Солнышко (СИ) - Юлия Григорьева

"Солнышко", - голос хана выдернул меня из омута.

"Не трогай меня пока, Таймаз, пожалуйста", - попросила я. - " Мне нужно побыть наедине с собой".

"Отрада моего сердца, у тебя плохие мысли, я их чувствую. Ты терзаешь себя", - голос был таким мягким, таким обволакивающим.

"Не сейчас, мой хан, не сейчас", - ответила я, поднялась на ноги и пошла в комнату, где меня ждал отец.

Мысли продолжали одолевать меня, доводя почти до нервного срыва. Я искала себе оправдания, находила, опровергала и снова искала. Уже перед самой дверью я остановилась, призывая методику по самоконтролю. Бодро вскинула голову, и... достигнутый результат исчез, сменяясь на ощущение покоя. Дрожь в теле пропала, хаотичное метание мысли успокоилось, даруя отдых. Мне показалось, что я оказалась в нежных объятьях моего хана.

- Спасибо, - прошептала я и вошла в комнату.

Отец уже был одет. Он бросил на меня взгляд, улыбнулся и вернулся к прерванному моим появлением занятию. Отец упаковывал вещи. Я решительно поджала губы, взяла мундир, зашла за ширму и начала переодеваться. Генерал не обратил на меня внимания, и я спокойно переоделась.

- Ана, поспеши, скоро выезжаем, - заговорил отец. Позавтракаем в городке, который стоит недалеко отсюда. От здешней еды у меня страшная изжога, - папа усмехнулся.

- Я остаюсь, пап, - ответила я и вышла из-за ширмы, оправляясь.

- Ты что задумала? - отец сел на кровать, и она жалобно скрипнула под его весом.

- Ничего, пап, я закончу практику, - спокойно ответила я, подходя к зеркалу и беря в руки ножницы, чтобы обрезать волосы.

- Ана! - генерал вскочил и гневно посмотрел на меня. - Мы уезжаем, немедленно!

- Мне очень жаль, папа, - вздохнула я, - это не обсуждается.

Ножницы сломались, как только я поднесла их к волосам, просто развалились в моих руках. Я нахмурилась и поискала нож. Пока я вертелась, на пол осыпались пуговицы с мундира, затем он весь развалился, словно я надела не готовое изделие, а плохо скрепленные отдельные части. Генерал смотрел на метаморфозы с обмундированием округлившимися глазами.

- Ана! - крикнул мне вслед отец, когда я вышла из комнаты, хлопнув дверью.

"Ты меня полностью разденешь? На глазах у всех?", - спросила я.

"Солнышко, остановись, не надо", - ответил Таймаз. - "Мне не смогут причинить вреда".

" В степи ты так же думал, когда отправился один, зная о нападении?", - мрачно спросила я, сворачивая к конюшне. - " Я видела его глаза, Таймаз. Это глаза карателя. Он не успокоится, пока не отомстит. Я не могу это допустить".

"Солнце моей души, ты не готова, остановись", - голос хана стал сильней, глубже, но я отмахнулась. - "Мы уйдем, как только ты..."

Не знаю, как у меня получилось, но я выкинула хана из своей головы, и он не смог пробиться. Шах радостно заржал, как только увидел меня. Я потрепала его, ненадолго прижалась и начала седлать. Ворота сейчас открыты, ключ от камеры висит на входе, войти в крыло с камерами можно из крепости. Никто не ждет такой наглости.

- Жди, мальчик, - прошептала я, оставив коня в конюшне.

Затем направилась в лабиринт коридоров. Сейчас еще они были пусты, и я быстро добралась до нужного ответвления. Дверь в казематы оказалась открыта.

- Разгильдяи, - усмехнулась я.

Прошла все крыло насквозь, чтобы взять ключи. Да здравствуют самоуверенные служаки. Вернулась к камерам, дошла до нужной и остановилась, глядя на хана. Он стоял возле высокого узкого окна, заложив руки за спину.

