Эпитома сочинения Помпея Трога «История Филиппа» - Марк Юстин

Гл.3. (1) После этого Агафокл провел военный набор и организовал свое войско. Обеспечив себя военной силой, он внезапно напал на соседние города, не опасавшиеся никаких враждебных действий. (2) Даже и тех, кто был союзником пунийцев, он, при попустительстве Гамилькара, грабил бесстыдным образом. Вследствие этого союзники обратились с жалобами в Карфаген не столько на Агафокла, сколько на Гамилькара. (3) Первого они называли тираном и деспотом, второго же – предателем, который отдал имущество (fortunae) карфагенских союзников путем договора в руки злейшего врага. (4) И ему же, в качестве взятки за заключенную сделку, сперва были переданы Сиракузы, город, всегда враждебный пунийцам, и их соперник по власти над Сицилией, а теперь под предлогом того же мирного договора сверх того отданы во власть и города сицилийских союзников Карфагена. (5) Поэтому они, союзники, предсказывают, что все это в скором времени обратится против самих карфагенян; тогда они почувствуют, какое страшное зло они вскормили, и не только по отношению к Сицилии, а еще больше к самой Африке. (6) Эти жалобы возбудили в сенате сильнейшее негодование против Гамилькара, но так как Гамилькар был главным полководцем (in imperio esse), они произвели тайное голосование по этому вопросу и, прежде чем огласить мнения, выраженные при голосовании, приказывали опечатать урну, пока не вернется из Сицилии другой Гамилькар, сын Гисгона. (7) Однако все эти хитроумные замыслы пунийцев и отсрочку оглашения предупредила смерть Гамилькара; так был по милости рока оправдан тот, кого сограждане, не выслушав, несправедливо обвинили. (8) Это обстоятельство дало Агафоклу повод начать войну против пунийцев. (9) Первое военное столкновение было у него с Гамилькаром, сыном Гисгона. Разбитый им, Агафокл отступил в Сиракузы, намереваясь возобновить войну с большими силами. Но и во втором сражении его постигла та же судьба, что и в первом.

Гл.4. (1) Когда победители-пунийцы осадили город, Агафокл увидел, что у него и сил меньше, и к перенесению осады он не подготовлен; да и союзники покинули его, раздраженные его жестокостью. (2) Тогда он решил перенести войну в Африку. Поистине это была удивительная смелость – ведь он пошел войной на столицу тех, с которыми и на территории собственного своего города не смог равняться силой; он, который не мог защитить своего владения, напал на чужое, он, побежденный, насмеялся над победителями. (3) Не менее удивительно, чем самый замысел, было его уменье соблюдать тайну. Народу он сообщил только, что нашел путь к победе; пусть они наберутся стойкости для перенесения непродолжительной осады, а если кому настоящее положение дела не нравится, тому он предоставляет полную свободу уйти из города. (4) Когда тысяча шестьсот человек ушли, он снабдил остальных необходимым на время осады количеством хлеба и жалованьем. С собой он взял на текущие нужды только пятьдесят талантов, намереваясь добыть остальное не столько у союзников, сколько у неприятеля. (5) Потом он освободил всех рабов, по возрасту пригодных для военной службы, и привел их к присяге, а затем посадил их вместе с большей частью своего войска на корабли. Он считал, что представители двух этих сословий, после того как положение их уравнялось, будут взаимно состязаться между собой в доблести. Всех остальных он оставил защищать родину.

Гл.5. (1) Итак, на седьмой год своего правления, в сопровождении двух взрослых сыновей, Архагата и Гераклида, Агафокл направил путь в Африку, причем никто из его солдат не знал, куда его ведут. (2) Все думали, что едут за добычей в Италию или в Сардинию. Агафокл тогда только впервые открыл всем свое намерение, когда войско было высажено на берег Африки. (3) Он разъяснил, в какое положение поставлены были Сиракузы, которым не остается никакого другого средства защиты, как заставить врага терпеть то же, что терпят они сами. (4) Ибо одно дело вести военные операции у себя на родине, другое – за пределами ее. Дома поддержкой могут служить только те военные силы, которые может предоставить родина. За границей же можно побеждать врага его собственными силами, так как от него начнут отпадать союзники, которые из ненависти к долголетнему угнетению ждут помощи со стороны. (5) Вдобавок города и поселки в Африке не окружены стенами и расположены не на горах, а на равнинах, без всяких укреплений. Все они, боясь разрушения, легко пойдут на военный союз. (6) Таким образом, в самой Африке вспыхнет война, более опасная для карфагенян, чем война в Сицилии, так как силы всех объединятся против одного города, действительные силы которого много меньше его громкой славы; так, те силы, которых ему, Агафоклу, не хватает, он добудет на вражеской земле. (7) Немалое значение для победы имеет и внезапность испуга; карфагеняне будут потрясены такой отвагой врагов, и их охватит трепет. (8) К этому присоединятся пожары в поместьях, разграбление упорствующих поселков и городов, наконец осада самого Карфагена. (9) Все это заставит их почувствовать, что не только они могут нападать на других, но и другие на них. (10) Таким способом можно не только победить пунийцев, но и освободить Сицилию. Ведь враги не станут долгое время вести осаду против нее, когда они сами окажутся в осаде. (11) Поэтому никогда война в каком-либо другом месте не может оказаться более легкой, а к тому же нигде не найти более обильной добычи; ведь после взятия Карфагена вся Африка и Сицилия будут наградой победителям, (12) а слава о столь доблестном походе сохранится на все грядущие века и никогда не канет в бездну забвения. Всегда будут говорить, что лишь они одни из всех смертных войну, которую не могли вести на родине, перенесли в страну врагов, напали на победителей и осадили тех, кто осаждал их город. (13) Поэтому все должны мужественно и радостно идти на эту войну – никакая другая война не даст либо большей награды в случае победы, либо более славной памяти в случае поражения.

