Поле брани - Дэйв Дункан

– Да, – сказала она. – Хотите, я развеселю вас? Лакеем в этом путешествии был Птица Смерти. Я и тетушка Кейд – семьсот лиг за одно утро!

Инос засмеялась.

Рэп правил.

Рэп покинул ее. И Кейди. А теперь еще и Гэт.

Шанди обнял ее, заметив, как тяжело у нее на душе.

Наконец появились слезы. При свете луны он держал ее в объятиях, а она рыдала у него на плече.

6

Это было самое долгое путешествие по Тропе, которое Тхайла когда-либо проделывала, за исключением разве что той ночи, когда она впервые отправилась в Теснину. Ее не покидало подозрение, что она ходит кругами. Быть может, архонт позаботился о том, чтобы Тропа отбрасывала ее назад.

Наконец она заметила впереди свет и услышала отдаленный гул прибоя. Луна поднялась еще выше, свет ее пробивался через молочно-белые облака. Ветер колыхал траву на дюнах.

Вокруг костра сидела странная группа, отбрасывая на песок извивающиеся тени. Нет, поняла Тхайла, это две группы. По одну сторону обезумевшая от горя съежившаяся старуха рыдала в объятиях смущенного мальчика, по другую сторону сидели двое молодых людей. Тхайла знала их, это были воспитанники из Колледжа. Бледные и взволнованные, они напряженно посмотрели на нее, и Тхайла почувствовала их огромное облегчение оттого, что она наконец-то появилась. Должно быть, умирающий был полным волшебником, и эти двое получат два других Слова Силы.

В стороне виднелся коттедж. Свет в нем не горел, но архонтам он и не нужен. Тхайла брела, утопая в песке, и чувствовала, как колотится ее сердце. Только одно Слово! Только одно Слово!

Дверь в темноту была открыта. Чей-то голос произнес:

– Входи!

Она узнала его, этого крепкого золотоглазого мужчину, возрастом намного моложе, чем по ее представлениям надлежит быть архонту.

– Да, мы уже встречались, – нетерпеливо произнес он и жестом указал на постель.

Смертельно бледное лицо на подушке сплошь покрывали морщины. Глаза были закрыты. Сквозь земное соленое дыхание моря чувствовался оккультный запах смерти – душный и жестокий.

– Тебе нужно Слово Тайлон, – бесцеремонно сказал Рейм. – Я разбужу старца. Подожди минуту.

Он прошел мимо Тхайлы и вышел за дверь, оставив ее наедине с умирающим.

Зачем? А, конечно, чтобы ничего не услышать. Слова можно было сказать только вслух, как это принято у обычных людей, не у волшебников. Ей кто-то сказал об этом или она просто всегда знала? Вспомнив свою прабабушку Фейн, девушка осторожно приблизилась к кровати и опустилась рядом с ней на колени. Эта Вахта Смерти будет намного короче, чем возле Фейн. Человек дышал хрипло и со свистом. Интересно, она когда-нибудь узнает его имя?

Медленно ползли минуты. Если бы она решилась проникнуть в его сознание, то увидела бы агонию. Болезненное желание сделать это вдруг охватило ее. Лицо умирающего стало неподвижным, словно вырезанное из старой слоновой кости, и теперь он напоминал бюсты в Скриптории. Тхайла подняла край простыни и вытерла струйку слюны, сбегавшую с его губ.

Его веки дрогнули и слегка приподнялись. Рот искривился, точно от боли. Что за страшная смерть! Она почувствовала себя стервятником, кружащимся над трупом.

«Которое?» – спросил он мысленно.

«Дать вам чего-нибудь? Воды?»

«Нет. Я в некотором смысле тороплюсь, воспитанница. Так которое?»

«Тайлон».

Он попытался заговорить вслух и, не сумев выдавить ни звука, провел языком по губам. Тхайла наклонилась ближе, подставив ухо. Он прохрипел что-то невнятное, судорожно вздохнул, попытался снова.

И сказал.

Слово взорвалось величием и силой.

Пошатываясь, Тхайла вышла из дома и едва не столкнулась с Квитом. Бедный малый, совсем еще ребенок, он торопился к умирающему, чтобы узнать Слово и стать стажером. Вокруг него светилось облако страха.

Ночь была исполнена восторга и могущества. Пели невидимые трубы. Она могла мчаться верхом на тучах, готова была обнять луну. Вечно беспокойное море приводило ее в экстаз. Душа танцевала на ночном ветру.

Рейм преградил ей путь:

– Присядь на минутку у костра, архонт, соберись с мыслями.

– Архонт?! – прошептала она. – Ты называешь меня архонтом?

– Ты станешь восьмым архонтом, – бросил Рейм. Все-таки он очень бесцеремонен. – Именно поэтому Шииф никем не заменили. А теперь иди и сядь. Мне некогда.

Не шевельнув и пальцем, Тхайла влепила ему увесистую пощечину. От неожиданности он покачнулся.

– Я тебя помню, – сказала она, внутренне ликуя. – Ты явился и вышвырнул бедного Миста – моего гостя! – из моего Дома. Впредь думай, как себя вести.

Гнев вспыхнул в темноте раскаленными углями.

– Ты быстро стала самонадеянной, волшебница!

– Тебе понадобилось больше времени?

Рейм что-то проворчал и отошел, потирая щеку. Он был всецело поглощен своей задачей поддерживать жизнь в старике и следить за лихорадочными усилиями молодого Квита – слишком занят, чтобы тратить время на пустые ссоры.

Тхайла удалилась за песчаный холм. Волшебница! Восторг от ощущения своего могущества пьянил ее. Вот что давал ей Дар. Вот зачем она пришла в Колледж.

Пришла в Колледж?

Она никогда не приходила в Колледж! Ее похитили и насильно привезли в Колледж. Тот первый день на Поляне Свиданий…

Лииб!

И подобно тому, как даже самые высокие океанские валы в конце концов обрушиваются, исходя пеной, на нее обрушились воспоминания. Лииб – ее муж… Дом Лииба… Их любовь… Вот Лииб трудится над плетеными стенами их домика. Вот мастерит лодку. Вот учит ее плавать. Руки Лииба касаются ее тела. Она ощущает прикосновение его кожи. Позабытые месяцы стремительно возвращались, месяцы, полные любви и веселья.

Теперь Тхайла знала, где впервые увидела аналитика Шол. Именно Шол и Мирн явились в Дом Лииба, увезли Тхайлу и похитили… ее ребенка!

Она закричала, осознав всю глубину коварства Колледжа. Ее лишили не только мужа! Ее лишили ребенка! Со стоном боли и ярости она собрала все свои силы, чтобы отомстить.

Оглашая раскатами грома магическое пространство, она возникла в Часовне прямо у стола Хранительницы. Эхо разнеслось по залу. Клубы пыли взметнулись с каменного пола.

– Вы украли моего ребенка! Вы украли мою любовь! Вы украли мою память!

Хранительница, казалось, не пошевелилась. Она медленно подняла голову. Под капюшоном была пустота, воплощавшая скорбь. Ее голос зазвучал глухо, как из могилы:

– Ты просила меня лишить тебя воспоминаний.

– Во второй раз, да! После того, как прошла через Теснину! В то утро я сама не понимала, что делаю. Не знала, о чем прошу. И вы этим воспользовались! – Никогда прежде не испытывала она такой ярости. Гнев душил ее, молоточками стучал в висках. – И уж наверняка в первый раз я вас об этом не просила!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});