Смертельные игры Пустоши. Стражница - Натали Палей

что ей необходимо время… Много времени, чтобы смириться с женитьбой того, кого полюбила всем сердцем, и кто из года в год на протяжении многих лет доказывал ей свою безусловную любовь… А возможно и до сих пор любил её.

Еления привыкала к новой мирной жизни, вместе с фуриями училась, заступала в рейды, тренировалась, вылетала на разведку, понемногу всё больше адаптируясь к новым для неё реалиям — к тому, что теперь она полноценная фурия, и к тому, что должна научиться жить без Майстрима Данери.

Вот только Майстрим упрямо не хотел уходить из мыслей и сердца. И всё вокруг на Земле Фурий напоминало Елении о нём. Дом, в котором она жила, двор перед ним, центральная площадь их небольшого городка, дом и кабинет королевы.

Озеро, где вместе купались…

Лес, в котором он догонял её …

Горы…

Куда бы она не шла, где бы не появлялась, воспоминания, связанные с Маем, упрямо её преследовали.

Еления выбросила все вещи, которые напоминали Мая, переехала в другой дом, перестала ходить на озеро, не появлялась в больнице, где раньше иногда помогала целительнице Ордайн. Она понимала, что её действия — не выход, но не знала, как справиться с тем, что постоянно думает о Мае, слышит его голос, который зовёт её, а во сне видит его глаза, такие родные, полные тревоги и ожидания, — каждую ночь ей снилось, что Май до сих пор ждёт её.

Иногда она просыпалась от его отчаянного крика: «Еля!!!», покрывалась холодным потом и уже не могла заснуть до утра.

Со временем бессонница стала её верной подругой.

* * *

В тот день Елю снова мучила бессонница, иногда она проваливалась в беспокойный сон, ворочаясь в постели, но снова просыпалась.

В те редкие минуты, когда получалось немного поспать, ей снился один и тот же сон.

Май стоял к ней спиной, высокий, широкоплечий, невероятно родной. Она смотрела на его широкую спину и молилась, чтобы он не обернулся, чтобы она могла ещё немного полюбоваться им, вот так вот — со спины, издалека…

Но Май всё же обернулся, увидел её и улыбнулся … той счастливой мягкой улыбкой, которой иногда улыбался ей, которая освещала его лицо, смягчая твердые чеканные черты лица, и девичье сердце радостно встрепенулось.

Май уверенно протянул к ней руки, позвал, и Еля бросилась к нему, но не смогла приблизиться, натолкнувшись на невидимую стену.

Май что-то сказал, но она не услышала, его лицо стало хмуриться, он стал удаляться от неё, а вокруг него заклубилась тьма…

Тьма?!

Откуда…

Удар страшной невиданной силы откинул мощное тело от неё как пушинку… Мужская фигура стала растворяться в воздухе, таять, но взгляд Ели успел зацепиться за огромную дыру в широкой груди, в которой, словно маленький смерч, быстро-быстро кружилась тьма.

Еля вскинула испуганные глаза на Мая, а в ответ встретила уже остекленевший взгляд.

Еления проснулась от собственного душераздирающего крика. Дикая тревога холодными щупальцами впилась в сердце и не отпускала. Она соскочила с кровати и на мгновение застыла, боясь вдохнуть, прислушиваясь к себе. Но паника не отпускала, а интуиция вопила, как ненормальная, — с Маем что-то случилось, он в беде!

Не сомневаясь ни секунды, Еля выскочила из дома и помчалась к королеве, в том, в чём спала — в тонкой короткой сорочке, и босиком.

Патруль из фурий проводил полуобнажённую фигурку встревоженными удивлёнными взглядами и последовал вслед за девушкой к дому королевы.

— Бабушка! — разбудила Еля Верховную Фурию, врываясь к той в спальню. — Нужно срочно связаться с Маем по фоннору!

— Сейчас ночь, если ты не заметила, — проворчала сонная Бердайн, в недоумении уставившись на взбудораженную внучку с ненормально горящими глазами. — Тебе кошмар приснился, что ли?

— Бабушка, да, кошмар! И у меня плохое предчувствие! Всё во мне кричит, что Майстрим в опасности и может погибнуть!

Королева окончательно проснулась, повнимательнее вгляделась в бледное лицо Ели, в её безумные глаза, наполненные ужасом. Нахмурившись, Бердайн нашла фоннор и активировала его, настроив на Майстрима Данери.

Впервые за много лет.

Император Ровении не отзывался.

— Связывайся с любым, кто есть во дворце! — прошептала Еля, сжимая пальцы в кулаки, и заметалась по спальне Бердайн, словно раненый зверь.

Никто из близких к императору людей тоже не отзывался на фоннор королевы.

— Диннар! — наконец на лице Верховной отразилось облегчение. — Что-то происходит во дворце императора. Я не могу ни с кем связаться!

— Ночь вообще-то, — со вздохом проворчал глава полиции. — Твоё величество не заметило этого? Все спят, и я тоже сплю. Давай утром свяжешься со мной и поболтаем.

— Дин! Ты спишь, но ты ответил мне! — с нажимом проговорила королева. — Во дворце Майстрима не могут спать все! А если и спят, кто-то должен услышать мой вызов! А я ни с кем не могу связаться! Понимаешь? Ни с начальником охраны, ни с Анатолем, ни с Кристой, ни с Даном! Так не может быть! У тебя же есть свои люди во дворце? Попробуй связаться хоть с кем-нибудь!

— Хорошо, — вздохнул глава полиции. — Выбора, похоже, у меня нет. Да и разбудила ты меня уже.

Через некоторое время фоннор королевы вновь ожил. Мечущаяся из угла в угол Еля замерла и огромными глазами уставилась на побледневшую королеву.

— Я тоже ни с кем не могу связаться, — голос Диннара Роннигуса теперь звенел от напряжения. — Охрана императора на связь не выходит. Такое впечатление, что кто-то глушит фонноры… впрочем… Мне это очень не нравится, я со своими людьми выезжаю во дворец.

— Мы тоже вылетаем, — сообщила встревоженная Бердайн.

— Думаю, не помешает, — согласился генерал Роннигус. — Лети очень быстро, твоё величество, и возьми своих девочек — мало ли что нам предстоит.

— С Мадлен свяжись, — резко бросила Бердайн. — Пусть тоже вылетает из своей дыры. Ей ближе всего лететь.

Глава 55

Еления летела на запредельной скорости, королева Бердайн и её воительницы, к их изумлению, остались далеко позади. Но Еля не могла лететь с ними, она знала, что может передвигаться намного быстрее, а ещё чувствовала, что нужно торопиться, — всё это время сердце билось, как ненормальное, а ощущение надвигающейся беды въелось намертво в каждую клетку.

Границу между землями она пролетела со скоростью звука, наверное, стражи