Другая любовь. Природа человека и гомосексуальность - Лев Клейн

Вообще высказывалось мнение, что «слегка гомосексуальный педагог… часто обязан своим блестящим даром воспитателя именно гомосексуальным наклонностям.» (К. Jung). Гомосексуалы, если они сдерживают свои чувства, «могут оказаться отличными воспитателями юношества того же пола благодаря их эмоциональной установке», хотя это и «довольно опасная вещь», и Фетчер оценивает как «совсем безумное» высказанное кем-то положение, «что настоящий воспитатель должен быть гомосексуалистом.» (Фетчер 1930: 151). Хотя так обстояло дело в античной Спарте.

Оставим, однако, педофилов-педагогов. В жизни любого мальчика достаточно велика возможность встретить педофила и вне школы или лагеря юных туристов.

Неутомимым охотником за юношами был величайший поэт Америки, идол американской литературы Уолт Уитмен, чьи гомосексуальные вкусы отражены в его лирике.

Его поэзия полна выражениями любви и интереса к «первому встречному», готовности пойти на близость. «Я люблю мальчиков, которым нравится, что они мальчики, и мужчин, которые остаются мальчиками», — писал он (Shively 1989b: 42). Правда, он не был содомитом: его излюбленный секс — сосать, при чем предпочтительно у простых рабочих парней. После смерти опубликована не только его переписка, но и его записные книжки и дневники (Katz 1976: 751–754; Shively 1986, 1987). Они испещрены записями о сексуальных приключениях. Так сказать, учет успехов. Зарубки для памяти. С деталями, по которым можно было бы вспомнить и хотя бы мысленно еще раз пережить.

«Вм. Калвер, парень в бане, 18 лет (уехал в Калифорнию '56)…». «Том Эгберт, кондуктор Миртл ав(еню), с открытой шеей, выглядит как моряк».

«Давид Уилсон — ночь 11 окт. '62 прибыл из Миддаг — спал со мной — работает у кузнеца в Нэви Ярд — живет на Хэмден стр. — прогулки вместе в воскр. пополудни и вечером — ему примерно 19».

«Хорас Острандер 22 окт. '62 4-ая ав. 24 <…> примерно 28 лет <…> спал с ним 4 дек. '62».

«Джерри Тейлор (9 окт. 1863, Вашингтон, Дю К.), Н. Дж. из 2-го полка, спал со мной прошлой ночью».

«Хью Хэрроп юноша 17 свеж ирландец сортировщик шерсти».

«Вм Клэйтон мальчик 13 или 14 на экипажах ночью <…> апрель 81…»

Или Евгений Харитонов. Я сразу же отметаю возражения, что нельзя путать персонажа с автором. Харитонов не играл гомосексуала, он им был, это общеизвестно. Авторская речь у него строго отделена от стилизованной речи персонажей. Если он и строил образы для эпатажных и критических целей, то он строил их из собственных переживаний, с неимоверной откровенностью и самокритичностью, выворачивал свою душу. В этом секрет силы его воздействия на читателя.

Да и не было у него надежды опубликовать свои откровения. Он писал для себя и для одиночного, очень доверенного читателя, читателя по секрету. Всё опубликовано посмертно.

«Мы читаем и болеем от Харитонова… — пишет Олег Дарк (1993а: 167). — Он крайне искренен. <…> Он просто рассказывает, жалуется, любит. <…> Нас наполняет его влюбленность и его стенания. Мы завидуем ласкам его юных любовников. Мы переживаем, когда они нас бросают и мучают. Мы хотим быть гомосексуалистами. Мы уже являемся гомосексуалистами. Мы очень долго, всю жизнь были гомосексуалистами, пока читали Харитонова. Мы перестали ими быть, закрыв книгу. Нам очень жаль, что мы перестали быть ими. Но мы уже никогда не забудем, что ими побывали».

Под заголовком «Как надо жить» Харитонов с нескрываемым цинизмом делится опытом:

«Надо просто и смело раз и всё. Молодежь сами ничего не знают что они хотят. Они еще сами не знают кто они такие. А они все такие. Только надо уметь повести дело. Они все хотят ласки и плеча. И с удовольствием пойдут на всё. Надо только уметь приохотить.

Они сами не отвяжутся. Тут надо только не думать что он не такой и ничего быть не может. Все такие и всё может быть. Да, так что? Деревенский Андрей. Удивительно. Удивительно, что ему не удивительно. Он даже проглотил… Я сказал я возьму у тебя ты у меня, и он взял. Так, отплатить что ли за ночлег. Что, мол, так положено. Раз я у него проглотил, он должен тоже» (Харитонов 1993: 187).

И еще: «Заповеди, как вести себя с молодежью»:

«Пускай после первого раза три дня будет вас избегать. Потом, когда напьется, снова бросится к вам (только сам) и скажет я по тебе соскучился; потом опять пускай пропадет, а в третий раз придет и скажет наконец я тебя люблю жить без тебя не могу. И теперь он ваш; ждите третьего раза» (Харитонов 1993: 222).

Примеры рассыпаны по рассказам Харитонова.

