седока, голем грохнул кулаком в бок. Имаскар оказался в опасной близости, но не пострадал. Напротив, туша лишилась значительной части мяса, в боку осталась вмятина, в которую Имаскар погрузился бы по пояс. Клинок слегка накренился. Имаскар потянул еще, изо всех сил. Если не поторопиться, следующим ударом голем может впечатать в себя не только клинок, но и его самого. Жалкая же будет кончина у нового шианара Союза.

   Имаскар стиснул зубы. От натуги перед глазами стали вспыхивать пульсирующие круги темноты, уши наполнились звоном. Еще немного, самую малость. Ну же, дьяволы тебя дери!

   Следующее он помнил смутно. Его сдавило, с головой окунуло в плотную тишину, отжало из груди воздух. Имаскара сжало, будто тряпичный катышек, растерло о внутренности. Ощущение было такое, будто в глотку, нос, глаза и уши сливали гниль. Только упрямство не позволяло разжать пальцы. Упрямство, помноженное на страх лишиться единственной возможности остановить монстра.

   -- Шианар... Шианар...

   Ноздрей Имаскара коснулся приторный запах гноя. Сквозь закрытые веки не разглядеть, кто перед ним, но этот смрад архат успел запомнить. Так воняла Безобразная.

   -- Голем? - Он сподобился на единственное слово.

   -- Ты победил его, шианар, - порадовал Ксиат.

   Слышать голос верного генерала - известная отрада. Как будто это случилось множество лет назад, Имаскар помнил Ксиата лежащим в грязи, придавленным собственной лошадью. Хорошо, что он жив, жаль лишь, что не осталось сил об этом.

   -- Ты вылечишь его? - беспокоился генерал.

   "Скажи ей, пусть отойдет, - мысленно требовал Имаскар, - пусть уйдет, пусть даст мне глоток воздуха, прежде чем сдохну".

   -- Если Создателям будет угодно сохранить его для великих дел, - степенно отозвалась Льяра.

   Со степенным усердием мудреца, отрывающего крылья мухе, чтобы проверить, не полетит ли она, лекарка взялась за искалеченную руку Имаскара и вывернула ее.

   "Лучше б я сдох в утробе голема", - успел подумать архат и затих.

Аккали

   Найти обозначенный в письме переулок не составило труда. Монета голодранцу в соседнем квартале - и они получили все необходимые знания.

   -- Тама не живет никто, - влажно посасывая беззубые десна, приговаривал голодранец. Он любовно поглаживал пальцами каждое ребро восьмигранного ола. В глазах - блеск скупца, получившего все сокровища Деворкана.

   -- Как это понимать? - поинтересовался Фантом.

   О, Создатели, он что, всерьез собирается искать правду во рту безумца?

   Нищий вожделенно уставился на облагодетельствовавшую его монетой когтистую руку. Его нисколько не волновала уродливость дающего. На обезображенном болячками лице угадывалось раболепие. Ну конечно, они ведь привыкли так жить, эти нищие. Перебиваются от подачки до подачки, и брезгливость не входить в перечень их каждодневных эмоций.

   -- Тама все досками заколочено - и мышь не протиснется. Говорят, - он придвинулся к Фантому, будто к закадычному дружку, - на стенах аркановская охрана есть.

   Очевидно, бездомный имел ввиду охранные знаки, которые риилморские арканисты любят наносить даже на собственные ночные горшки. Но если разобраться: охранная аркана на целом доме требует немалого умения, мастерства и времени. Аккали же знала, что риилморская связь с арканой истощается, все меньше рождается способных к аркане, а те, что способны - слабы и немощны. Если дворняга не врет, то над охраной целого здания трудилась либо группа одаренных арканистов, либо кто-то из магистров Конферата. Столько усилия - и все для того, чтобы защитить четыре стены в бедняцком квартале?

   -- Пойдем, - архата потянула Фантома за собой, - он сказал все, что знал, теперь будет лгать в надежде получить еще один ол.

   -- Эй, я много чего еще знаю-то... - доносилось в спину наиграно-обиженное пыхтение.

   Они покинула лавку ростовщика в полдень. На полдня позже задуманного. Аккали, впервые со времени похищения, выспалась. Голова все еще кружилась, но в целом она чувствовала себя отдохнувшей и - это удивляло особенно - в безопасности. Спал ли Фантом, арахата не знала и не стала спрашивать. Засыпая, видела Неузнанного сидящим в углу, а проснувшись, нашла его там же, как будто в той же самом позе. На вопрос, почему не разбудил ее к уговоренному сроку, скупо напомнил, что это она на его "попечении", а не наоборот. Чуть позже, когда они разделили остатки трапезы, сказал, что ему просто недосуг тягаться с хилой и теряющей сознание от каждого чиха "подопечной". Так же он поинтересовался отметинами на ее ноге. Они стали ярче и проложили путь вверх едва ли не до самого колена. Аккали спрятала беспокойство за маской безразличия. Ему все равно, так стоит ли сотрясать воздух объяснениями последствий, которые несет отметина Мглы? Архата сомневалась, помнит ли он, что это такое.

   Покидая жилище ростовщика, прихватили с собой самое необходимое: деньги, вещи для переодевания, оружие. Фантом предусмотрительно спрятал два длинных кинжала за голенища сапог, Аккали же решила не расставаться с изогнутым клинком, который убрала в сдвинутые за спину ножны. Богатое платье и пустяшные безделушки из полудрагоценных минералов, бережно завернула в тряпицу, и опустила на самое дно тайника, которое Фантом забросал ветками.

   Обозначенный дом, как и предполагала Аккали, находился тремя кварталами ниже лавки ростовщика. Они прошли два из них, все глубже погружаясь в трущобы. Улицы мельчали, превращались в тонкие кишки грязного Нижнего Нешера. Людей становилось все меньше, в забитых грязью и отходами канавах гнили дохлые кошки и собаки.

   Все дома здесь был заколочены. Все до единого, на который бы ни взглянула Аккали. Безликие каменные головы с накрест забитыми досками глазами-окнами и дверьми. Около одного из таких лежал, завернувшись в ветошь, старик. Его остекленевшие глаза уставились вверх, вокруг рук копошились крысы. Мелкие твари так обнаглели, что, услышав шум, лишь настороженно подняли головы, зафыркали, но добычу не бросили. Проходя мимо, архата увидела, что усердные едоки уже обглодали одну из ног.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});