Гл.6. (1) Этой ободряющей речью Агафокл поднял дух своих солдат. Однако их пугало неблагоприятное предзнаменование, а именно то, что, когда они плыли, затмилось солнце. (2) Но значение этого события царь разъяснил им с не меньшей тщательностью, чем значение предпринятых им военных действий, утверждая, что если бы это произошло раньше, чем они отправились в путь, то он поверил бы, что это знамение неблагоприятно для намеревающихся отправиться в путь, но так как это произошло, когда они уже выехали, то оно предвещает несчастье тем, против кого они выступают. (3) Более того, затмение небесных светил всегда изменяет настоящее положение вещей и в настоящее время означает как изменение блестящего положения дел карфагенян, так и облегчение тягот и бедствий его собственного войска. (4) Так он успокоил солдат. Потом Агафокл приказал, с согласия войска, сжечь все корабли, чтобы все знали, что раз возможность бегства отнята, то должно или победить, или умереть. (5) Затем, когда они двинулись дальше, все разоряя на своем пути, сжигая усадебные постройки и поселки, навстречу им вышел Ганнон, вождь пунийцев, с тридцатью тысячами местных жителей (paganorum). (6) Завязалось сражение, в котором пали две тысячи сицилийцев и три тысячи пунийцев вместе со своим полководцем. (7) Эта победа воодушевила сицилийцев и сломила дух пунийцев. (8) Победив врагов, Агафокл захватывает города и крепости, забирает громадную добычу, уничтожает много тысяч врагов. (9) Затем он располагается лагерем на расстоянии пятого камня от Карфагена, чтобы со стен города можно было видеть, как уничтожается ценнейшее имущество, опустошаются поля и пылают усадьбы. (10) Между тем по всей Африке распространился страшный слух об уничтожении пунийского войска и захвате городов. (11) Все как бы оцепенели от изумления, каким образом могла эта неожиданная война обрушиться на столь великую державу, и к тому же со стороны врага, уже побежденного. Изумление перешло затем мало-помалу в презрение к пунийцам. (12) Спустя короткое время не только афры, но также наиболее знаменитые города, учитывая новое положение дел, перешли на сторону Агафокла и снабдили победителя продовольствием и деньгами.

Рис. Агафокл.

Гл.7. (1) В довершение этих несчастий, постигших пунийцев, их войско в Сицилии было уничтожено вместе с полководцем. (2) Пришла весть, что после ухода Агафокла из Сицилии пунийцы стали менее энергично вести осаду и были поголовно перебиты Антандром, братом царя Агафокла. (3) Поэтому, поскольку и на родине и за ее пределами участь карфагенян была одна и та же, от них отложились не только города-данники, но также и союзные цари, расценивая удельный вес дружбы сообразно с успехом той или другой стороны, не считаясь с данной ими клятвой верности (amicitiarum iura non fide, sed successu ponderantes). (4) Среди них был царь киренцев Офелла, который, увлеченный дерзкой надеждой на захват власти над всей Африкой, через послов заключил союз с Агафоклом и договорился с ним, чтобы после победы над карфагенянами ему, Офелле, досталась власть над всей Африкой, а Агафоклу – над Сицилией. (5) Когда же Офелла сам прибыл к Агафоклу с огромным войском, чтобы вести вместе с ним войну, Агафокл опутал его ласковыми речами и низкой лестью, очень часто с ним вместе обедал, разрешил ему усыновить своего сына и убил неосторожного царя. (6) Захватив войско убитого, Агафокл во второй раз разбил карфагенян, хотя они бросили в бой все свои силы, в ожесточенном сражении, причем много крови было пролито с обеих сторон. (7) В результате этого боя пунийцев охватило такое отчаяние, что если бы в войске Агафокла не произошел солдатский мятеж, то к Агафоклу перешел бы со всем войском пунийский полководец Бомилькар. (8) За эту вину Бомилькар был распят посреди городской площади, – чтобы то самое место, где его осыпали почестями, служило напоминанием о его мучительной казни. (9) Но Бомилькар с большим мужеством перенес жестокость сограждан и с вершины креста, как с трибуны, всенародно громил преступления пунийцев. (10) Он упрекал их в том, что они заманили в ловушку Ганнона, ложно обвинив его в стремлении к царской власти; изгнали невинного Гисгона; тайно голосовали против Гамилькара, его, Бомилькара, дяди, за то, что тот хотел превратить Агафокла из врага в союзника пунийцев. (11) После того как Бомилькар все это при огромном стечении народа громко выкрикнул, он скончался.