Настоящая фантастика – 2014 (сборник) - Марина Ясинская

В отчаянии Лина села на мокрый пол, положила голову на подушку рядом с горячей головой Фиделито. Подушка раскалилась от дыхания сына, и Лина сквозь слезы смотрела на его острое, желтое лицо, и ей очень хотелось умереть вместе с ним…

3

Легкий ветерок дул с моря, остудил разгоряченные лица братьев. Сквозь новые разрывы в тучах на них снова с любопытством взирали звезды.

– Я заговоренный, – сказал Фидель.

Рауль наконец повернулся к брату. Тот с улыбкой смотрел куда-то мимо него, и его глаза сияли в ночи, как две яркие звезды. Рауль мало что знал о том, что произошло с братом, когда Фиделю было шесть лет – в семье старались не говорить на эту тему. Сам Фидель тоже ничего не помнил – если не считать обрывков снов, о которых он не рассказывал никому. Лишь однажды, когда они шли из бара, нагрузившись ромом под завязку, проронил: «Я иногда вижу этого старика… И слышу его голос… Как и другие голоса…».

Но это было давно, пять лет назад.

– Мне надо немного побыть одному, – сказал Фидель. – Возвращайся в Сибонею, жди меня там. Я буду через час-полтора…

* * *

– Синьора!

Лина вздрогнула, ощутив прикосновение к своему плечу. Оторвала голову от подушки, оглянулась.

Рядом стояла Розалия, чернокожая служанка.

– Вы задремали, синьора, – спокойно сказала она.

– Да, наверное…

Лина перевела взгляд на сына. Слава Всевышнему, Фиделито был жив. Но дышал очень тяжело, а его лицо заострилось еще больше. И было почти черным.

Служанка наклонилась над ребенком, покачала головой.

– Врач сказал, что… – Лина осеклась, слезы хлынули из глаз, и она уронила голову на белую простыню.

И снова ощутила прикосновение к своему вздрагивающему плечу.

– Можно помочь, но я не знаю, что скажет синьора…

– Я готова на все, лишь бы он… не умер… – Лина вскочила, схватила дородную служанку за плечи.

– Сантеро, – прошептала Розалия.

* * *

Анхель Кастро Артис, который тоже всю ночь не мог сомкнуть глаз, поднял усталые глаза на жену:

– Ты понимаешь, что это такое? – наконец выдавил он из себя.

Он сидел в своем кабинете за крепким столом из мореного дуба, и от его взгляда на Лину веяло арктическим холодом.

– Да. Понимаю, – Лина пыталась говорить спокойно, хотя лишь она знала, каких трудов ей стоило сдержать себя, не сорваться на истеричный крик. – Мой сын умирает, и если есть хоть одна возможность спасти ему жизнь…

– Это и мой сын тоже, – Анхель крепко сжал столешницу. – И мы же… Мы же католики…

– Для тебя что важнее – твоя вера или жизнь твоего ребенка? – закричала Лина.

* * *

Анхель уехал из дома через час, сославшись на срочную деловую встречу. Но Лина понимала, что он просто не хотел встречаться со знахарем, которого должна была привести служанка.

Ревностный католик, Анхель все то время, пока болел Фидель, молился, но Спаситель не спешил исцелять его ребенка. Однако Анхель не роптал – на все воля Божия, и только Бог решает, кому жить, а кому умереть. Он уже смирился, что Господу будет угодно забрать у него одного из пяти сыновей. Поэтому Анхель был не очень рад, когда жена сказала, что решила по совету служанки пригласить в дом какого-то шамана. Тем не менее он не решился запретить жене испробовать последнее средство – которое наверняка не поможет, ведь доктор сказал, что эта разновидность тропической лихорадки неизлечима.

Это был грех, который он, Анхель, теперь будет вынужден долго замаливать. И неизвестно еще, простит ли ему этот грех Господь…

* * *

Лина стояла у дверей детской, в которую час назад вошел колдун сантеро – мрачный чернокожий старик лет восьмидесяти, косматый, длиннобородый, облаченный в разноцветную хламиду: черную спереди и красную сзади. Еще он был обвешан какими-то странными и страшными побрякушками. Лина заметила даже несколько черных черепов, висевших у него на шее, и хотела перекреститься – но испугалась, что это может повредить умирающему сыну.

– Жди! – даже не посмотрев на Лину, уронил каменное слово старик, заходя в комнату.

Лина, для которой этот жуткий колдун был последней надеждой, почти час простояла у двери, пытаясь уловить хотя бы один звук из комнаты. Но ничего не слышала. Правда, один раз ей показалось, что из-за двери доносятся монотонные завывания, похожие на плач раненого койота, и она едва удержалась от того, чтобы распахнуть дверь, ворваться в комнату и увидеть, что же творит колдун с ее несчастным сыночком…

Но этот порыв угас быстрее, чем родился. На Лину навалилась нечеловеческая усталость, ей захотелось пойти в свою комнату, лечь на кровать и уснуть… Но женщина лишь сжала кулаки и уперлась головой в стену, чтобы отогнать наваждение… Ведь за дверью сейчас умирал – или возвращался к жизни? – ее сын, и она должна быть рядом…

Прошла целая вечность, прежде чем дверь отворилась, и из комнаты вышел, сгорбившись, колдун. Его черная лысина блестела от пота. Лине показалось, что он постарел еще лет на десять.

– Твой сын скоро оправится от недуга, – тяжело дыша, проговорил старик, глядя прямо в глаза испуганной женщине. Лина вздрогнула и зажмурилась – в черных зрачках колдуна плескался водоворот, затягивая в свое жуткое нутро.

Она так и простояла с закрытыми глазами, пока старик говорил – про то, что линии на руке ребенка рассказали ему о долгой жизни, которая ему предстоит, и о том, что мальчика ждет великая судьба, но все эти слова не задерживались в голове измученной женщины. Лина поняла только одно: ее маленький мальчик будет жить. Болезнь, против которой была бессильна современная медицина, оказалась вполне по силам неграмотному старику, который владел древней знахарской магией, которая, как пыталась ей объяснить Розалия, как-то связана с древним африканским культом вуду. Лина мало что знала о том, в каких богов верили потомки некогда завезенных на остров черных рабов, но если они смогли спасти ее сына – значит, она будет им благодарна.

Лина снова решилась взглянуть на старика, лишь когда услышала:

– Боги сантерос спасли твоего мальчика. И один из них взял его под свою защиту. Теперь у твоего сына есть покровитель. Это верховный бог – Обитала Аягуна. Теперь твой сын должен будет всю жизнь служить ему. И тогда он на самом деле проживет очень долгую жизнь, в конце которой он сможет стать земным воплощением Обитала Аягуна и обрести могущество. Впрочем, могущество он обретет раньше… Я все сказал…

Лина решительно посмотрела старику прямо в глаза, уже не испытывая страха перед бездной, которая в них плескалась.

– Спасибо, – выдохнула она.

Когда старик ушел, Лина постаралась выкинуть из головы тот бред, который он нес. Какие там древние боги, какой Аягуна, которому теперь ее Фиделито должен будет служить всю свою жизнь – если вот он, лежит сейчас в своей кроватке, румяный, но не от жара, а потому что начал выздоравливать. И дыхание у него ровное.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});