- Пойдем, - коротко сказала я.

- Значит, так решила Вселенная, - тихо произнес он, не обращаясь ко мне. - Идем.

Таймаз стремительно подошел ко мне, порывисто обнял, затем взял за руку и повел за собой. Интересно, кто какого спасает? Хан безошибочно угадывал направление. Мы стремительно бежали по коридорам. Из-за угла вышли двое солдат. Они изумленно замерли, глядя на светло-серые развивающиеся полы одежды повелителя степей. Потом звякнула сталь, вытаскиваемых из ножен, мечей. Таймаз повернул к ним голову, и порыв ветра снес обоих служивых с ног. В следующем коридоре нам попалась одна из женщин-военных, хан поднял руку, и она замерла, только глаза изумленно двигались вслед нам.

Мы вошли в конюшню, Шах заржал и забил копытом. Таймаз огляделся в поисках своего коня.

- Едем на Шахе, он сильный, вынесет, - сказала я.

Хан покорно кивнул, и вскочил в седло, затем подал руку, и я устроилась позади него. Шах упрямо тряхнул гривой и направился на выход из конюшни. Во дворе стоял Крайс. Он разговаривал с несколькими вояками. Они дружно повернули головы в нашу сторону. Шах пролетел мимо, и я успела увидеть глаза друга детства. Изумление в них мгновенно сменилось на ярость.

- Ана! Ана, что ты делаешь?! - отец выбежал во двор и бросился следом.

- Закрыть ворота! - заревел капитан Шеллис.

- Ана! - Ник никуда не бежал, он простер в нашу сторону руку, но тут же опустил ее, просто глядя вслед.

Решетка начала стремительно опускаться. Я поняла, мы не успеваем. Шах встал на дыбы, остановленный резко натянутыми поводьями. Я лишь крепче вцепилась в Таймаза. Шквал обрушился на крепостной двор, срывая с моих волос ремешок, который я завязала на хвост, когда не удалось обрезать волосы. Рыжее облако взметнулось, словно языки пламени вокруг моей головы. Ураган понесся к решетке, сминая ее, корежа и срывая с места, на котором она находилась не одну сотню лет. Мост, который начали поднимать, грохнулся и затрясся под копытами Шаха.

- Будет погоня, - сказал Таймаз. - До степи я не смогу ехать быстрей.

- Ничего, уйдем, - улыбнулась я, прижимаясь к его широкой и надежной спине.

Пейзаж слился в зеленую полосу, скорость моего скакуна стала запредельной. Шах рвался в степь, уходя в сторону дома. Мы миновали первые кордоны, промчались следующие, уже виднелась степь, когда рядом просвистела стрела. Затем еще одна, и еще. Скоро стрелы посыпались градом. Я обернулась. Погоня была далеко, но их арбалеты взводились снова и снова. Они пойдут за нами и в степь, подумала я. Уткнулась в спину моего хана лбом, обняла, как могла, сильно-сильно.

- Я люблю тебя, - прошептала я и спрыгнула с несущегося Шаха.

Сгруппировалась в воздухе, но все равно сильно ударилась. Конь заржал, поднятый на дыбы.

- Солнышко! - воскликнул хан.

- Уходи, Таймаз, - крикнула я. - Уходи. Один ты сможешь скакать быстрей.

- Они не простят тебя, - Таймаз протянул ко мне руку.

- Я знаю, - улыбнулась я.

- Солнышко...

- Уходи, мой хан. Если с тобой что-то случится, я жить не буду, - и я не соврала ни словом, именно так я и чувствовала.

Шах нетерпеливо закрутился на месте, лицо Таймаза стало мрачней тучи. Он бросил взгляд на приближающуюся погоню, потом на меня. В глазах отразилось такое, что мое сердце сжалось в комочек и застряло где-то в горле.