Но это бравада. «Все такие»… Нет, не все такие. И не всегда получается. Иначе почему Харитонов всё время жалуется на одиночество?»

Я додумался подсоединить звонок входной двери к кнопке возле подушки, и когда лежал в темноте, засыпая, и думал, сейчас придет кто-то ко мне, незаметно нажимал на кнопку и в тишине на всю квартиру раздавался резкий звонок. Так я играл со своим сердцем, и оно, правда, замирало» (Харитонов 1993: 243).

Иначе почему в рецепты закрадывается сомнение?

«Представление о счастье. Это пойти, например, в баню и просто и легко познакомиться. Но, к сожалению, не умею, не знаю, как завести разговор. Тут надо уметь хитрить. <…> Не надо бояться, что он грубо ответит или усмехнется <…> Не стесняться, да, скользко подсесть и заговорить. Ответит грубо, и отойти, и не считать себя побитым и оскорбленным в достоинстве. <…> И не бояться обжечься. Ну и что. Отошел и пошел дальше. (Отошел и заплакал.)» (Харитонов 1993: 240–241).

Значит, знает, что можно обжечься, что грубо ответят, усмехнутся. Отойдя, плачет.

Дальше, почему Харитонов и сам не всегда следует своим рецептам? Вот у него в гостях юноша.

«У него и глазки заволоклись, когда я его рисовал оттого, что он голый и его голого изучают и заносят на бумагу». Но назавтра вспоминает: «Ой, как гадко было вчера, когда я придерживал его за руку а он доверчиво не отнимал и чуть-чуть откликался; но не в том смысле. Как всё испорчено было бы для него. Нет, вчера было хорошо, хороший вечер. А почему?… Потому что: ужасно думать, что он поймет, что я нарочно к этому вел; что его водили за нос; что им играли как в шахматы. Он ко мне пришел как к интересному человеку, а я вон что. Важно видеть, что это к его удовольствию, а видеть, что это ему неприятно, неприятно.» (Харитонов 1993: 221).

Вот так. Стало быть, знает, что бывает неприятно. Бывает афронт. И удерживается. И знает, что впоследствии мальчик может одуматься. И одну сцену успешного, благополучного совращения (уходя, подросток из Фастова прошептал «спасибо»), оканчивает неожиданным «Когда настанет час расплаты за всё?» (Харитонов 1993: 218–219).

2. Сопротивление материала (иммунитет и возраст)

Словом, литературный образ пожилого или по крайней мере взрослого педераста, охотящегося за юношами и подростками, списан с натуры. Но идущие навстречу приключению юнцы не столь уж наивны и невинны. Как правило, они знают, на что идут. Задолго до того у них уже сложились некие предпочтения или, по крайней мере, ожидания и допущения. Если таковых нет, то соблазнить подростка совершенно невозможно, даже если на месте пожилого педераста окажется гораздо более привлекательный сверстник юноши, искушенный в голубом сексе.

У нерасположенного к этому юноши скажется просто отвращение к предлагаемому акту. Даже ребенок обычно не столь уж податлив и пластичен. Известный сексолог прошлого века Хэвлок Эллис, один из первопроходцев этой сферы, припоминал в автобиографии, что в детстве его даже к мастурбации склонить не удавалось.

Отец его был капитаном корабля «Эмпресс», и с семи лет сын сопровождал его в кругосветном путешествии. Однажды в южноамериканском порту один сверстник учил его, как мастурбировать, убеждая, что это способ развить сей орган, важность которого Генри сознавал. «С самыми лучшими намерениями я пытался следовать его инструкциям, но результат был, к счастью, абсолютно негативным во всех отношениях». Один 15-летний мальчик в этом же плавании позволил маленькому Генри («или возможно побудил») сунуть руку в его штаны и слегка дотронуться до его половых органов; «моим впечатлением было просто почтительное восхищение их величиной: моему детскому представлению они казались очень большими» (Ellis 1939). Никаких следов это не оставило.

Если даже сложится ситуация, в которой неопытный юнец будет психологически вынужден пойти на гомосексуальный акт (из робости, почтения, смущения, дружеских чувств, наигрыша или по расчету), никакого переворота в нем это произвести не сможет. Ситуация ему не понравится, и он будет вспоминать о ней с омерзением, а уж повторения ни в коем случае не допустит.

Опытный соблазнитель Дмитрий Лычев рассказывает о том, как, будучи солдатом, соблазнил 15-летнего школьника из присланных на допризывную подготовку. Брошенные начальством, они гоняли в футбол. В биллиардную беседку, где убирался солдат, горевший похотью, зашел белобрысый мальчишка Валерка. «Блики от костра летали по его юношескому лицу, грязному от сегодняшних футбольных сражений». Солдат стал учить его играть в биллиард. «Фонарь, тускло освещавший внутренности беседки, молча наблюдал, как я, показывая самые простые удары, беззастенчиво лапал мальчишку… Валерка увлеченно постигал азы игры, в то время, как мои руки сновали в опасной близости его лобка». Появилась бутылка горячительного. «Юношу не пришлось уламывать попробовать джин… Глаза его налились теплотой и негой после второй дегустации огненного напитка». Солдат навел разговор об отрыве от каникул, от баб.