Прокурор дьявола. Жатва - Эльдар Дейноров

В «Третьей страже» официально существовало три подразделения, связанные с тем, что посвященные называют спектром энергетики, а непосвященные «цветами магии». Но было и еще одно. Пожалуй, когда Марина впервые очутилась в «Страже», ее больше всего поразили не магические действия, не мысль о параллельном мире, а картина, знакомая каждому, кто хоть раз побывал в здешней столовой. К расставленным в специально отведенном месте мискам неторопливо и чинно шествовали кошки — каждая к своей. Ни шума, ни драк не возникало: каждое животное знало отведенное ему место. И, видимо, каждая кошка знала свою роль в «Страже»…

— А что Лукреция? — спросила Марина.

— А, так ты еще не знаешь! — вообще-то, в ведении Корвина состояло большинство кошек, но Лукреция была любимицей. — У нее котята…

То, что кошке было уже пятнадцать лет, не считалось важным обстоятельством. Маги живут долго, и надолго сохраняют силы и молодость. Кошки при них не были исключением.

— Потом посмотришь, — улыбнулся Кор. — Просто чудо…

— Что-то наши Светлые задерживаются, — сказал, между тем, Рэкки. — Не иначе, поймали-таки зомби на кладбище…

— Это вряд ли, — задумчиво проговорил Алекс. — Скорее, пытаются выяснить все обстоятельства. Если второй мертвец — такая же гадость, как эта Лидия Максимовна…

— Что вряд ли, — покачал головой Рэкки. — Скорее, глупец. Нужно будет выяснить, отправлял он послание госпоже Дюпон, или нет. И если отправлял, дело примет совсем иной оборот.

Остаток дня Марина посвятила домашним делам, телевизору, вручению сувениров из Англии — всем тем мелочам, которые и делали ее жизнь в «Страже» приятной и уютной. Зашла она и к Корвину — полюбоваться на котят. Лукреция хмуро заворчала, почувствовав, что в комнате есть кто-то еще, но, увидев Марину, решила сменить гнев на милость, потерлась об ноги и тихонько мурлыкнула: мол, посмотри, какие у меня симпатичные дети.

Котята и в самом деле были симпатичны, и в другое время Корвин увлеченно рассказывал бы обо всех их проделках. Но сейчас он был мрачен и собран. Если правда, что «стражники» взяли след, то… То, если предчувствия не обманут, предстоит долгий бой. Эта госпожа Дюпон в любом случае — далеко не простой шарлатан, а нечто куда худшее.

Его беспокойство передалось и Марине. Даже кошка тихо и настороженно прошла к своему ящику, что-то приказав котятам.

Интуиция не подвела Корвина и теперь. Когда оперативники из «Асгарда» прибыли с кладбища, выражение их лиц и в самом деле было кладбищенским. Зомби отловить не удалось. Зато выяснилось, что покойный, сбитый три недели назад машиной, вряд ли заслужил какое-то особое проклятие. Скорее уж, при жизни ему просто могли набить морду — да и то, если стал бы нарываться.

Лысоватый и невзрачный сорокалетний мужчина с фотографии не был доносчиком, не ломал ничьих судеб. И уж ни в коем случае, если бы он надумал сдавать квартиру, не стал бы изгонять людей, просрочивших плату. Скорее уж, простил бы их…

Игорь Николаевич злодеем по призванию не был. Вот бабником был — что правда, то правда. Особенно в последние месяцы своей грешной жизни.

Глава 3

Охотники и жертвы

Как правило, люди вроде Изабеллы предпочитают не бывать там, где много людей. Многолюдные гуляния вроде пивного фестиваля, шумные толпы в день города — уж точно не для них. Да и в «час пик» в метро они не любят соваться. Как там заповедал классик? «Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя»? Правильно сказано! А отсюда вывод: хочешь быть свободным от общества — не живи в обществе. А Изабелле давно уже хотелось быть свободной от общества.

Вот только сделать это было невозможно. И собственными правилами приходилось пренебрегать. Особенно сейчас, когда она, наконец-то, решилась покончить с нечистью, которая питалась именно толпой. Эмоции людей толпы были необходимы твари, как воздух или еда. Вот именно, людей толпы. Тех самых, для которых в разные эпохи придумано очень много названий. Как правило, очень добрых. Например, «чернь». Или же — «быдло».

«Быдло!» — с отвращением прошептала Изабелла, словно бы сплевывая это слово. Среди тех, кто гнался за счастьем и находил собственную смерть, других и не попадалось, да и быть не могло. Только быдло, которое уверили, что оно вытянет счастливый билет. Просто так, «на халяву», как принято говорить в этой стране, ныне избранной полем деятельности для нечисти. Быдло легко становилось меченым. И умирало, так и не сознавая, что, собственно, приключилось. Ну, или же меченый умирал после встречи с Изабеллой — тем более, не понимая ничего, но, по крайней мере, почти безболезненно.

Для поиска меченых Изабелле и приходилось поступаться собственными правилами. Пожалуй, будь ее воля, она села бы в электричку и уехала бы куда-нибудь в Павловск — подальше от Петербурга с его шумом и толпами на Невском, от людного метро и толчеи в универмагах. Пожалуй, она уезжала бы туда рано утром, а возвращалась бы в город поздно вечером, весь день гуляя по старинному парку. …Но в это время тварь из далекого города в Европе будет вытягивать энергию и жизнь из очередных жертв. И этому пиршеству Изабелла должна помешать. Иначе и прогулка по безлюдным аллеям парка, и одиночество будут ей не в радость.

Неважно, что жертвами становятся искатели «счастливого билета», люди толпы, «чернь». Во-первых, и в толпе изредка попадаются люди — ведь не все жертвы твари были такими уж пропащими. Изабелла, при всей ее огромной «любви» к человечеству, отлично это понимала. Может быть, кто-то, к примеру, решил «заработать» денег на лечение — и даже не для себя, а для близких. Можно сколько угодно издеваться над любителями «халявы», но ведь не каждый может своим горбом заработать на дорогую операцию. Или на то, чтобы жить в нормальной квартире. Вот и хватаются люди за соломинку, полушутя заполняют анкету, надеясь на чудо в самом глубоком уголке души. Их желание сбудется. Со всеми «побочными эффектами», разумеется.

Во-вторых, «соискатели счастья» нужны твари только сейчас — для поддержания энергии. А потом будут и другие жертвы — если источник энергии для твари вовремя не рассмотреть и не уничтожить. И вот среди них наверняка окажется немало вполне достойных людей.

Поэтому нечего и думать о поездке в Павловск, не говоря уж о более далеких путешествиях. Об этом и мечтать нельзя. Точнее, уехать-то как раз, возможно, и придется — чтобы лицом к лицу встретиться с уже достаточно выбитой из равновесия тварью, если та не пожелает покинуть место своего обитания. А уж потом можно отправляться куда угодно, если «потом» наступит вообще.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});