Один за всех, и стая за одного - Елена Малиновская

— Чудесно! — Матушка воссияла счастливой улыбкой. — Генрих, это же просто великолепно! Что же ты нас так пугаешь…

— Но у него есть одно условие, — чуть повысив голос, невежливо перебил ее Генрих. — Мастерская находится в Гроштере. Я должен буду на время обучения переехать туда. И мастер Ксанир особенно подчеркнул в своем письме, что его ученики обязаны соблюдать строгие правила. Основное из которых — отсутствие романтических, любовных или семейных отношений весь тот период, что я буду называться его подмастерьем. Мол, вся эта чепуха лишь отвлекает от работы и мешает овладеть истинным искусством.

Матушка опешила. Растерянно и робко посмотрела на меня, видимо, ожидая, что я разрыдаюсь от этого сообщения в полный голос. Но я молчала. Интересно, каким образом Фелан это устроил?

— Ну… Обучение ведь не будет длиться вечно, — робко проговорила матушка, видимо, осознав, что ждать какой-нибудь реакции от меня пока рано. — Ничего страшного не произойдет, если мы перенесем свадьбу на осень, к примеру. Мы ждали этого чудесного события так долго…

— На пять лет, — хмуро обронил Генрих. — Именно столько длится обучение.

Мать округлила рот в беззвучном «о». Опять посмотрела на меня.

Я опустила голову, пряча в тени наспех убранных в косу волос усмешку. Пожалуй, никто не поймет, если я выскажу свою радость.

— Пожалуй, мне стоит вас оставить, — наконец приняла решение матушка. Встала и с сочувствием посмотрела на меня, добавив: — Вам надо обсудить все это.

После ее ухода в комнате еще несколько минут сохранялась тишина. Генрих угрюмо рассматривал пол под своими сапогами, а я украдкой наблюдала за ним. Надо же, а сегодня он совсем другой. Смотрит на меня абсолютно иначе. В глазах потух огонь симпатии. По всему видно, что мыслями мой так и несостоявшийся жених уже в Гроштере.

— Прости, Марика, — первым нарушил затянувшуюся паузу Генрих. — Но это такой шанс… Я не могу от него отказаться. Понимаешь? Просто не могу!

— Я понимаю, — спокойно ответила я, борясь с невыносимым желанием броситься от восторга ему на шею.

— Я не буду просить тебя дождаться меня. — Генрих пожал плечами. — Пять лет, проведенных вдали друг от друга, — слишком большой срок. И у тебя, и у меня, скорее всего, появятся новые друзья и завяжутся новые отношения.

— Я понимаю, — опять сказала я.

— Постарайся не слишком сильно злиться на меня, — обронил Генрих. Развернулся и прошествовал к выходу, больше ни разу не посмотрев на меня.

Я проводила его взглядом. Как там ночью сказал Норберг? Истинное чувство сильнее любых чар? Что же, получается, Генрих не прошел этого испытания. А я не сомневалась, что в его случае без какого-либо охлаждающего заклинания дело не обошлось.

Но, что скрывать очевидное, я была рада подобному исходу. За любовь так легко принять симпатию и долгую дружбу. Хорошо, что мы с Генрихом не испортим друг другу жизнь.

После обеда я собралась в цветочную лавку. Удивительно, но на сей раз родители не возражали, должно быть, решив, что тем самым я отвлекусь от грустных размышлений о несостоявшемся семейном счастье. Матушка успела рассказать отцу и прочим о срыве свадьбы, поэтому то и дело я ловила на себе сочувствующие взгляды, а Алика украдкой пообещала мне подговорить своего очередного ухажера поколотить Генриха. И мне стоило немалых трудов убедить ее так не поступать.

На сей раз я безбоязненно пересекла овраг, хотя то и дело прислушивалась — не раздастся ли позади треск сухой ветки, доказывающий, что Фелан рядом. Но ничего такого не произошло. Более того, исчезло даже чувство, будто за мной наблюдают. И это все сильнее и сильнее беспокоило меня.

В небольших городках и деревнях слухи и сплетни распространяются со скоростью лесного пожара. Поэтому не было ничего удивительного в том, что и тетушка Малисса оказалась в курсе сорвавшейся свадьбы. Она чуть ли не насильно напоила меня ромашковым чаем, щедро добавив туда отвара валерианы. И долго утешала, совершенно не слушая моих уверений в том, что я не переживаю из-за случившегося.

Расчувствовавшись, тетушка даже вытащила из закромов бутылку дорогого вина. Правда, не рассчитала своих сил и после первого же бокала мирно задремала в кресле.

Я укрыла ноги сладко посапывающей тетушки шерстяным пледом. Да, погода стояла теплая, даже жаркая, но я прекрасно знала, что из-за преклонного возраста Малисса постоянно мерзла.

Затем я вышла в сад, решив немного позаниматься цветами.

Увлекшись подрезанием роз, я не услышала шагов за спиной. Обернулась, лишь когда на меня упала чья-то тень.

За моей спиной стоял Фелан. В черном камзоле, украшенном серебряным шитьем, непривычно серьезный и сосредоточенный.

— Мне сказали, вы лучшая цветочница в округе, — проговорил он, и мягкая усмешка заиграла в глубине его зеленых кошачьих глаз.

— И что желает господин? — ответила я ему в тон.

— Свадебный букет для самой прекрасной девушки в мире. — Фелан шагнул ко мне и протянул руку. На его ладони лежала хрустальная слеза — один в один тот амулет, который не так давно одолжил мне Норберг. Добавил: — И еще. Носи его постоянно, Марика. Не снимай даже во время сна. Ты станешь для меня единственной девушкой в мире, чьих мыслей я не буду знать.

Я наклонила голову, когда он надевал амулет мне на шею. Почувствовала, как он легонько поцеловал меня в волосы. А затем сделал шаг назад и церемонно осведомился:

— Так что насчет букета, моя милая цветочница?

Не могу сказать, что мои родители были рады столь быстрому развитию событий. Но разве может кто-нибудь устоять перед напором оборотня, желающего получить свое? Поэтому уже через несколько недель мы сыграли свадьбу.

Кстати, наш первенец появился на свет примерно на месяц раньше положенного срока. Но в нашей семье договорились не обращать внимания на это крохотное недоразумение. Главное, что у нашего сына ярко-зеленые кошачьи глаза.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});