Жребий принцессы - Джудит Тарр

Когда Халид ушел, Сареван обернулся к Зха'дану с такой яростью, что зхил'ари отпрянул назад. Его рука легла на рукоять меча, но он не выдернул его из ножен.

— Истина, — выпалил Сареван. — В чем же заключается истина?

— Я не думаю, что она вообще существует, — предположил Зха'дан.

Сареван мерил комнату шагами, останавливался, снова шагал.

— Это был Халид, и он смеялся над нами. Если он человек императора, то почему замыслил убить нас? Если заговора не было, то почему Аранос сказал нам обратное? В какую паутину мы попались?

— Не знаю, — сказал Зха'дан. — Мне не удается читать мысли этих людей, даже когда мне кажется, что могу. Они скрывают свои мысли в потайных уголках разума. Сареван резко остановился. Внезапно он рассмеялся. — Меч и змея! Что делает меч, когда змея сворачивается в кольцо для удара? Зха'дан поймал искорку его смеха. — Он бьет первым.

— Резко, уверенно и прямо в сердце. Мы еще покорим эту империю, брат мой дикарь.

Они ухмыльнулись, глядя друг на друга. Это было явной бравадой, но она подняла их настроение.

* * *

Когда Хирел нашел их, они все еще скалили зубы. Вместе с диким котом они уютной компанией устроились на горе бело-золотых подушек, являвшихся официальной постелью Высокого принца Асаниана. Он остановился, окруженный толпой рабов и прихлебателей, разинувших рты от возмущения. Сареван наблюдал за тем, как Хирел вспоминает, с кем он ссорился, а с кем — нет и почему. А потом он увидел, как Хирела охватывает приступ опасного веселья.

— Добрый вечер, мои барсы, — обратился он к ним на своем прекрасном, богатом оттенками высоком асанианском языке. — Разве вам не понравились ваши комнаты?

— Добрый вечер, брат принц, — сказал Сареван. — Наши комнаты нам пришлись по вкусу. Но у нас появилось желание все тут исследовать. Я вижу, ты снова занял свое место.

— Это было неизбежно. Ведь это мое место. — Хирел поднял палец. Его свита рассеялась, хотя и не без разочарования. Однако здешнее раболепие заслуживало всяческого одобрения: никто не осмелился поспорить с капризом принца.

Когда все ушли, Хирел сбросил одежды и остался в одних штанах. Он глубоко вздохнул, его плечи распрямились, глаза засверкали. Он улыбнулся. Рассмеялся. И прыгнул на постель.

Обоим юношам пришлось изрядно потрудиться, чтобы победить его. Пусть у него и не было их силы, но он обладал гибкостью и необыкновенной быстротой движений, к тому же он знал трюки, которые, по их представлениям, были нечестными, о чем они и заявили. В ответ Хирел рассмеялся, несмотря на то, что Сареван сидел на нем, а Зха'дан стиснул его руки. — Дергать за бороду нечестно, — сурово сказал Сареван. Хирел почему-то стал мрачным.

— Разве? Удар в пах — это действительно нечестно, я согласен. Но это… просто невозможно устоять, чтобы не дернуть здесь. — Я тебя за волосы не дергал. — Ах, бедный принц.

Сареван зарычал. Хирел лежал с почти покорным видом. Немного выждав, Зха'дан отпустил его руки. Он со вздохом согнул их. Тогда Сареван решился слезть с него.

И тут мир вокруг завертелся. Хирел уселся на его груди и рассмеялся. Его пальцы вцепились в бороду Саревана.

— Никогда, — сказал он, — никогда не считай асанианца побежденным, пока он сам не сдастся.

— А что произойдет, если я не сдамся? — спросил Сареван.

Это было нелегко, потому что его подбородок все еще помнил о недавней боли. Хирел наклонился к его лицу. — Ты хочешь знать это?

Сареван извернулся. Хирел прилепился к нему как пиявка. Его пальцы сжались сильнее. — Не хочу, — прохрипел Сареван.

Лицо Хирела устремилось вниз. Его поцелуй совсем не напоминал женский. По понятиям Саревана, он не был похож и на мужской. Даже в этом Хирел был неповторим. Когда Сареван вновь обрел способность дышать, Хирел стоял на ногах и надевал простую льняную рубашку. Она была достаточно просторной, но на добрую ладонь короче, чем ей следовало быть. Хирел посмотрел на себя, и Сареван забыл свой гнев, обиду, страх, наполовину смешанный с желанием. Больше чем наполовину. Он завозился среди свалившихся на него подушек.

Хирел пытался натянуть рубашку так, чтобы прикрыть ноги. Она поддалась всего на дюйм. Он поднял глаза на Саревана. — Я уже не тот, что прежде. Я… не… Сареван не мог дотронуться до него. Не смел. Хирел наклонился, взял первое попавшееся платье из своих восьми одеяний. Шелковое и скорее изысканное, нежели практичное, оно было ему впору. Он медленно надел его, отбросив остальные, выпрямился и провел пальцами по гриве спутанных волос.

— Я изменился, — повторил он. — Я могу смеяться. Я могу… могу… плакать. Меня испортили, Солнечный принц. — И меня, — еле слышно отозвался Сареван. Хирел рассмеялся, но не так, как прежде, а коротко и резко.

— Ты — сама чистота. Поцелуй… — Его губы изогнулись в усмешке. — Это была месть. Ведь и ты целовал меня. Теперь ты понимаешь? Теперь ты видишь, что сделал со мной? — Но это был всего лишь поцелуй.

— Всего лишь! — Хирел туго затянул пояс рубашки. — Мой отец предупреждал меня. Это все магия гилени. Это не имеет ничего общего с магами, но в этом вся сущность твоя и твоих рыжеволосых родственников. Огонь в крови. Безумие в мыслях. Ты даже не понимаешь, что делаешь. Ты такой, и все тут. — Но ведь ты сделал то же самое со мной! — Правда? — Хирел медленно улыбнулся. — Тогда мы квиты. Может быть, поэтому я готов допустить, что боги действительно существуют. — Он поднялся, привел в порядок свою одежду и принял подобающее выражение лица. — Достаточно. Я проявил преступную небрежность: я позволил себе забыть, кто я. Иди, ты свободен. У меня есть дела. — Что за дела?

Юноша вскипел, но Сареван не пожелал уступать. Он лежал и ждал, предоставляя Хирелу самому вспомнить, кто он такой.

Хирел вспомнил. Он немного расслабился, его негодование утихло.

— Принц, — сказал он, и это было извинением. — Мой отец сделал мне подарок. Право принятия решения. И я должен сделать это сегодня. — Насчет твоих братьев?

Еле заметная улыбка появилась на губах Хирела. — Да, моих братьев. Сареван посмотрел на него долгим взглядом. — Мне не нравится то, о чем ты думаешь, — сказал он. Хирел склонил набок голову. В его ушах сверкали бриллианты, плохо сочетавшиеся с золотым блеском его глаз. — А о чем, по-твоему, я думаю?

Сареван расправил свои ноющие мускулы и зевнул. Его глаза не отрывались от лица Хирела. — Ты размышляешь о мести. И она сладка, не так ли? — Слаще меда, — сказал Хирел, нависая над Сареваном. — Хочешь сделать ее еще слаще? Задержись в моей постели полуобнаженным, как сейчас.

— Хирел, — сказал Сареван, — не делай этого. — Уж не запретишь ли ты мне?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});